В последний день ушедшего 2017 года министр иностранных дел Палестинской национальной администрации (ПНА) Рияд аль-Малики заявил об отзыве "для консультаций" посла ПНА в Вашингтоне. А двумя неделями ранее было объявлено, что в знак протеста против декларации президента США Дональда Трампа, признающей Иерусалим столицей Израиля, "палестинская автономия замораживает дипломатические отношения с США", которые, по заявлению главы ПНА/ООП Абу-Мазена (Махмуда Аббаса), в его глазах "более не являются исполнителями роли "честных посредников" в палестино-израильском конфликте". И потому, заключил М.Аббас, "палестинцы больше не примут никаких американских планов".

При всей анекдотичности исходящих из Рамаллы угроз такого рода в адрес мировой супердержавы, обеспечивающей к тому же изрядную долю доходов живущей почти целиком на внешние дотации ПНА, за этим демаршем стоят достойные рассмотрения подвижки на уже давно меняющейся ближневосточной "шахматной доске".

Смена приоритетов

В первую очередь, речь идет о переходе на новый качественный уровень давно идущей серьезной маргинализации "палестинской темы". Чему, помимо кризиса "норвежского процесса" ("соглашений Осло", базировавшихся на идее распространения на палестинских арабов модели "мир в обмен на территории"), было несколько иных, не менее важных причин. В стратегическом плане это связано с постепенным изменением восприятия конфликта между Израилем и палестинскими арабами во всем комплексе ближневосточных интересов великих держав, прежде всего – Соединенных Штатов.

В свое время их готовность выделять солидные (а на определенном этапе почти безразмерные) дипломатические и финансово-экономические ресурсы на урегулирование этого конфликта определялось не только особыми отношениями между Вашингтоном и Иерусалимом, включавшими среди прочего обязательства США по обеспечению безопасности еврейского государства. Но и стремлением американцев иметь на своей стороне владельцев жизненно важных для США стратегических запасов углеводородов – арабские суннитские режимы, которые, по своим причинам, старательно демонстрировали заинтересованность в удовлетворении запросов "палестинских братьев".

Но два почти совпавших по времени и значительно изменивших ближневосточную повестку дня обстоятельства привели к быстрой эрозии этой схемы. А именно - "арабская весна", переместившая арабо-израильский конфликт на его реальное, то есть весьма периферийное место в комплексе вызовов и угроз стабильности региона. А также, среди прочего, показавшая, что израильская "вилла в джунглях", уже перешедшая из статуса нетто-получателя американской военной помощи в категорию полноценного военно-технологического партнера США, для решения оперативных проблем своей безопасности в целом не нуждается в постоянном физическом вмешательстве Вашингтона – за исключением отдельных, хотя и, несомненно, очень важных сегментов дипломатического фронта.

И, во вторых, радикальное изменение энергетических приоритетов США вследствие "сланцевой революции" и размораживания собственных нефтяных резервов.

Тем не менее, в Рамалле предпочли не замечать этих изменений, по-прежнему полагая, что интерес США и остальных членов ближневосточного "квартета" посредников (куда, кроме них входят ЕС, ООН и Россия) к урегулированию "палестинской проблемы", а также автоматическая солидарность арабо-исламского блока заставят Израиль оплатить практически любую цену, заявленную ПНА.

Справедливости ради надо сказать, что немалую роль в поддержании подобных настроений сыграла администрация прежнего президента США Барака Обамы. Попытка которого "умиротворить", в рамках нового прочтения американских интересов в регионе, арабо-исламский мир кардинальными уступками Израиля палестинским арабам, была воспринята главой ПНА М. Аббасом как возможность получить от израильтян все и сразу, не идя им навстречу ни в чем. И даже более того – как "карт-бланш" на выдвижение все менее рациональных и заведомо неприемлемых Израилем требований, касающиеся статуса Иерусалима и других "коренных" вопросов урегулирования, без предварительного согласия израильского руководства на которые Абу-Мазен в принципе отказывался вернуться к столу прерванных в 2008 году переговоров. Что, собственно, и загнало "процесс урегулирования" в практически герметичный тупик.

В этом смысле усилия нынешней администрации США восстановить статус-кво на палестино-израильском треке мыслятся там способом не торпедировать, а напротив, активизировать дипломатический процесс, убрав препятствия, созданные в последние восемь лет. Что означает, что если чуть более года назад застой на палестино-израильском треке по инерции еще воспринимался как прежде всего проблема Израиля, то сегодня это становится в основном проблемой постарафатовского истеблишмента ПНА/ООП. Тем более, что выдвижение иерусалимской доктрины Д.Трампа было обставлено, помимо политико-правовых, также и целым набором моральных и исторических аргументов, бросающих вызов лоббистам "палестинской государственности" также и на этом поле.

Но и этим дело не ограничивается: данный шаг мыслится в Вашингтоне и важным условием реализации новой региональной доктрины США, предполагающей, среди прочего, формальный или неформальный антитеррористический блок проамериканских суннитских арабских режимов и Израиля – с учетом интересов Рамаллы или без него. В практическом плане это означает смену "модели Осло" на идею достижения взаимопонимания Израиля и "умеренных" арабских стран на фоне общих вызовов и угроз, и уже в рамках этого диалога – решения проблемы палестинских арабов, которые в этом случае, понятно, перемещаются из центра на периферию политического процесса.

В какой степени "умеренные" суннитские режимы будут готовы пойти на такую схему, несмотря на многолетнюю неготовность смириться с самим фактом существования еврейского государства на Ближнем Востоке и использования все эти годы конфликта с ним в качестве "громоотвода" для собственных внутренних противоречий?

На первый взгляд, стратегия выживания ближневосточных монархических и авторитарных "президентских" режимов в нынешних условиях имеет мало общего с их историческим противостоянием с Израилем. Сегодня их занимают существенно более актуальные для них линии противостояния и конфликтов – арабов с иранцами и турками, и мусульман-суннитов против мусульман-шиитов. Причем с одной стороны, на фоне растущего в арабских столицах понимания, что без Израиля замкнуть периметр региональной безопасности они вряд ли смогут, а с другой – их интереса снять с повестки дня ставшую контрпродуктивной и расшатывающую для прозападных суннитских режимов изнутри "палестинскую тему".

Потому арабских партнеров Вашингтона, в отличие от остальных членов ближневосточного "квартета" посредников и государств проиранского блока, в целом устраивает идея смены парадигмы арабо-израильского урегулирования. Разумеется, если в пакете с ней находится американская и израильская поддержка в купировании иранской угрозы. Именно поэтому реакция арабских столиц на признание американцами Иерусалима столицей Израиля и указание Б.Трампа о начале переноса посольства США была достаточно минорной.

"Палестинский" капкан

Но определенный ресурс влияния на предлагаемые Вашингтоном схемы Рамалла все же имеет. Ибо Эр-Рияд и его союзники все еще остаются заложниками продолжающейся многие десятилетия пропалестинской и антисионистской риторики. Они не могут сделать поворот на 180 градусов без хоть какого-то продвижения на израильско-палестинском треке, которое можно было бы представить арабской улице как введение в решение палестинской проблемы. Не исключено, что КСА готово, как свидетельствует бывший секретарь Совета национальной безопасности и советник премьер-министра Израиля Биньямина Нетаниягу Яаков Нагель, "подписаться практически под любым мирным договором между Израилем и ПНА, вне зависимости от его благоприятности для собственно палестинцев".

Проблема лишь в том, что палестинские арабы решительно не готовы сотрудничать со странами саудовского блока в изменении привычных и удобных для них правил игры. Оба базовых параметра американского плана возобновления "мирного процесса": "расширенная автономия" для палестинских арабов вместо признания их "имманентного права" на суверенное государство, и "региональный мир" между Израилем и "умеренными" арабскими государствами, предшествующий договоренности с ПНА, палестинским лидерам известны. И уже были ими отвергнуты в ходе консультаций со специальными представителями Белого дома.

Главное, чего естественно (и, надо признать, основательно) опасаются лидеры ПНА – это потеря всех политико-дипломатических и финансовых дивидендов, которые сначала давал им статус "передового отряда" арабской "борьбы с сионистами", а затем – почти монопольное обладание "ключом" от урегулирования почти столетнего арабо-израильского конфликта.

Никаких особых заблуждений на предмет реального отношения арабских лидеров к "палестинским братьям" у руководства ПНА явно нет. Там понимают, что для этих лидеров, потерпевших поражение во всех конвенциональных конфликтах с Израилем, как и для всего "антисионистского лагеря", палестинские арабы все эти годы являлись немногим больше, чем расходным ресурсом для ведения гибридной (дипломатической, информационной, террористической и прочей) войны с еврейским государством.

Потому, пытаясь по мере сил торпедировать нынешний процесс, в Рамалле меньше всего думают о моральной стороне вопроса. Тем более что перспектив сыграть по традиционной схеме, когда основная миссия по купированию любого демарша, который можно было бы толковать как антипалестинский, возлагалась на ведущие прозападные суннитские режимы, на этот раз почти не было. По простой причине наличия у лидеров саудовского блока понимания, что их фактическое согласие на предлагаемый Трампом вариант возвращения к статус-кво в Иерусалиме – это часть цены за упомянутый пакет американской и израильской помощи в борьбе с Ираном и его союзниками.

Разумеется, Эр-Рияд и его союзники не возражали бы не платить эту цену в случае успеха развернутой Рамаллой кампании против решения президента США. Однако, как заметил высокопоставленный иорданский чиновник, процитированный газетой "Исраэль ха-йом", в арабских столицах не осталось сомнений, что "усилия палестинцев повлиять на общественное мнение закончились полным провалом, и все, что в конечном итоге удалось сделать главе ПНА Махмуду Аббасу – это внести раскол между нами [арабским миром] и Трампом". И пустая площадка, "которую своей демагогической, бессодержательной и подстрекательской фразеологией заполняет президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган".

Иными словами, агрессивная реакция ПНА на решение Д.Трампа признать Иерусалим столицей Израиля и перевести туда посольство поставила руководство таких стран как Иордания, Египет и КСА в крайне неудобное положение, сильно сужающее пространство для дипломатического маневра.

Мнение о том, что нужно срочно спасать положение, сегодня разделяют лидеры практически всех ключевых стран ЛАГ. Особенно в ситуации, когда Трамп очень четко пообещал "запомнить тех, кто голосовал против США в ООН", и в арабских столицах, судя по всему, пришли к выводу, что эти слова не были пустой угрозой. Их первой реакцией стала попытка убедить Махмуда Аббаса в непродуктивности избранной Рамаллой линии.

Так, наследный принц Саудовской Аравии, Мухаммед бен Сальман, который встретился с Махмудом Аббасом в Эр-Рияде в конце декабря, прямо указал ему, что "мирное предложение, которое готовят США", является, как выразились обозревавшие это событие журналисты, the only game in town — то есть единственной из имеющихся реальных опций.

Наследный принц, судя по тем же данным, продемонстрировал понимание – и попытался убедить Абу-Мазена, что поиск альтернатив не имеет особого смысла. Европа, Россия, Китай и другие новые и старые игроки в регионе практически не в состоянии оказать давление на Израиль и не имеют никаких свежих идей по путям размораживания "мирного процесса". Не говоря уже о том, что сама палестинская тема в их системе приоритетов, несмотря на данные ими Абу-Мазену заверения, занимает место, близкое к положению non-issue.

Однако лидер ПНА остался верен принципу "предварительных условий", заявив саудовцам о своей готовности "немедленно включиться в процесс", но только если США декларируют приверженность созданию "двух государств на основе границ 1967 года и признания Восточного Иерусалима столицей палестинского государства". Примерно такой же ответ, по информации СМИ, от М.Аббаса получил и король Иордании Абдалла II (который обеспокоен, что в свете вынужденного голосования его страны за антиамериканскую резолюцию может лишиться влияния в Иерусалиме). А также наследный принц ОАЕ Мухаммед бен Зайед и эмир Катара Тамим бен Хамад Аль Тани.

Следующим ходом суннитского арабского блока стало создание под председательством генерального секретаря ЛАГ комитета министров иностранных дел Египта, Иордании, КСА и ПНА, задачей которого станет разработка новой политики стран саудовского блока в отношении статуса Иерусалима. Причем, согласно источникам израильских СМИ в Рамалле, Аммане и Каире, эта комиссия была практически навязана Абу-Мазену Саудовской Аравией, Египтом и Иорданией при поддержке ЛАГ, и присутствие в комиссии палестинского арабского представителя было лишь "жестом доброй воли". На практике, возможность лидеров ПНА/ООП повлиять на ее стратегию выглядит минимальной.

Однако минимальны и надежды, что Абу-Мазен будет следовать ее рекомендациям – если только они, что маловероятно, хоть в немногом будут отличаться от заявленной Рамаллой жесткой линии. Вряд ли лидеры ПНА/ООП будут готовы всерьез рассматривать планы типа слитого в СМИ (и, понятно, немедленно там опровергнутого) американо-саудовского предложения о создании территориально раздробленного палестинского государства с пониженным суверенитетом и столицей в расположенном почти вплотную к Иерусалиму арабском городке Абу-Дис. В любом случае, складывается ощущение, что какие бы креативные идеи ни получал Абу-Мазен, точка невозврата им и его людьми уже практически пройдена.