С государством Израиль, что-то случилось. Осторожность напоминает раболепие. Взвешенность - галутный синдром. Стратегия - полную потерю ориентации. Нас уже давно никто не понимает, похоже, теперь мы и сами перестали понимать себя. Выходим на демонстрацию, а возвращаемся с бунта. Нам объявляют войну, а мы идем на борьбу с терроризмом. Кнессет наш давно напоминает шкаф с партийными скелетами. Ни одна экспертиза не может определить их происхождение в связи с отсутствием следов идеологии.

История оставила нам только признаки постоянной борьбы за право скелетов оставаться в шкафу. Сегодня, когда историческая правда попала в полную зависимость от звонков из Вашингтона, народ перестает понимать, кого он избирал, зачем и где он сам находится. Государство - это тело, и если оно не наполнено духом, оно начинает разваливаться. Отваливаются территории, коррупция разъедает ткань, социальные мышцы атрофируются, расползается сплоченность. Народ сам по себе, власть сама по себе.

Сохранение коалиции становится важней сохранения земли Израиля. Когда народ хочет жить, а власть хочет выжить, в кресле министра обороны рано или поздно окажется именно тот, кто и армию превратит в зал ожидания, и руководство - в наблюдателей ООН. Когда политическое руководство не знает, за что сражается армия, грань между войной и борьбой с террором размываются.

Вторую ливанскую войну две недели называли антитеррористической операцией. В больницах уже не хватало коек, а политическое руководство все еще не позволяло армейскому командованию называть вещи своими именами. Объявившая нам войну "Хизбалла" действительно числится террористической организацией, но на деле это организация армейского формирования, применяющая современные виды оружия и существующая по законам регулярной армии.

Террористические организации в Газе ничем от нее не отличаются. И те и другие давно вышли на тропу войны. Государству Израиль объявлена именно война. Террор - только метод ведения войны. Если руководство Израиля объявлять войну считает не своевременным - это не должно мешать ему принимать решения по законам военного времени. В этом случае депутат Абдалла Царцур, призвавший арабский мир к джихаду против присутствия евреев в Иерусалиме, мог бы уже сидеть не в Кнессете, а в тюрьме.

По законам военного времени бесконечную израильскую гуманитарную помощь жителям Газы можно было бы резко сократить, а малоимущим израильским семьям выдать продуктовые талоны. Отовариваться эти талоны должны только в сети Рами Леви, который хочет успеть построить жилой квартал в Иерусалиме раньше, чем это сделает кувейтский фонд. Начать строить заграждение на границе с Египтом можно не дожидаясь результатов конкурса. Пусть подрядчики соревнуются по ходу строительства – кто быстрей строит, тот больше зарабатывает.

В мирное время прекраснодушие допустимо, но по законам военного времени четыре миллиона шекелей для спасения санитарной авиации - сущие пустяки, которые можно найти в бюджете симфонического оркестра, пока он гастролирует по Германии с музыкой Вагнера. По законам военного времени, чтобы найти деньги, не нужно создавать комиссии, достаточно перечитать ежегодные отчеты госконтролера - вслух, с выражением. Библиотекарю Госбанка не обязательно получать зарплату большую, чем зарплата начальника Генштаба.

Свободный рынок не только двигатель прогресса, но и разрушитель духовности и морали. Если по законам военного времени запретить представителям большого капитала и лоббистам разгуливать по коридорам Кнессета, сразу может выясниться, что система залпового огня "Град-3" и дешевле и эффективней системы "Железный купол", а главное - вполне адекватный ответный удар.

Обвинять нас во всех смертных грехах будут в любом случае, и в этом нет ничего удивительного. Нет ничего удивительного в том, что министр информации и диаспоры не работает. Можно назначить его министром чего угодно - он все равно останется министром обаяния и песнопения. Удивляет то, что раз назначают, значит - видят за ним какое то количество мандатов, а это говорит о полном отсутствии информации внутри шкафа и нежелании выглянуть, чтобы увидеть действительность.