Однажды в Париже премьер-министр Франсуа Фийон потчевал премьер-министра Владимира Путина. Подавали зайца по-королевски (фарширован фуа-гра, томлен в вине, полит соусом из заячьей крови и коньяка, — дворцовый рецепт времен Людовика XVI). Ужин был официальным, и метрдотель давал пояснения. "Этот заяц был загнан только вчера вечером", — перевел Путину Фийон. "Если бы этот заяц знал, кто будет его есть, он бы не сопротивлялся и сам сдался без боя", — ухмыльнулся в ответ гость.

Франсуа Фийон сопротивляться и не думал. С Путиным было интересно. Тот любил долгие разговоры "по существу". "Вы можете себе представить, он уделил мне целых три часа!" — хвастался французский премьер перед сотрудниками посольства во время своего первого визита в Москву в 2008 году. "Впечатление было такое, как если бы он лицом к лицу увидел Господа Бога", — рассказывал позже один из свидетелей сцены.

Про разговоры с Путиным, которые "никогда не длятся меньше трех часов", Фийон с тех пор уважительно сообщит еще не раз. И близким помощникам, и публично журналистам: "Это не тот человек, с которым можно ограничиться поверхностными отношениями. С ним приходится проводить время, нравится вам или нет". Фийону нравилось.

Его тогдашний начальник президент Николя Саркози интересовался больше обществом миллиардеров и поп-звезд, заумных речей своего премьера не понимал и всячески избегал проводить с ним не то что по три часа кряду, но и лишнюю минуту. Говорить им было в принципе не о чем. В парижском истеблишменте глава правительства слыл ученым занудой. Изучал ухищрения китайцев по сдерживанию промышленного роста, геополитические риски Бразилии, мог неделями размышлять над советами заезжего нобелевского лауреата по экономике. Саркози же предпочитал делать политику простыми эффектными жестами. Случалось, на заседаниях правительства Фийон позволял себе подтрунивать над необразованностью шефа.

"Настоящий президент Франции, только не избранный", — говорили про обитателя Матиньонского дворца вхожие во властные круги журналисты.

В Елисейском дворце говорили иначе:

"Чувак из похоронного бюро".

"Наконец мы познакомились с типом, который, когда сойдет в могилу, почувствует себя там как дома".

"Не вздумайте пощекотать его, — вылетит облако моли".

Это не полный список обидных фраз, приписываемых Саркози, о его первом министре.

К 2012 году, к концу пятилетнего срока, президент и премьер почти не общались. Уверяют, что до сих пор оба едва преодолевают отвращение, когда вынужденно пересекаются друг с другом.

С Путиным все было иначе. Пока российский лидер прозябал на должности премьер-министра, протокол обеспечивал ему частые встречи с французским визави. Виделись два-три раза в год. То в Ново-Огареве, то в Сочи, то в замке Рамбуйе под Парижем. Довольно быстро перешли на "ты". Самое интересное, впрочем, началось потом, в 2012-м и после, когда Путин вернулся в должности президента в Кремль, а Франсуа Фийон наоборот, благодаря бездарно проигранным Саркози выборам, остался не у дел.

Ни протокол, ни традиции такого не предусматривали, но Путин позвонил на следующий день после поражения правых. (Кто-то даже уверял, что будто бы раньше, чем Олланду и Саркози). Фийон у себя в кабинете начинал собирать вещи и тут же рассказал хозяину Кремля о планах стать партийным лидером французских правоцентристов. Планам сбыться, правда, было не суждено. Борьбу за пост главы партии Фийон проиграл и смог избраться лишь депутатом в Национальную Ассамблею, где и провел все последние годы. Более чем скромный официальный статус экс-премьера не повлиял, впрочем, на внимание к нему из Москвы. В качестве VIP-гостя Фийон появлялся то на Валдайском дискуссионном клубе, то на экономическом форуме в Санкт-Петербурге, выступал наравне с действующими мировыми лидерами и главами крупнейших корпораций и, судя по всему, продолжал столь полюбившиеся ему длинные разговоры с Владимиром Путиным.

Кремль, конечно, был благодарен и Саркози. В 2008-м тот метался между Парижем, Москвой и Тбилиси, чтобы заставить Европу фактически закрыть глаза на потерю Грузией Абхазии и Южной Осетии. Тогда все обошлось без антироссийских санкций. Немного пошумев, мир сделал вид, что забыл про русские танки на дороге к Тбилиси. Но как бы ни старался Сарко, его оппортунизм, изворотливость и любовь к внешнему блеску находили у строгого русского царя гораздо меньше понимания, нежели классический голлистский консерватизм Фийона, практикующего католика, отца пяти детей и мужа одной жены.

"Путинизм" Фийона никогда не был таким сиюминутным и поверхностно-романтическим, как у Дональда Трампа или Марин Ле Пен. Те с российским президентом даже не встречались, просто видели по телевизору, читали, мечтали: вот бы и им так. Сколько ни ездила Ле Пен в Москву, дальше спикера Госдумы Нарышкина ее не пускали. Поэтому, кто их знает, при личных контактах могут и не сойтись. Бывший же премьер Франции и, вполне вероятно, ее будущий президент — совсем другое дело. Помимо давнего личного знакомства с Путиным (сам Фийон все-таки избегает слова "дружба"), нынешний фаворит французских правых к тому же еще и человек убеждений — верный поклонник идеи де Голля о Европе от Атлантики до Урала.

Источник: "Эхо Москвы"