Я обещал моему другу Арику, что напишу эту историю в блог, он очень просил.
Я ему сказал: “Ты все равно по-русски не читаешь”.
А он мне ответил: “У тебя люди хорошие собираются”.
Вот так и убедил меня. Потому что тут крыть нечем.
Да и история хорошая.
Пишу, Арик, учи русский.

Арик мне позвонил и попросил поехать с ним в больницу. Оказалось, что его двоюродная сестра хотела покончить жизнь самоубийством. Наглоталась снотворного, запила виски, еле откачали.

Пока мы доехали до больницы, Арик рассказал, что у нее пневмосклероз легких.
– Это, когда легкие отмирают и превращаются в губку. Она задыхается, а сделать ничего не может. Она хватает воздух, как рыба – ап-ап-ап! И тонет… Нет кислорода!.. Тут только пересадка помогает. Но, то ли легких не было, то ли они не подходили, не получалось. Исстрадалась донельзя. И хотела уже закончить эти страдания, чего тянуть.

Мы ехали, Арик рассказал и о ее муже.

– Он миллионер, – сказал Арик, – владелец “айтека” и не одного, а многих. Высокомерный, заносчивый, с зашкаливающей гордыней. Разговаривает со всеми “через губу”. Подчиненные его боятся и ненавидят. Он их давит, как мух. Человек он без жалости и сантиментов. Ну, в общем, понятна картина.

- Так вот, – говорит Арик, – этот монстр признает только одного человека в жизни – свою жену Нуоми, то есть, мою сестру. Поэтому для него все, что случилось – катастрофа.

Теперь я, наконец, понял, для чего меня Арик позвал.
Чтобы не оставаться с ним один на один.

Приехали.

Давид действительно не располагал к беседе.

– Как она? – спросил у него Арик.

В ответ молчание.

– К ней можно?

Ноль внимания на нас и на всех.

– Козел! – сказал Арик тихо.
– У человека жена пыталась отравиться, – говорю ему.
– Вот он ей этого простить и не может, – отвечает Арик и двигается в сторону врачебной комнаты.

Поговорили мы с врачом, выяснили, что Нуоми к вечеру выпишут.

Арик зашел ее проведать, вернулся весь возбужденный, сказал: “Какие страдания, Господи”.

И мы уехали.

В этот же день я прочитал в интернете о Нуоми и Давиде. Комментарии были безжалостные. О том, что это возмездие, что Давид – чудовище, и он должен почувствовать, что такое боль. Писали уволенные им, обиженные, их оказалось очень много. Я позвонил Арику, тот сказал: “Все это правда”. Я ответил: “Но она же как-то с ним живет”. Арик сказал: “Он на нее дышать боится”.

Через две недели Арик снова позвонил.

– Ей пересаживают легкое, – говорит.

Тут я уже первый сказал: “Поехали!”

Приезжаем, сразу же, от входа, к нам бросается наш общий друг, Йоси.
Йоси – эфиопский еврей, занимается с нами каббалой вот уже лет десять.
Йоси – это действительно история.
Он в 11 лет со всей семьей прошел насквозь половину Эфиопии и Судан.
Шли они в Израиль.
В нагрудном кармане согревала его сердце исцелованная картинка Иерусалима.
Нес он на себе поочередно шестерых маленьких братьев и сестричек.
Это большой человек, очень мудрый, очень глубокий, очень любимый нами всеми.
И вот, он здесь.

Так вот, бросается он к нам.
Арик спрашивает: “Что ты тут делаешь?!”
Тот показывает на своих родственников. Сидят тихонько вдоль стеночки, молчаливые, красивые люди в белых одеждах, много их.

– Маме, – говорит, – пересаживаем легкое.
– Что? – спрашивает Арик.
– Ждали больше года, – говорит Йоси, – исстрадались, думали, не дождемся.
– Ты представляешь, а у меня… – говорит Арик, и не успевает закончить.
Йоси кого-то видит за нашей спиной и спрашивает: “Ну, как?”

Поворачиваемся.
К нам приближается Давид.
Взгляд у него встревоженный, волосы всклокочены, смотрит только на Йоси, не на нас.

– Мысли только положительные, – говорит ему Йоси, – уверенность и благодарность. Ты слышишь?!
– Вот, ребята, – говорит он нам, – моей маме пересаживают правое легкое, а его жене, Номичке, левое, от того же донора. А это мои друзья, – показывает на нас. – Лучшие друзья, познакомься, Давид.

Давид вдруг обнимает Йоси и говорит испуганному Арику:

– Его маме пересаживают легкое. Она еле дышит. Еле дышит, а мою Номичку гладит, представляешь?! Сама задыхается, а ее успокаивает. И меня тоже. Представляешь?!.. Задыхается и успокаивает, ты понимаешь… Его родственники меня кормили, Арик!
– Кофе ему наше тоже понравилось, – говорит Йоси, – да, Давид?
– Очень.

Я стою в стороне, человек я сентиментальный, чуть не плачу.
Потому что вижу – вот передо мной два мира, абсолютно разных, которые никогда бы не встретились. А тут происходит беда, и она их соединяет.
“Монстра” Давида и добрейшего Йоси.

И что такого, в принципе, произошло?!
Просто Йоси дал Давиду немножко от своего тепла.
И Давид растаял.
Он никогда такого не чувствовал.

Пробежала медсестра. Давид испугался.
Йоси пошел узнавать, в чем дело.
Вернулся и сказал: “Операция проходит по плану. Нуоми в норме, мама не очень, но она молодец”.

– А что с мамой? – спрашивает Давид.
– Сердце плохое, – отвечает Йоси.
– И ты не волнуешься?
– Мы знаем, что у нее сердце плохое, – говорит Йоси. – Но мама у нас сильная.

Тут еще отец Йоси добавил чувств.
Подошел и трижды обнял Давида, как у них водится, потом сказал что-то по-своему, Йоси перевел: “Отец говорит, что молится за Нуоми”.
Этим он просто убил Давида, тот только развел руками и уже не сдерживал слезы.

В общем, часа еще два шла операция.
Йоси ходил от стенки к стенке.
А за ним, от стенки к стенке, ходил Давид.

Так в одном горе и в одной надежде они и ходили.

Иногда переговаривались.
И тогда Йоси говорил: “Твоя тревога передается твоей жене. А ты должен передавать ей уверенность”.

– У меня никого нет больше, – бормотал Давид, – ты понимаешь, если она умрет, я этого не переживу.
– Она не умрет.
– Ты уверен?!
– Когда ты последний раз ей в любви признавался?
– Не помню уже. Давно.
– Признавайся ей в любви, сейчас самое время.

И что вы думаете, Давид уперся головой в стенку и начал признаваться ей в любви.
Он бормотал что-то, разводил руками, похоже забыл, как это делается.

На пятом часу ожидания их позвали к хирургу.
Еще через полчаса они вышли, сияющие.

– Операция закончилась, – сообщил Йоси. – Пока к ним не дают входить. Теперь надо молиться.
– Надо выпить, – сказал Давид. Он уже не мог терпеть. – Очень прошу выпить вместе со мной.

Выпивали мы в аргентинском ресторане.
Закуска была отличная, но Давида развезло сразу.

И он вдруг спросил Йоси: “Вот, почему ты такой?.. Почему?!”

– А я тебе скажу, – отвечал Йоси, – это было после пятой рюмки. – Я такой, потому что у меня такие друзья, – показал на нас с Ариком.
– Я этого знаю, – указал Давид на Арика. – Прости, Арик, я не думал, что ты хороший человек…
- Надо, чтобы тебя настоящие люди окружали, - сказал Йоси. –Тогда и ты таким станешь. Вот тебя кто окружает?
– Меня окружают сотрудники, – ответил Давид. – Они бы легкое не отдали. Они бы его лучше съели, чтобы никому не доставалось.

Сказал и замолчал.

Вдруг прибавил испуганно: “Я ведь завтра проснусь и в упор вас не буду видеть. Что же мне делать?”

– Дружить, – сказал Йоси и поднял вверх палец. – Дружить — это значит радоваться, когда другому хорошо.

Давид задумался.

– Это невозможно, – сказал он.
– Вот поэтому ты завтра проснешься и о нас не вспомнишь, – сказал Йоси.
- Я всех уволю, – вдруг произнес Давид. – А вас возьму.

Через два часа я как-то развез их по домам.
Давид божился, что теперь знает, что такое дружба.

Но на следующий день он позвонил Арику, узнать, не наговорил ли чего-нибудь лишнего. Не обещал ли кому-нибудь денег.
Арик сказал ему, что он вел себя корректно, денег не обещал, вообще был такой же сволочью, как и обычно.

Давида это успокоило. Больше он не звонил.

Мама Йоси умерла через две недели. Легкое не прижилось.

Она все спрашивала про Нуоми, как та?

Нуоми горевала, конечно. Но у Давида много денег. Они и сейчас где-то путешествуют.

А мы с Ариком и Йоси так и продолжаем мечтать о том, когда все будет по-другому. Когда человек будет радоваться тому, что другому хорошо.

Вот таких мы ищем. И знаем, так будет.

Источник: "LiveJournal"

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта