Как израильтянку Нааму Иссахар пытаются спасти от 7,5 лет российской колонии — но пока не могут найти ей даже переводчика.

12 декабря судебная коллегия Московского областного суда начала рассмотрение апелляции Наамы Иссахар. Месяц назад Химкинский городской суд признал 25-летнюю гражданку США и Израиля виновной в хранении и контрабанде наркотиков, приговорив ее к 7,5 годам колонии. Сама Наама не отрицает, что в ее рюкзаке было наркотическое вещество, но в контрабанде себя виновной не считает - у нее не было доступа к вещам, сданным в багаж. Российские власти предлагали Израилю обменять Иссахар на Алексея Буркова, которого США обвиняют в киберпреступлениях, но этого так и не произошло. Спецкор “Медузы” Кристина Сафонова пришла на апелляцию по делу Иссахар и стала свидетелем того, как российские судьи и девушка из Израиля пытались понять друг друга.

12 декабря около десяти утра в бюро пропусков Московского областного суда начинается неразбериха. Мужчина с копной темных волос раз за разом повторяет в одно из окошек: “Наама Иссахар, Наама Иссахар”. Его не понимают и просят перейти к другому окну. Там ситуация повторяется. Мужчина, оглядываясь на двух сопровождающих его женщин, признается, что он израильтянин и не говорит по-русски. Сотрудница бюро не говорит по-английски - потому ждет, пока он назовет номер зала, в который собирается. Наконец кто-то из посетителей помогает с переводом, и иностранцы получают пропуска.

У зала 407 собралось около 40 человек. Большинство из них пришли поддержать Нааму Иссахар - 25-летнюю гражданку США и Израиля, которую задержали в московском аэропорту Шереметьево 9 апреля. Ее мать, Яффа Иссахар, рассказывала “Медиазоне”, что дочь хотела профессионально заниматься йогой и для этого поехала на несколько месяцев в Индию. Чтобы сэкономить, обратный билет - из Дели в Тель-Авив - Наама взяла с пересадкой в Москве. Перед рейсом она сдала в багаж чемодан, коврик для йоги и красный рюкзак. В последнем служебная собака в аэропорту Шереметьево обнаружила 9,6 грамм гашиша. Нааму, которая во время пересадки не покидала зону вылета, задержали.

Сначала в отношении Наамы завели дело по части 1 статьи 228 (хранение наркотиков), но позже к обвинениям добавилась еще часть 2 статьи 229 - контрабанда наркотиков в значительном размере. Российские власти предлагали Израилю обменять ее на задержанного в Тель-Авиве россиянина Алексея Буркова, выдачи которого по обвинению в киберпреступлениях добиваются США. Но соглашение не было достигнуто - против экстрадиции выступили в том числе и родственники девушки. В итоге 11 октября Химкинский городской суд приговорил Нааму Иссахар к семи с половиной годам колонии общего режима. Буркова в ноябре экстрадировали в США.

На следующий день после задержания Наамы в Москву прилетела ее мать, Яффа. Сегодня она в суде вместе со старшей дочерью Лиат. Несмотря на запрет на съемку в коридорах суда, женщины дают на камеры интервью сначала на иврите, затем на английском. Они говорят о том, что приговор их родственнице чрезмерно суровый, и надеются, что суд наконец разрешит Нааме вернуться домой: “Она заслуживает этого. Мы молимся за нее”.

Яффа говорит журналистам, что приговор ее дочери стал частью политической игры. “Ее дело расследовали четыре месяца. Я не понимаю почему. Ей задавали одни и те же вопросы”, - возмущается она. Лиат соглашается с матерью: “Мы беспокоимся за ее психологическое здоровье. Сложно держаться так долго. Восемь месяцев и два дня”.

“Вадим Владимирович? Мы с вами общались, я от Москальковой”, - обращается невысокий тучный мужчина к адвокату Вадиму Клювганту. Клювгант - как он сам представляется - координатор защиты Наамы. В Химкинском суде ее интересы представляли адвокаты Александр Тайц и Рафаэль Палеев. Теперь же в дело, помимо Клювганта, вступили адвокаты Алексей Добрынин, Виталий Кулапов и Елизавета Плисканос.

Клювгант объясняет переводчице - девушке с короткими взъерошенными волосами - что на прошлых заседаниях в Химкинском суде было много проблем из-за качества перевода с английского на русский и обратно. “Там каша в деле сейчас”, - заключает он. Следующие несколько часов до начала рассмотрения дела Наамы адвокат Виталий Кулапов подробно разбирает с переводчицей все юридические термины. Но несмотря на усилия, в этот раз перевод тоже становится одной из самых сложных частей процесса.

В час дня заседание начинается. Но в зал 407 помещаются не все слушатели, поэтому некоторым приходится стоять. “Любой шаг и движение в зале судебного заседания только с разрешения суда!” - грозно говорит председательствующая судья Тамара Бондаренко. Дело Наамы она рассматривает вместе с судьями Еленой Воронцовой и Вадимом Яковлевым. Участвует и прокурор Николай Власенко, представлявший сторону обвинения в Химкинском суде.

Переводчица, сильно волнуясь, с трудом и не без помощи адвоката Кулапова объясняет Нааме, что происходит - в заседании девушка участвует по видеосвязи из СИЗО. Она просит разрешить ей лично присутствовать в суде. С таким же ходатайством обращаются и ее адвокаты. Из-за проблем с переводом обсуждение занимает 40 минут.

Адвокаты объясняют, что без личного присутствия своей доверительницы не могут эффективно осуществлять ее защиту. Кроме того, по видеосвязи ей неудобно общаться с переводчиком и понимать весь процесс. Отказ Нааме в этом ходатайстве, утверждает адвокат Кулапов, нарушает шестую статью Конвенции о правах человека.

Наама перебивает его и просит объяснить, что происходит.

- Что происходит? Он говорит - вот, что происходит, - реагирует судья Бондаренко и просит переводчика разъяснить это подсудимой.

Наама снова обращается к суду и объясняет, что хотела бы знать, что именно говорят ее защитники.

- У нас нет синхронного перевода, - отвечает судья Бондаренко. - Он скажет по-русски, вам переведут по-английски. Все будет переводиться.

Прокурор против присутствия Наамы в суде возражает: “Полагаем, что достижение права на защиту реализовано в полном объеме. Присутствуют защитники, переводчик, техническая связь налажена”.

- Переведите, что прокурор сказал, - командует судья.

Адвокат Клювгант обращает внимание суда на то, что ходатайство защиты переведено не было. Судья просит перевести и его: “Можно без ссылок на конкретные статьи, просто скажите, что [право присутствовать лично на заседании] соответствует нормам международного права. Вот эти все статьи, конвенции - это можете не говорить”.

Суд удаляется для принятия решения в совещательную комнату. В это время близкие Наамы подходят к экрану и, улыбаясь, говорят ей что-то на иврите.

Судебная коллегия удовлетворяет ходатайство защиты. Заседание переносится на 19 декабря. Наама просит уточнить, в какое время оно пройдет.

- Время будет назначено на десять [утра], но когда ее привезут автозаком [непонятно], - говорит судья.

- Мне перевести “на десять”? - спрашивает переводчица.

- Да, остальное не надо.

Также суд по просьбе защитников решает для следующего заседания найти нового переводчика. На этом заседание заканчивается. Родственники Наамы снова подходят к экрану с трансляцией из СИЗО и говорят ей что-то, судя по тону, ободряющее. Девушка улыбается. Но уже через несколько секунд трансляция прерывается.

Источник: Meduza