x
channel 9
Автор: Давид Шарп Фото: 9 Канал

Уважаемый редактор, нынче можно про реактор…

Больше десяти лет назад Израиль вычеркнул из кандидатов во вступление в ядерный клуб Сирию. И только сейчас снят запрет на разглашение этой особо секретной информации

Рано утром 21 марта военная цензура разрешила к публикации подробности одной из важнейших за последние десятилетия операций ЦАХАЛа: уничтожения сирийского ядерного реактора вблизи города Дейр аз-Зор в ночь с 5 на 6 сентября 2007 года.

О том, что такое разрешение будет дано, стало известно за несколько дней до этого, что объясняет многочисленные публикации и интервью, появившиеся в центральных СМИ буквально с первой минуты после снятия ограничений.

Все эти 10 лет израильским авторам, пишущим о данном событии (кодовое название операции — “Ми хуц ле-Куфса”, что означает “Не по шаблону”), приходилось ссылаться исключительно на иностранные СМИ и авторов. Более того, несмотря на немалые объемы информации об атаке, в том числе в мемуарах бывшего президента США Джорджа Буша, многие иностранные публикации носили во многом противоречивый характер и порой представляли собой откровенные небылицы. Теперь получена возможность приоткрыть завесу тайны и слухов о событии огромной важности для безопасности Израиля. Многие аспекты происшедшего актуальны и в наши дни.

При всем, казалось бы, огромном успехе, в результате которого многолетние усилия режима Асада вместе более чем с миллиардом долларов канули в лету, имел место и серьезный провал. Об этом, в частности, заявил 21 марта бывший глава “Мосада” Тамир Пардо в одном из своих интервью. По его словам, подтвержденным иными источниками, наиболее полная информация, после которой ситуация практически полностью прояснилась, была получена оперативниками “Мосада” в 2007 году, т.е. примерно через 5 (!) лет после того как начали возводить реактор, а вернее, укрытие для него… И это при том что Сирия, считавшаяся наиболее вероятным противником, находится поблизости, и АМАН с “Мосадом” прикладывают огромные усилия для сбора информации по этой стране.

Более того, проколу с задержкой обнаружения реактора в Сирии предшествовало иное фиаско, которое, как ни странно, поспособствовало выходу на след сирийской ядерной программы. В декабре 2003 года ливийский правитель Муаммар Каддафи шокировал израильские спецслужбы, и не только их, заявлением о готовности избавиться от, как оказалось, большого количества оружия массового уничтожения. Особенно поразительно, что в Ливии имела место и далеко продвинувшаяся ядерная программа.

Выяснилось, что почти с начала того года Каддафи вел переговоры о будущем разоружении сначала с Лондоном, а затем с Вашингтоном. Ни об этих переговорах, ни о том, как далеко ливийский диктатор-террорист зашел в деле создания ядерного оружия, израильские спецслужбы даже не подозревали. Когда стало известно, что за ливийским прогрессом на ядерной стезе стоит создатель атомной бомбы в Пакистане Абдул Кадир Хан, “Мосад” понял, что ошибкам в такой опасной сфере места больше нет. Ради их исправления было решено проверить активность пакистанца в последние годы, дабы понять, где еще может всплыть ядерное оружие.

Сирия всегда считалась страной небогатой и, что очень важно, с недостаточной научно-технологической инфраструктурой для ядерного проекта. Да и возможность сохранить происходящее в тайне от Израиля выглядела крайне проблематичной. Никто не верил, что Асад решится на подобное. Поэтому первая информация о наличии здесь ядерной программы, поступившая в 2004 году, стала сенсацией. Однако спецслужбы искали, в первую очередь, предприятия по обогащению урана при помощи центрифуг — эту методику использовал Абул Кадир Хан. О том, что под самым носом у Израиля кто-то будет строить плутониевый реактор, не имеющий к Хану никакого отношения, а ведущий свое происхождение из КНДР, никто и вообразить не мог.

В начале того же 2004-го “Мосад”, получив первичную индикацию о ядерной активности сирийцев, делится своими подозрениями с АМАНом и членами политического руководства. Усилия по сбору информации в данном вопросе выходят на новый уровень. Уже в следующем году в Израиле засекли повышенную активность северокорейцев в Сирии. Правда, это не было однозначной уликой, т.к. граждане КНДР и ранее бывали в Сирии, для которой Пхеньян фактически создал ракетную промышленность.

В интервью, показанном 21 марта, Амос Ядлин, с начала 2006 года возглавлявший АМАН, рассказал, что сразу после вступления в должность к нему пришел молодой офицер из Аналитического департамента в звании майора и рассказал о своих соображениях насчет наличия у сирийцев военной ядерной программы. Картина была далеко не полной, но, как выразился Ядлин, были собраны многие “кирпичики информации”, что позволяло сделать определенные, хоть и казавшиеся очень смелыми, выводы. Ядлин дал указание приложить большие усилия для выяснения ситуации и обратился с соответствующим запросом в “Мосад”. Безрезультатные поиски центрифуг на фоне все большей информации о ядерной активности в Сирии привели аналитиков АМАНа к идее, казавшейся вначале чуть ли не безумной: а что, если Асад решил вовсе не обогащать уран, а при помощи КНДР строит самый настоящий ядерный реактор? И вот на этом этапе поиски значительно сузились — в подобном контексте внимание израильтян привлекло странное, очень большое здание, выстроенное под городом Дейр аз-Зор, неподалеку от Евфрата. Оно не напоминало реактор и не имело трубы, но, как потом выяснилось, это была маскировка — своего рода саркофаг над реактором. Асад и его северокорейские друзья постарались, чтобы сверху все походило на невинное сооружение складского типа для нужд сельского хозяйства.

Несмотря на обширные сведения, имевшиеся к 2006 году, требовалась гораздо более полная информация, дающая точную картину. Таковая согласно публикации в “Нью-Йоркер”, была получена “Мосадом” в марте 2007 года. По этой информации, оперативникам удалось считать информацию с личного компьютера сирийского главы комиссии по атомной энергии во время его визита в Вену. Так это или нет, но сомнений в том, что корейцы возводят в Сирии плутониевый реактор, который скоро вступит в строй, уже не было. Глава “Мосада” Меир Даган передал информацию главе правительства Эхуду Ольмерту, и тот очень быстро принял решение уничтожить реактор. Здесь показательны несколько моментов. Данные события происходили вскоре после Второй ливанской войны, по результатам которой действия ЦАХАЛа, главы правительства и министра обороны Амира Переца подверглись очень жесткой критике. На этом фоне принятие решения об уничтожении реактора было крайне непростым, тем более что совсем недавно, в 2006-м, с решениями у премьера оказаллось очень неважно.

В июне 2007-го на праймериз в “Аводе” побеждает Эхуд Барак и с момента своего вступления в должность, по утверждению многих источников, начинает вставлять палки в колеса набирающей обороты подготовке к операции. По мнению недоброжелателей Барака, он ждал решения комиссии Винограда, расследующей обстоятельства Второй ливанской, и надеялся, что после ее выводов Ольмерт подаст в отставку. Тогда, приняв решение об ударе, все лавры после уничтожения сирийского ядерного потенциала получил бы Барак. Сам он эти подозрения с возмущением отвергает. По его словам, вступив в должность и ознакомившись с двумя имевшимися планами, он нашел в них два изъяна: один не гарантировал уничтожение реактора, а второй оставлял немало шансов на то, что по итогам атаки произойдет эскалация и начнется война с Сирией. Мол, именно поэтому министр обороны дал указание ждать и работать над планом дальше…

Очень показателен тот факт, что с имеющейся исчерпывающей информацией о реакторе Ольмерт обратился к американцам в надежде, что они решат проблему. Тем более что источником этой проблемы была КНДР, старый “клиент” США. Однако администрация Буша действовать силой под разными предлогами отказалась, предложив попытку дипломатического решения. Этот вариант испугал Иерусалим: при подобном сценарии Асад, поняв, что его раскрыли, мог пойти на решительные шаги, начиная со срочного запуска реактора и заканчивая усилением его защиты силами ПВО. Последнее не только усложнило бы возможную операцию, но и сделало бы почти неминуемой войну. А вот в случае сохранения всех данных в тайне, как рассчитали в Израиле, есть шанс, что сирийский президент на войну не решится. Ведь негоже Асаду признаваться, что, вопреки своим собственным обязательствам о нераспространении ядерного оружия, он пытался таковое заполучить.

Предполагалось, что атака должна быть в прямом смысле настолько нерезонансной, чтобы президент Сирии мог сделать вид, что ее не было. Если же ее особо и не заметили, и нигде о ней не объявили то, не ответив Израилю, ты не теряешь лицо. А ведь потеря лица — это часто важнейший, иногда ключевой момент в ближневосточной политике. Именно поэтому, как рассказывает тогдашний командующий ВВС Элиэзер Шкеди, было крайне важно, чтобы все наши самолеты и летчики вернулись домой целыми невредимыми. Сбитый самолет — это излишний резонанс с обеих сторон и большие шансы на войну. Перед вылетом он даже попросил пилотов, участвующих в рейде, не сбивать сирийские самолеты, даже если такая возможность представится.
После американского отказа Ольмерт прямым текстом говорит Бушу, что Израиль сам уничтожит сирийский реактор. Американский президент не возражает. Подозреваю, что в Вашингтоне изначально рассчитывали на этот вариант, но все же прямой отказ американцев помешать Асаду завладеть ядерным оружием показателен.

По словам Амоса Ядлина, возглавлявшего Управление разведки ЦАХАЛа с января 2006-го по 2010 год, в проблеме принятия решения об ударе было несколько ключевых моментов: нельзя было допустить, чтобы почти достроенный реактор заработал и нельзя было допустить утечки информации о том, что о реакторе известно.

Как рассказывает тогдашний начальник генштаба Габи Ашкенази, с марта 2007 года стало ясно, что удар по реактору необходим, и он наряду с подготовкой непосредственно к операции по уничтожению объекта начал интенсивно готовить ЦАХАЛ к войне с сирийцами. Из-за режима секретности о подготовке к ней никто не должен был знать, при этом объяснить ее своим было крайне непросто. В итоге на фоне довольно воинственных заявлений сирийцев, в израильских СМИ и через благодаря высокопоставленным источникам в ЦАХАЛе стала муссироваться мысль о возможности войны “этим летом”. Как сейчас помню, у многих это вызывало вопросы: с чего вдруг через год после Второй ливанской, когда “Хизбалла” ведет себя тише воды, ниже травы, откуда-то возникли повышенные шансы на войну?!

В глубокой тайне шла подготовка пилотов, включая тех, кто непосредственно готовился к атаке. Что именно планируется разбомбить, знали лишь единицы. В попытках скрыть происходящее Ашкенази зашел настолько далеко, что в вечер атаки отправился на свадьбу своей секретарши. По его словам, ощущение того, что веселящиеся люди не знают, какие события могут вот-вот произойти (например, обстрел Тель-Авива “скадами”) было совершенно особенным.


В итоге непосредственным толчком к атаке стала утечка информации. От американцев о реакторе каким-то образом узнал некий иностранный журналист, обратившийся с соответствующим запросом в израильское посольство в Вашингтоне. Медлить дальше было нельзя, и это понял, в частности, даже Эхуд Барак.

Нынешний начальник генштаба Гади Айзенкот командовал в те дни Северным округом. Незадолго до удара он собрал командиров дивизий и в общих чертах сообщил им, что в ближайшие 24-48 часов произойдет некая массированная атака в Сирии, но объявлять о повышении готовности нельзя ни в коем случае: сирийцы могут что-то заподозрить.

Итак, удар должен быть минимально резонансным в прямом смысле слова, для чего было выбрано очень мало самолетов. По признанию одного из пилотов, полет проходил на высоте 100 метров. Согласно иностранным СМИ, самолеты пролетели над морем и проникли на сирийскую территорию на самом севере, возле Латакии, поблизости от турецкой границы. В вылете участвовали 4 F-15I (“Раам”) и 4 F-16I (“Суфа”) — самые современные истребители ВВС на тот, да и на нынешний момент (не считая недавно закупленных F-35). Именно F-16I и нанесли удар.

Как рассказал один из летчиков, до снятия запрета на публикацию о его участии в этом рейде не знала даже жена. Ну а по словам Ольмерта, на момент удара по реактору в тайну в серьезной степени были посвящены 2500 человек, однако утечки информации из Израиля не произошло.

Эта операция уже далекого 2007 года стала первой ласточкой в списке огромного количества подобного рода “тихих” ударов, имевших место в последние годы. Они тоже позволяли тем, по кому удар нанесли, воздержаться от ответа, сохранив при этом лицо.

Как в случае с любым знаковым событием в военной и политической истории Израиля, и сейчас нас ждут различные версии, оценки и конфликты со стороны причастных к случившемуся. В этом направлении тон уже задан двумя личными врагами — Бараком и Ольмертом. Нисколько не сомневаюсь, что со временем всплывет еще немало любопытной информации, а само событие, произошедшее 6 сентября 2007 года, смело можно внести в разряд тех, о которых пишут книги и снимают фильмы.


Оригинал: "Новости недели"

Автор: Давид Шарп

comments powered by HyperComments