Общепринятой является оценка этого факта как ультимативной угрозы Израилю, несовместимой с самим фактом его существования. В основе этой оценки лежит два фактора:

1) эмоциональный, вследствие того, что ядерное оружие окажется в руках исламской республики;

2) рациональный, вследствие прекращения того ассиметричного равенства оборонной мощи, которое давало Израилю монопольное якобы-обладание ядерным оружием в регионе перед лицом многократно превосходящих совокупных вооружений его потенциальных и действующих противников.
Пару последних десятилетий вся борьба Израиля, с этой угрозой, которую возглавил и на алтарь которой положил все свое политическое существование нынешний премьер Натаниягу, строилась на двух китах:

1) мобилизация стран Запада против ядерной угрозы Ирана

2) попытка создания некой формы союза с суннитскими арабскими режимами против иранской шиитской угрозы

Причем оба подхода полностью игнорировали существующую геополитическую реальность.

Основы иранской политики США, хорошо это или плохо, но определяющими вектор политики Запада в регионе, были заявлены еще несколько лет назад (кстати еще до президентства Обамы) в выводах двухпартийной комиссии Бейкера-Гамильтона. Суть этих выводов проста: США будут проводить с Ираном политику "холодной войны", в эффективности которой они убедились в намного более для них серьезном противостоянии с ядерным СССР во второй половине прошлого века
С началом имперской экспансии Кремля, основанной на российской монополии источника углеводородов в Европу и на высокой цене на них на мировых рынках, политика изоляции Ирана от мировых рынков углеводородов стала вообще нереальной, а с ней и политика Нетаниягу, требующего от Запада именно этого.
Неизбежным следствием второго "кита" израильской антииранской политики стала его политическая оплата "мирным" процессом с арабскими режимами, которая также неизбежно ведет:

1 к нашей готовности к "историческим компромиссам" по вопросу арабской государственности в Иудее и Шомроне, или проще к созданию оной

2 к стратегическому ограничению нашей способности противостоять арабской агрессии уже сегодня, еще до реализации этой "готовности", что убедительно продемонстрировали все наши последние три войны в Газе

3 провоцирует шиитскую Хизболлу на конкурентные с суннитами войны с Израилем в борьбе за первенство в исламской умме. И очередные признаки оной мы и имеем сегодня, после "войны связанных рук" с ХАМАСом в Газе. Это в свою очередь позволяет тому же Ирану поддерживать локальные фронты против Израиля на его северных и южных границах.

Квинтэссенцию этого подхода продемонстрировало утверждение, прямо накануне начала гражданской войны в Сирии, что в рамках противостояния с Ираном нам надо задобрить Сирию путем отдачи ей Голанских высот.

Но эти два "кита" противоречат один другому, и самое главное, противоречат основам нашей национальной безопасности, как локальной, так и региональной.
Американская политика в регионе основана на создании "второго полюса" Ирану, уже добившегося статуса региональной сверхдержавы.

Израильская политика требования от Запада силового недопущения Ирана к роли региональной сверхдержавы, политика отказа от "холодного" противостояния с Ираном в качестве региональной сверхдержавы, и, по сути, выбор нами позиции "вооруженного сидельца за забором", зависящего от милости Запада и арабов в своей антииранской политике, подталкивает тот же Запад к поискам другого кандидата на это место, а страны региона к борьбе за это место, которое на их языке называется "халифат". Независимо от того, кому из исламских государств это удастся, Турции ли, или Саудовской Аравии, само понятие халифата несовместимо с существованием еврейской государственности в Иерусалиме.

Более того, оставаясь сидельцем за забором, старательно избегая роли геополитического актора, мы активно пытаемся лишить наших наиболее потенциальных врагов их второго, иранского, фронта. Видимо, чтобы им ничего уж не мешало покончить с "сионистским жалом" в сердце будущего халифата.

Выбором Израиля является вопрос с кем и против кого "дружить". И выбранный ответ, с арабами против Ирана, не является столь уж однозначным.
Признание Израилем Ирана ядерной региональной сверхдержавой может оказаться фундаментом для создания двухполюсного ББВ, основанного на политике взаимного ядерного сдерживания, нераспространения ядерного оружия в регионе и разделе зон влияния как политической реальности и для арабов, и для Запада, и для Китая.

Подобный подход будет одновременно самостоятельным от политики США и, в то же время, не будет ей противоречить. Современная региональная американская политика, курируемая вице-президентом Бойденом, сторонником федерализации Ирака, основана на старой вильсоновской модели самоопределения наций. Эта политика, отраженная в знаменитой "карте новых справедливых границ Петерсона", отражает видение геополитического будущего ББВ как становления ряда национальных НЕарабских государств, в пику набирающему силу" панисламскому панарабизму, и "перекройку" границ арабских государств.

Двухполюсный ирано-израильский ББВ — идеальная для этой концепции геополитическая матрица.

В рамках этой карты, кстати, Иордания объединяется с суннитской частью Ирака в Великую Иорданию, что открывает в совершенно новом свете старую "иорданскую опцию" раздела Палестины.

На израильском политическом жаргоне это является выбором иранского направления и отказ от арабских направлений.

Оригинал публикации

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта