На днях земле Израиля, земле Иерусалима было предано тело Юза Герштейна, о котором я написал в “Мы здесь” 26 марта 2018 года. А душа этого потрясающего, уникального человека, я думаю, даже уверен, вознеслась ввысь, в небеса столицы - прямо к Богу. Потому что только Бог мог создать такую могучую, такую нежную и красивую, такую добрую и животворящую душу.

11 марта 2019 года Юзу (Иосифу) Абрамовичу Герштейну “стукнуло” бы ровно сто лет. И никто из тех, кто знал его, кто общался с ним в последнее время, не мог себе представить, что Юз не доживет до этой даты. В нём до конца было столько душевной силы, столько интереса и любопытства к жизни, что общаясь с ним, не приходилось думать не только о смерти, но даже о старости… И все же чуда, увы, не случилось, и сердце этого выдающегося мастера документльного кино, уникального мыслителя и поэта, мудрого и всезнающего 99-летнего еврея остановилось.

Юз Абрамович – феномен, вызывающий удивление не столько с физиологической точки зрения (хотя весьма поразительно, как человек, сурово и многократно битый жизнью – и буквально, и в переносном смысле, - смог дойти до столь солидного жизненного рубежа), сколько с духовной, душевной и, не побоюсь этого слова, с творческой стороны…

Окончив перед самой войной операторский факультет ВГИКа – Всесоюзного государственного института кинематографии, Юз связал с кино всю свою жизнь. Как оператор и режиссер он снял несколько сотен киносюжетов и киноочерков, десятки замечательных документальных и научно-популярных фильмов в Киргизии, в России и в Израиле. Многие их этих его лент были удостоены различных наград и призов на всякого рода конкурсах и фестивалей. И что бы Юз ни снимал, за что бы ни брался, он неизменно подходил к делу предельно творчески, новаторски, дерзновенно – как к подлинному искусству. А об искусстве сам Юз Герштейн сказал так:

Но искусство не работа,
И не служба до пяти
С перерывами на кофе
И возможностью уйти.

Это жар и лихорадка,
Это приступ и инфаркт.
И конвульсии припадка,
И с божественным контакт…

Незаживающей раной, драмой творческой судьбы Юза стало уничтожение самого лучшего, самого новаторского его фильма -”Оглянись, товарищ!”, снятого на студии “Киргизфильм” к 50-летию Октябрьской революции, или, если угодно - Октябрьского переворота. Это был первый советский полиэкранный фильм, первая в СССР подлинно художественная документальная картина.

Но как только рабочие материалы фильма попали на просмотр в ЦК компартии Киргизии, как только их увидел тогдашний хозяин республики Турдакун Усубалиев, фильм сразу же назвали идеологической диверсией, запретили дальнейшую работу над ним, велели разогнать творческий коллектив, а фильм – уничтожить. Режиссер Юз Герштейн и оператор Игорь Моргачев были объявлены в республике персонами нон грата. Особенно не понравилось партбоссам, что герои фильма рассказывали с экрана о дьявольских допросах и пытках в НКВД, об организации колхоза с помощью 12 вооруженных милиционеров, о тяжком труде сельских женщин, плохой системе образования, дискриминации и репрессиях в отношении “киргизких” немцев и чехов…

На три года затянулась тяжкая, упорная неравная борьба Юза за свое детище, за свое доброе имя, за право быть художником и творить без оглядки на партийные догмы. Весь кинематографический Олимп тогдашнего СССР, начиная с Михаила Ромма, Сергея Юткевича, Романа Кармена, Сергея Герасимова, Марка Донского и кончая Григорием Чухраем, Юлием Райзманом, Сергеем Урусевским, Михаилом Калатозовым, Всеволодом Санаевым, посмотрев картину Герштейна, выступил в защиту коллеги из далекой Киргизии. Знаменитые мэтры написали коллективное письмо на имя Брежнева с требованием отменить запрет на фильм.

Увы, ничего не помогло! Фильм арестовали и стёрли, а Юз с семьей вынужден был навсегда покинуть Киргизию, страну, для которой он столько сделал, и кино которой во многом обязано именно Юзу Герштейну рождением знаменитого “киргизского чуда”.

В последние годы выяснилось, что одна копия негатива фильма “Оглянись, товарищ!” (без звуковой дорожки) чудом сохранилась. А совсем недавно Юзу сообщили из Москвы, что в российском “Госфильмофонде” отыскалась и большая часть звуковой дорожки фильма – одной из основных составляющих успеха картины. С каким нетерпением ждал Юз Абрамович вестей из Москвы, как он верил и надеялся, что фильм его жизни удастся полностью восстановить!

Всю свою жизнь Юз Герштейн писал, писал в основном для себя – дневники, стихи и прозу, сценарии и пьесы, письма и воспоминания.

В 90 лет он написал потрясающую и поразительную книгу “Осколок империи”. В двух больших томах книги-исповеди перед читателем как живой предстает ХХ век, “век-волкодав” - яростный и ужасный, в вихрях которого прошла удивительная жизнь автора. “Осколок империи”, выпущенный с помощью детей Юза – Ларисы и Михаила , читается как увлекательнейший роман, в котором есть все – запахи и вкусы еды, любовь и эротика, высокая трагедия и простые ужасы обыденной жизни, детективный триллер и мелодрама. Книга, которая могла быть названа “Исповедь сына века” или “Оглянись, товарищ!”, как Юз и хотел назвать ее вначале.

Каждый день – до последнего вздоха – Юз писал стихи, как правило, восьмистишия – свои ощущения и впечатления, замечания и реакции на происходящее вокруг него, в стране и мире, философские раздумья или иронические комментарии. Писал, уже не различия букв в компьютере, пользуясь увеличительным стеклом и помощью ухаживавшей за ним работницы. Это было тем, что давало смысл последним годам жизни Юза, что держало его на плаву. Трудно вообразить себе, но из-под “пера” - компьютера Юза Герштейна вышло более десяти тысяч поэтических восьмистиший! Вот они - любовно переплетенных его другом около двадцати увесистых книжек распечатанных с компьютера стихов. И это не считая двух томов охального эротико-сатирического романа в стихах “Сиротское детство”. Уверен: будущие читатели и исследователи этого сочного, брызжущего юмором, эпатажно-хулиганского сочинения, будут немало поражены мастерством и фантазией 90-летнего автора.

Очень точно назвала “рэпом” писания своего отца Лариса Герштейн. “Он истинный рэпер, мой папа, он писал рэп уже тогда, когда самого этого понятия еще не существовало. Вообще, он всё делал очень вкусно – и жил вкусно, и работал со вкусом, писал прозу и стихи, дружил с людьми, которых очень любил, с большим вкусом. Я уже скучаю по нему. Как мне будет его не хватать!”

Нам всем тоже очень будет не хватать Юза Абрамовича Герштейна. Светлая ему память!

P.S. К словам скорби, любви и светлой памяти о Юзе Герштейне хотят присоединиться доктор Юлия Систер, художник Хаим Капчиц, врач Инна Дудакова, композитор и пианист Михаил Бурштин, пианистка Фаина Хармац и многие другие люди, которые, может быть, скажут об этом сами.

Источник: "МЫ ЗДЕСЬ"