17 мая 1977 года впервые на выборах в Кнессет победу одержал Ликуд, получив 43 мандата. Менахем Бегин и его партия пришли к власти после 29-ти летнего пребывания в оппозиции. Всем, но не Бегину, было трудно поверить в то, что социалисты уступили власть в результате демократических выборов в Кнессет. Он в это не переставал верить с 1948 года.

Став сионистом в 1930-х годах, Бегин непоколебимо верил, что у евреев через несколько десятилетий будет свое государство. Поверил он и в пророчество своего учителя Владимира Жаботинского, предсказавшего Катастрофу европейского еврейства. В Эрец-Исраэль Бегин не сомневался в том, что настанет день, когда весь Иерусалим и вся Иудея и Самария будут опять под еврейским правлением, что и произошло в результате Шестидневной войны. И, наконец, несмотря на восемь неудачных предвыборных кампаний, Бегин 29 лет верил, что однажды станет премьер-министром Израиля.

В 1973 году был создан блок Ликуд на основе концепции неделимости Эрец-Исраэль. В Кнессете 8-го созыва фракция Ликуда насчитывала уже 39 человек, ненамного уступая правящему блоку — 51 человек. А на выборах в Кнессет 9-го созыва Ликуд под руководством Бегина стал первой по величине фракцией в Кнессете, получив 43 места.

Гегемония левых сил во главе с партией МАПАЙ была настолько всеобъемлющей, что казалась непобедимой. МАПАЙ управляла избирательной системой, обеспечивая себе твердое большинство в Кнессете. А сам Кнессет был для МАПАЙ не больше, чем “кассой для мелких расходов”. МАПАЙ руководила всеми областями жизни общества.

Поэтому многие назвали выборы 1977 года “самыми судьбоносными в истории Израиля”. В ночь с 17 на 18 мая лидеры Ликуда во главе с 63-летним Менахемом Бегиным, выдержавшим жесточайшие удары судьбы, включая советский ГУЛАГ и расстрел корабля “Альталена”, на борту которого он находился, собрались в помещении предвыборного штаба Ликуда, ожидая объявления предварительных результатов выборов.

Сообщали, что на многих избирательных участках МААРАХ (социалистический блок) не получил вообще ни одного голоса. В 2:30 ночи Бегин поднялся на трибуну и сказал:

“Сегодня произошло важнейшее событие в истории еврейского народа и сионистского движения. В 1931 году на 17-м Сионистском Конгрессе Зеев Жаботинский определил главной целью сионизма создание независимого еврейского государства в ближайшие десятилетия. Жаботинский, к несчастью, не дожил до создания независимого Израиля и до нынешнего дня, перевернувшего политическую карту страны”.

В ту памятную ночь с 17 на 18 мая 1977 года Бегин произнес одну важную фразу для страны с социалистической системой экономики, каким был тогда Израиль.

“Дорогие евреи, не волнуйтесь! Я знаю, что многие тревожатся за свои рабочие места, за свои зарплаты. Не волнуйтесь, никто не будет уволен, все останутся на своих местах”.

Бегин видел перед собой людей, которые в соответствии с сионистской идеологией считали, что каждый еврей, совершивший алию, должен обрести благо. Следовательно, если еврей не нашел себе рабочего места и оказался социально незащищенным на Родной Земле, это равносильно национальному несчастью. В свободном рынке с его конкурентной борьбой они чувствовали угрозу.

Многие из этих людей искренне тогда верили, что Израилю противопоказан капитализм, который приведет к прозябанию целых слоев населения. В обстановке враждебного окружения из-за экономической стихии могут пострадать интересы безопасности. Да и абсорбция новых репатриантов как одна из основных национальных задач, казалась им выполнимой только в условиях социалистической экономики.

Бегин последовательно придерживался концепции В. Жаботинского, будучи его учеником. Основу идеологической платформы созданной им партии Херут составляли:

* принцип единой национальной цели, в отличие от двуединого характера сионистско-социалистического движения;

* приоритет национальных и государственных интересов над “классовыми”;
создание либерального общества со свободной экономикой и минимальным вмешательстве государства;

* распространение суверенитета еврейского государства на всю историческую территорию Эрец-Исраэль;

*установление отношений с арабскими соседями с позиции военно-политической силы еврейского государства.

Бегин рассматривал захваченный во время войны 1967 года “Западный берег” Иордана как исторические земли Иудеи и Самарии, считая своим долгом перед верующими евреями строить поселения на этих землях, что вызвало сопротивление со стороны Партии труда и осуждение со стороны ООН.

Но Бегин объявил всему миру, что

“Израиль не нуждается ни в чьем благословении своих действий, и что Израиль законен потому, что он существует”.

Он считал, что ни одно израильское правительство не вправе эти земли отдавать.

А вот в пустыне Синайского полуострова он не видел части библейского Большого Израиля. Поэтому, когда президент Садат подтвердил свою готовность “обменять мир на землю”, Бегин уже был готов к переговорам, результатом которых стал подписанный 26 марта 1979 года мирный договор с Египтом.

Готовность Бегина к значительным уступкам Египту, в первую очередь, эвакуация израильских поселений в Синае, сочеталась с жесткостью по другим вопросам, особенно, в отношении исторических территорий Эрец-Исраэль, которые начали интенсивно заселяться. За время пребывания Бегина у власти численность еврейского населения там утроилась.

Чтобы подчеркнуть, что территориальные уступки Египту не будут служить прецедентом, Кнессет по инициативе Бегина в декабре 1981 года принял решение о распространении израильского суверенитета на Голанские высоты.

Под его же давлением Кнессет объявил Иерусалим вечной и неделимой столицей страны. Желание утвердить навечно государственные границы Израиля привели Бегина к решению начать военные действия в Ливане 6 июня 1982 года с целью разгрома местной Организации Освобождения Палестины.

Мы помним, с какой поспешностью проводилась приватизация после распада Советского Союза. Объясняли это угрозой возврата коммунистов. 1993 год показал, что подобные опасения не были беспочвенными. Особенность Израиля состояла в том, что реформирование экономики проходило сравнительно медленно и поэтому не завершилось до настоящего времени.

Через месяц после выборов Бегин сформировал правительство на коалиционной основе. Кабинет Бегина оказался первым не социалистическим в истории страны. Однако в результате принятых тогда политических и социальных ориентиров экономика Израиля так и осталась экономикой смешанного типа. Большая часть земли принадлежит государству, как и главенствующая роль в ключевых производственных отраслях: электроснабжение, водоснабжение, железнодорожный транспорт, нефтеперегонные заводы.

Переворот в экономической сфере не сопровождался эффективными антиинфляционными мерами. Оставался незыблемым принцип полной занятости, тормозивший экономический рост и не позволивший правительству добиться финансовой стабилизации. Освобождение цен в сочетании с неконтролируемым ростом заработной платы вело к раскручиванию инфляции. Рост расходов на оплату рабочей силы в сочетании с повышенным налогом на добавленную стоимость и упразднением помощи экспорту угнетающе подействовали на предпринимательскую активность.

Комплекс экономических мер, который пыталось осуществить за шесть лет своего пребывания у власти правительство Бегина, оказался слишком противоречивым, поскольку столь же противоречивыми были интересы разных групп общества. Не только значительная часть электората, но и само руководство страны оказалось не готовым к усилению рыночных, конкурентных начал в экономике. А главное, правительство не смогло выработать новые принципы государственного вмешательства в экономику.

Несмотря на то, что национальный лагерь победил на выборах в Кнессет, все структуры, которые строятся не на выборной основе, остались по прежнему в руках МАПАЙ и сохранили верность левому лагерю. Не собираясь отказываться от власти, левые в последние десятилетия незримо осуществляют изъятие властных полномочий у выборных структур и передают их в те государственные институты, которые строятся на невыборной основе. Это позволяет им продолжать исповедовать и проводить в жизнь левую идеологию, которой они прежде придерживались.

Даже Кнессет перестал быть главным местом общественных дискуссий. Эту роль стали выполнять различные “Исследовательские институты". Руководители этих левых институтов, получающие деньги от зарубежных правительственных организаций, выступают чуть не в качестве пророков. Кнессет же при этом скатился на положение аутсайдера.

Нет, законы, конечно, по-прежнему принимаются Кнессетом. Вот только судьи бесцеремонно вмешиваются в законодательный процесс и требуют часто либо внесения в закон нужных им поправок, или даже отменяют решение депутатов. Судьи Верховного Суда превратились в подлинных правителей страны, на которых никто не смеет покушаться. Гегемония неизбираемых структур навязывает свою волю большинству. И ради сохранения сложившегося перекоса система готова идти на всё.

Предположим, хорошо известная организация под названием “Шалом ахшав”, финансируемая из зарубежных источников, подает в БАГАЦ иск с требованием объявить незаконным какое-то поселение, стоящее якобы на частной палестинской земле. Если Государственный прокурор, представитель тоже невыборной структуры, почему-то не отклонит иск “Шалом ахшав”, хотя земля выкуплена евреями и ни один араб не предъявлял на нее претензий, судьёй принимается решение о разрушении поселения.

Факт же того, что согласно закону, человек, пользующийся землей в течение 10 лет, считается законным владельцем земли, игнорируется, поскольку данные законы якобы не касаются евреев. Израильские “левые” руководствуются теми же лозунгами о правах человека, социальной справедливости, общественном равенстве, политкорректности, правах всевозможных меньшинств, недопустимости приватизаций и так далее, которые в ходу у их единомышленников по интернационалу.

Подробнее здесь

Источник: "Еврейский Мир"