Исраэльстина, Исралина и приступы демографической паники
Латинское изречение si vis pacem para bellum, которое в современной трактовке символизирует доктрину сдерживания врага путем наращивания оборонной мощи, в нашей ближневосточной реальности надо трактовать буквально: хочешь мира - готовься в к войне, которая будет неизбежным результатом слишком активной борьбы за мир. Во всяком случае, опыт учит, что только начни продвигать мирный процесс - начинается война.
Поскольку войной израильтян испугать трудно, борцы за мир извне и внутри пугают нас опасностью "одного государства для двух народов". Согласно многократно звучащей мантре, если в ближайшее время не будет реализован принцип "два государства для двух народов", то мы окажемся в одном общем государстве с палестинцами. Что ж, попробуем трезво оценить эту перспективу.
Идею одного государства для двух народов – или вариант государства всех граждан - поддерживает на сегодняшний день дюжина палестинцев, проживающих на Западе; дюжина палестинцев с территорий; дюжина израильских левых; и дюжина правых поселенцев нового поколения. При этом все четыре дюжины не могут выступить единым фронтом, поскольку у них разные цели и разные точки отсчета.
В дополнение к четырем дюжинам, есть еще один Каддафи, ливийский президент. В отличие от четырех дюжин интеллектуалов, у которых все очень сложно, Каддафи говорит просто и ясно: во-первых, арабы и евреи как-то сосуществовали в Палестине до 1948 года. Во-вторых, палестинских арабов никто не выгонял в 1948 году - они бежали сами, испугавшись слухов о массовой резне, которой не было. В–третьих, сегодня у палестинцев и израильтян все так переплетено экономически, политически и географически, что разделить их уже невозможно. В-четвертых, создание независимого палестинского государства опасно и для Израиля и для всего региона, поскольку будет постоянным очагом напряженности. А посему нужно прекратить все попытки урегулировать конфликт согласно принципу "два государства для двух народов", а вместо этого стимулировать процесс конвергенции, с тем чтобы евреи и палестинцы жили в одном государстве, имея равные права свободно селиться, где они хотят – евреи, допустим, в Хевроне, палестинцы, допустим, в Тель-Авиве, и при этом называть свои города, поселки и местности так, как им захочется. Евреи хотят называть Западный берег Иудеей и Самарией? Пожалуйста! Арабы хотят называть какой-нибудь израильский город оригинальным арабским названием? Пускай. А свое государство пусть они все вместе называют Israelstine или типа того.
Возможно, мы имеем здесь дело с самой вменяемой идеей урегулирования израильско-палестинского конфликта из всех, которые имеются в наличии. Но именно поэтому эта идея имеет самые малые шансы на успех.
Дальше. Кроме четырех дюжин и одного Каддафи, имеется еще и палестинский аристократ и иногда общественный деятель Сари Нусейба, который после 1967 предвосхитил Каддафи в своем видении одного государства под названием "Исралина", или типа того. В восьмидесятых годах прошлого века он опубликовал обращение к Израилю: "Аннексируйте нас!"
Нет никакой разницы между арабами, которые проживают внутри грани 1967 года, утверждал Нусейба, и теми, кто живет на территориях. Но одни имеют израильское гражданство со всеми вытекающими отсюда возможностями и правами, а вторые лишены и того и другого. Так аннексируйте нас - и мы по крайней мере сможет пользоваться израильской инфраструктурой, а также участвовать в выборах.
С точки зрения чисто палестинских интересов - как краткосрочных, так и долгосрочных - идея Нусейбы была рациональной. Но именно поэтому она не имела никаких шансов. Палестинские соратники Нусейбы по борьбе с израильской оккупацией объявили его предателем и вынудили на время обзавестись телохранителями.
На сегодняшний день все, к чему сводится угрожающая перспектива одного государства для двух народов, это по две дюжины фантазеров по обе стороны плюс два арабских деятеля, которые слишком вменяемы и рациональны для того, чтобы быть услышанными.
О причинах, по которым палестинцы отвергают идеи Нусейбы и Каддафи, можно получить некоторое представление из книги самого Нусейбы, статей Эдварда Саида и дискуссий палестинских интеллектуалов, из которых следует, что и государство рядом с Израилем это плохо, и государство вместе с евреями – тоже плохо. Им нужно не "вместе", а - "вместо". Это с их точки зрения и будет означать "восстановление справедливости".
Логично было бы предположить, что то, что не устраивает наших врагов, должно устраивать нас. Но не тут-то было. Когда в 2009 году газета "Нью-Йорк Таймс" предоставила Моамару Каддафи трибуну для изложения своих идей, наш президент Шимон Перес опубликовал в той же газете ответную статью, в которой категорически отверг идею одного государства. Что касается идей Нусейбы, то его партнеры из израильского "лагеря мира", разумеется, отвергли их, и втянули его вместо этого в серию мертворожденных мирных инициатив, самая известная из которых получила название "план Аялона- Нусейбы".
Здесь вступает в действие израильская демографическая паника, или (придумаем для этого название) - "демографобия".
Первый приступ демографической паники случился в Израиле спустя пару месяцев после Шестидневной войны, когда Голда Меир заявила, что по ночам ей снятся арабские новорожденные младенцы. С тех пор демографическая паника передается по наследству всем сторонникам левоцентристской ориентации.
Демографобия имеет своих глашатаев. Специалист по географии и демографии профессор Хайфского университета А. Софер время от времени выкладывает на стол устрашающую статистику. По Соферу выходит, что если мы не согласимся на немедленную и безотлагательную операцию по отсечению от себя "территорий", то демографические метастазы распространятся на все израильское тело. Стоило бы, возможно, согласиться на болезненную и опасную операцию, если б знать, что дело кончится Иудей и Самарией. Но по методу Софера надо ампутировать не только Иудею и Самарию, но и восточные районы Иерусалима, часть Негева, населенную бедуинами, часть Галилеи, населенной арабами, и, похоже, профессор уже подбирается к Бней-Браку, поскольку всё то, что быстро размножается, вызывает у него паническую атаку. Может быть, профессор и прав, но с его методой мы скоро окажемся в границах где-то между Тель-Авивом и Рамат-Ганом.
Демографобия, характерная для значительной части израильской элиты, создает фон, на котором каждый томас фридман и каждая "Ж. улица" может призывать на страницах "Нью-Йорк Таймс" начать "большой бой за два государства для двух народов" во имя "интересов Израиля", которому грозит оказаться в одном государстве с палестинцами.
Но, может быть, действительно грозит? Ведь иногда даже параноики правы.
В своем недавнем интервью газете "Фигаро" Сари Нусейба опять угрожает реанимировать идею аннексии – пусть поначалу у нас не будет всех гражданских прав, говорит он, но по крайней мере мы сможем свободно перемещаться по всей территории страны, как это было до Осло… Скорее всего, палестинцы, подстрекаемые западными миротворцами, и на этот раз отвергнут эту идею хотя бы потому, что она не предполагает ни массовой истерии, ни кровавой бойни, ни "шахидов", то есть всего того, что предполагает культура интифады.
А вдруг они согласятся, что тогда? Тогда это будет означать, что они вдруг стали вменяемы, а если вменяемы, то с ними можно договориться без помощи невольных подстрекателей, которые так стремятся к миру, что нарываются на войну.
Поскольку войной израильтян испугать трудно, борцы за мир извне и внутри пугают нас опасностью "одного государства для двух народов". Согласно многократно звучащей мантре, если в ближайшее время не будет реализован принцип "два государства для двух народов", то мы окажемся в одном общем государстве с палестинцами. Что ж, попробуем трезво оценить эту перспективу.
Идею одного государства для двух народов – или вариант государства всех граждан - поддерживает на сегодняшний день дюжина палестинцев, проживающих на Западе; дюжина палестинцев с территорий; дюжина израильских левых; и дюжина правых поселенцев нового поколения. При этом все четыре дюжины не могут выступить единым фронтом, поскольку у них разные цели и разные точки отсчета.
В дополнение к четырем дюжинам, есть еще один Каддафи, ливийский президент. В отличие от четырех дюжин интеллектуалов, у которых все очень сложно, Каддафи говорит просто и ясно: во-первых, арабы и евреи как-то сосуществовали в Палестине до 1948 года. Во-вторых, палестинских арабов никто не выгонял в 1948 году - они бежали сами, испугавшись слухов о массовой резне, которой не было. В–третьих, сегодня у палестинцев и израильтян все так переплетено экономически, политически и географически, что разделить их уже невозможно. В-четвертых, создание независимого палестинского государства опасно и для Израиля и для всего региона, поскольку будет постоянным очагом напряженности. А посему нужно прекратить все попытки урегулировать конфликт согласно принципу "два государства для двух народов", а вместо этого стимулировать процесс конвергенции, с тем чтобы евреи и палестинцы жили в одном государстве, имея равные права свободно селиться, где они хотят – евреи, допустим, в Хевроне, палестинцы, допустим, в Тель-Авиве, и при этом называть свои города, поселки и местности так, как им захочется. Евреи хотят называть Западный берег Иудеей и Самарией? Пожалуйста! Арабы хотят называть какой-нибудь израильский город оригинальным арабским названием? Пускай. А свое государство пусть они все вместе называют Israelstine или типа того.
Возможно, мы имеем здесь дело с самой вменяемой идеей урегулирования израильско-палестинского конфликта из всех, которые имеются в наличии. Но именно поэтому эта идея имеет самые малые шансы на успех.
Дальше. Кроме четырех дюжин и одного Каддафи, имеется еще и палестинский аристократ и иногда общественный деятель Сари Нусейба, который после 1967 предвосхитил Каддафи в своем видении одного государства под названием "Исралина", или типа того. В восьмидесятых годах прошлого века он опубликовал обращение к Израилю: "Аннексируйте нас!"
Нет никакой разницы между арабами, которые проживают внутри грани 1967 года, утверждал Нусейба, и теми, кто живет на территориях. Но одни имеют израильское гражданство со всеми вытекающими отсюда возможностями и правами, а вторые лишены и того и другого. Так аннексируйте нас - и мы по крайней мере сможет пользоваться израильской инфраструктурой, а также участвовать в выборах.
С точки зрения чисто палестинских интересов - как краткосрочных, так и долгосрочных - идея Нусейбы была рациональной. Но именно поэтому она не имела никаких шансов. Палестинские соратники Нусейбы по борьбе с израильской оккупацией объявили его предателем и вынудили на время обзавестись телохранителями.
На сегодняшний день все, к чему сводится угрожающая перспектива одного государства для двух народов, это по две дюжины фантазеров по обе стороны плюс два арабских деятеля, которые слишком вменяемы и рациональны для того, чтобы быть услышанными.
О причинах, по которым палестинцы отвергают идеи Нусейбы и Каддафи, можно получить некоторое представление из книги самого Нусейбы, статей Эдварда Саида и дискуссий палестинских интеллектуалов, из которых следует, что и государство рядом с Израилем это плохо, и государство вместе с евреями – тоже плохо. Им нужно не "вместе", а - "вместо". Это с их точки зрения и будет означать "восстановление справедливости".
Логично было бы предположить, что то, что не устраивает наших врагов, должно устраивать нас. Но не тут-то было. Когда в 2009 году газета "Нью-Йорк Таймс" предоставила Моамару Каддафи трибуну для изложения своих идей, наш президент Шимон Перес опубликовал в той же газете ответную статью, в которой категорически отверг идею одного государства. Что касается идей Нусейбы, то его партнеры из израильского "лагеря мира", разумеется, отвергли их, и втянули его вместо этого в серию мертворожденных мирных инициатив, самая известная из которых получила название "план Аялона- Нусейбы".
Здесь вступает в действие израильская демографическая паника, или (придумаем для этого название) - "демографобия".
Первый приступ демографической паники случился в Израиле спустя пару месяцев после Шестидневной войны, когда Голда Меир заявила, что по ночам ей снятся арабские новорожденные младенцы. С тех пор демографическая паника передается по наследству всем сторонникам левоцентристской ориентации.
Демографобия имеет своих глашатаев. Специалист по географии и демографии профессор Хайфского университета А. Софер время от времени выкладывает на стол устрашающую статистику. По Соферу выходит, что если мы не согласимся на немедленную и безотлагательную операцию по отсечению от себя "территорий", то демографические метастазы распространятся на все израильское тело. Стоило бы, возможно, согласиться на болезненную и опасную операцию, если б знать, что дело кончится Иудей и Самарией. Но по методу Софера надо ампутировать не только Иудею и Самарию, но и восточные районы Иерусалима, часть Негева, населенную бедуинами, часть Галилеи, населенной арабами, и, похоже, профессор уже подбирается к Бней-Браку, поскольку всё то, что быстро размножается, вызывает у него паническую атаку. Может быть, профессор и прав, но с его методой мы скоро окажемся в границах где-то между Тель-Авивом и Рамат-Ганом.
Демографобия, характерная для значительной части израильской элиты, создает фон, на котором каждый томас фридман и каждая "Ж. улица" может призывать на страницах "Нью-Йорк Таймс" начать "большой бой за два государства для двух народов" во имя "интересов Израиля", которому грозит оказаться в одном государстве с палестинцами.
Но, может быть, действительно грозит? Ведь иногда даже параноики правы.
В своем недавнем интервью газете "Фигаро" Сари Нусейба опять угрожает реанимировать идею аннексии – пусть поначалу у нас не будет всех гражданских прав, говорит он, но по крайней мере мы сможем свободно перемещаться по всей территории страны, как это было до Осло… Скорее всего, палестинцы, подстрекаемые западными миротворцами, и на этот раз отвергнут эту идею хотя бы потому, что она не предполагает ни массовой истерии, ни кровавой бойни, ни "шахидов", то есть всего того, что предполагает культура интифады.
А вдруг они согласятся, что тогда? Тогда это будет означать, что они вдруг стали вменяемы, а если вменяемы, то с ними можно договориться без помощи невольных подстрекателей, которые так стремятся к миру, что нарываются на войну.
