"Я сторонник эвтаназии однозначно…
как высший примат, способный мыслить"

(д-р Семен Талейсник – из комментируемой ниже статьи)

Поначалу мы готовили обычную реакцию на статью уважаемого д-ра Семена Талейсника "Эвтаназия – личное право страдальца" (http://club.berkovich-zametki.com/?p=19522). Но как объем комментария, так и его важность в наших глазах явно превысили рамки обычного комментария и мы развернули его в краткий самостоятельный текст.

Очень часто авторы строят достаточно удачные и вроде бы обоснованные логические конструкции, приводят различные, часто весьма авторитетные точки зрения, опираясь на неназванный базис или точки зрения, опирающиеся на разные базисы. Если общего базиса нет и логическая конструкция построена "на песке", то ее несложно развалить. Если же, как и в данном случае, конструкция стоит на приличном фундаменте, то этот фундамент нужно оголить, проявить, чтобы серьезно понять как логическую цепочку мышления автора, так и заранее ожидаемые выводы, к которым он неизбежно придет.

Именно так построено здание классической геометрии – в основе имеются несколько аксиом Евклида, первые, базовые теоремы стоят на этих аксиомах, остальные теоремы опираются на предыдущие, следующие – на им предшествующие и так до бесконечности. Измените хоть одну аксиому – и все красивейшее здание геометрии Евклида рухнет (или при измененном наборе аксиом преобразуется в другую геометрию – Лобачевского, Римана или другие).

Итак, к эвтаназии. Уважаемый автор привел много различных точек зрения, авторы которых стоят на совершенно различных базисных позициях и сделал выводы, опирающиеся на его, автора базис. А этот базис прост и древен. Высший примат, получив возможность мыслить, оглянувшись вокруг, счел, что конкурентов по мышлению у него нет, построил иерархическую систему созданного до него, поставил себя на высшую ступень в иерархии и объявил свое мышление вершиной эволюции. И стал, естественно, свои мысли считать вершиной прогресса (а прогресс достигнут действительно немалый, но ограниченный – тонкая технологическая оболочка цивилизации, мгновенно исчезающая при некотором изменении условий существования, но за прогресс уплачено существенной потерей моральности человечества. История уже в ХХ веке показала нам, как самый культурный и прогрессивный народ Европы при легком изменении условий мгновенно превратился в диких зверей). И в своих решениях такой высший примат стал опираться на свое весьма ограниченное (хотя в наше время уже весьма сложное и разветвленное) понимание происходящего без введения сомнения, что его мышление может не охватывать всей реальности. Вершиной причины того или иного решения стали личные (эгоистические) взгляды этого весьма развитого примата – его желания (или невозможность их исполнить), его чувства и страдания. Естественно, если страдания стали слишком сильны, то естественное его желание – расстаться с бессмысленной жизнью. И расстаться полегче.

"Лучше лежать на дне
В синей прохладной мгле,
Чем мучиться на горячей,
Душной проклятой земле".

(куплет из песни из старого советского кинофильма "Человек – амфибия").

Ведь он, высший примат, воспринимает жизнь как свою собственность и в своем неограниченно раздутом самомнении считает, что волен ей распоряжаться. Как и телом (это косвенно – к вопросам об абортах). И еще он считает, что продолжения у жизни нет, все кончается смертью. И если после смерти нет ничего, то и ответственности за свои прижизненные решения тоже нет.

На самом деле мы описали примитивненькую религиозную систему службы высшего примата самому себе – некую эгоцентричную религию. Эта система гораздо примитивнее древнего идолопоклонства, где богов было много, но они были независимы от человека, имели силы на него влиять и требовали службы себе, богам, а не службы человека самому себе.

Из этого аксиоматического базиса очень легко вывести не только право на самоубийство, в определенных случаях красиво называемое высоконаучным иностранным словом "эвтаназия" и требующим помощника в выполнении собственного убийства (неважно, из-за чего человек хочет прекратить свою земную жизнь - из-за сильных и безнадежных физических мучений, из-за отвергнутой любви, из-за неудавшейся карьеры, из-за невозможности реализовать свои мечты и желания, из-за финансовых трудностей, да мало ли из-за чего жизнь стала не мила). Из этого аксиоматического базиса очень легко вывести и право на убийство, и право на присвоение чужого (включая чужую жену), и право на лжесвидетельство. Ведь высшая ценность мира в этой системе – желания, чувства, интересы высшего мыслящего (по его личной оценке, без объективного подтверждения даже факта мышления) примата.

В общем, идя по этому пути, мы быстренько отменяем вторую пятерку десяти заповедей и счастливо живем (а первая пятерка этого Декалога автоматически потеряла смысл и отменена из-за постулата об отсутствии объективной реальности, стоящей выше понимания нашего примата). В общем, если бога нет, то все позволено (сошлемся на Ф. М. Достоевского, хотя точно такой цитаты у него нет, но весь роман "Братья Карамазовы" это утверждает всем своим текстом). На арамейском языке такой подход емко сформулирован в короткой фразе: "Нет Суда и нет Судьи".

Вторым базисным подходом для рассмотрения этого (и еще очень многих других вопросов) является признание, что имеется Высшая Сила, которая как приматов, так и человека мотвлорила, поставила перед сотворенными людьми задачи и цели жизни (далеко выходящие за рамки материального, земного существования человека), установила, что земная жизнь – только этап гораздо более длинной жизни (и не только материальной) и установила ответственность пред Ней Самой, перед этой Высшей Силой за поведение человека, за его моральность (в объективной, не созданной человеком и независимой от его взглядов и мышления шкале), за выполнение поставленных перед человеком целей и задач его земной жизни. Эта идея столь же кратко на том же арамейском языке сформулирована как "есть Суд и есть Судья".

В этой второй системе эвтаназия и любой другой вид самоубийства (как, впрочем, и убийство, воровство, прелюбодеяние) строго запрещена. Жизнь объявлена собственностью Того, кто ее дал, а не самого человека. Он и только Он решает когда, где и как завершить данную Им человеку во временное пользование жизнь. Физические (и моральные!) мучения объявлены не бессмысленными, а частью плана Тв-рца по приведению человека к выполнению поставленных перед его душой (а не телом!) целей.

Мы вошли в знаменитый вечный спор между Афинами и Иерусалимом. Уважаемый д-р С. Талейсник занимает в этом споре позицию Афин, мы – позицию Иерусалима.

Но ведь человек мучается, мучается сильно и безнадежно, возврата к нормальной жизни уже не будет. Так что же делать? Спокойно и великодушно дать ему терпеть огромные мучения и по пути объяснять ему, мучающемуся, великий вневременной смысл его мучений? Плохо звучит, совсем плохо.

Но мы ведем это обсуждение не во вневременном состоянии, а во вполне реальном сегодняшнем времени с имеющимися у нас сегодня возможностями современной медицины. В частности, возможностями болеутоления вплоть до погружения в медикаментозный (морфиевый) сон (сейчас это называется погрузить пациента в искусственную или медикаментозную кому). Иудаизм запрещает сокращать жизнь даже на секунду, но не запрещает, облегчив страдания больного (а облегчать страдания иудаизм как раз требует!), дать ему уйти из мира самостоятельно, без внешней помощи именно в уходе из мира. Но это не должно быть решением самого человека – ведущей нитью должно остаться только облегчение страданий живого и продолжающего жить человека (даже при отключенном сознании – путей души и ее функционирования при отключенном сознании тела мы не знаем). Именно это позволяет государству тратить огромные ресурсы и в специальных учреждениях десятилетиями (!) поддерживать жизнь находящихся в безнадежной коме людей. Фашисты на этот вопрос знали и на практике широко применяли быстрый и легкий иной ответ – но что взять с приматов, даже высших?

Сложный вопрос находится не в области эвтаназии (с ней-то все понятно: нельзя никогда и никак, и точка!), а в области применения и времени отключения сложных приборов, поддерживающих жизнь: ИВЛ (искусственная вентиляция легких), диализ, сердце-легкие. Успехи изображения жизни трупа сейчас огромны – не столь давно мы читали о том, что находящаяся на третьем месяце беременности женщина попала в автокатастрофу, мозг умер, а нижняя часть тела сохранилась. Так немецкие врачи приборами искусственного жизнеобеспечения поддерживали функционирование мертвого тела до того момента (несколько месяцев!), когда из трупа удалось извлечь полностью сформировавшегося здорового ребенка.

И именно вопрос о целесообразности применения и времени отключения сложных приборов, поддерживающих жизнь (так как жизнь нельзя сокращать, но нет обязанности ее продлевать, а грань между этими понятиями весьма тонка), должен быть заботой мыслителей (не только и не столько врачей, а именно всесторонне образованных мыслителей, часть из которых вполне может быть крупными или не очень крупными врачами). Тут пока готовых решений нет, и не нам их предлагать. Нам достаточно указать болевую точку и снять вопрос о допустимости эвтаназии для обществ людей, опирающихся на объективную, а не самим человеком придуманную мораль.

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта