В Московском областном суде в эти часы проходит слушание апелляции на приговор гражданке Израиля Нааме Иссахар, ранее признанной виновной Химкинским городским судом за хранение и контрабанду 9,6 грамма гашиша.

Напомним, в апреле 26-летнюю израильтянку, летевшую из Индии в Израиль транзитом через Москву, задержали в транзитной зоне аэропорта Шереметьево после того, как ее в багаже были обнаружены наркотики.

Во время следствия и на первом суде Иссахар признала свою вину, однако сегодня во время слушаний по апелляции объяснила, чем было вызвано ее скорое признание и почему она считает себя невиновной.

Сегодняшнее — второе — заседание суда по апелляции на приговор Иссахар. Первое состоялось неделю назад. Тогда показания Иссахар заслушивались с помощью видеомоста. На сегодняшнее заседание суда Нааму привезли из колонии в Московской области, куда она была отправлена для отбывания наказания.

"На протяжении всего расследования моя позиция не была надлежащим образом раскрыта, — начала свое выступление Иссахар (цитируется по стенограмме "Медиазоны"). — Было очень просто все, и остается очень просто: я не покупала гашиш, не клала его в сумку, не имела отношения к нему. Единственное объяснение того, как он мог оказаться в моем багаже, приведено в моей дополнительной жалобе. До того, как его нашли, я не осознавала, что вещество присутствует у меня в багаже, я не понимала, что сам факт обнаружения уже автоматически значит, что я причастна к преступлению".

По словам Иссахар, следствие и предыдущие адвокаты не разъяснили ей "как содержание, так и значение статьи 228 УК": "Поскольку я никогда не была в России, не имела никакого знакомства с российским законодательством, вы не можете ждать от меня, что я должна была понимать юридическое значение того, что со мной происходило. И также я не могла понимать тяжесть того, что происходило. Я не понимала всей серьезности происходящего, никаких процедур и того, что происходило вообще. Также добавлю, что и в стране, откуда я летела и куда летела, и в которой живу, это деяние вообще не является уголовно наказуемым. Хотя формально защитник и переводчик присутствовали во время расследования, никакого должного разъяснения касательно процедуры или существа предъявленного мне обвинения не было предоставлено".

Далее она заявила, что следствие вводило ее в заблуждение в попытке добиться признания в совершении инкриминируемых ей хранения и контрабанды наркотиков: "Фактические обстоятельства противоречили обвинению: всякий раз, когда я заявляла, что не клала вещество в сумку и не имею [к нему] отношения, мне отвечали, что твоя сумка, в ней было вещество, значит это уже преступление".

Наама добавила, что на первичном этапе расследования у нее не было ни адвоката, ни переводчика, а часть ее показаний была сфальсифицирована.

"Меня заставили подписать документы на русском, я своим почерком также добавила там, что я не понимаю русского языка, что, когда мне задавались вопросы, где я работаю и откуда я, я не понимала их смысла. Мои объяснения не остановили фальсификацию, в дальнейшем этот протокол был переписан с небольшими изменениями, чтобы больше соответствовать процедуре, — заявила Иссахар. — Я остаюсь на своей первоначальной позиции, что я не знала, что в моем багаже каким-то образом оказалось вещество".

В заключении своего выступления в суде она заявила, что ее частичное признание вины в хранении наркотиков означает лишь признание того, что вещество обнаружили в ее багаже.

Адвокат Наамы Иссахар — Виталий Кулапов — обратил внимание судей на процедуральные нарушения, сопровождавшие задержание его подзащитной: протокол осмотра места происшествия производил следователь, а дело было возбуждено дознавателем. На этом основании Кулапов заявил, что этот документ "не имеет никакого правового основания".

Адвокат Елизавета Плисканос обратила внимание судей на копию посадочного талона и показания свидетелей, согласно которым Наама Иссахар была задержана в транзитной зоне российского аэропорта и пересекла государственную границу только в связи с ее задержанием.

Выступивший последним из защитников Иссахар адвокат Вадим Клювгант заявил, что "обжалуемый приговор не соответствует не только конкретным нормам права, но и самим целям правосудия".

"Мы имеем дело с очевидной судебной ошибкой и пришли сюда за ее исправлением. В этом деле нет никакого преступления. Преступлением назван казус, обросший массой драматических осложнений. Невнимательность иностранки к содержимому своего багажа, незнание русского языка и непонимание происходящего, равнодушие к нему со стороны должностных лиц и самый примитивный поход к расследованию уголовного дела. Все профессиональные субъекты расследования и надзор за ним не обременяли себя не только дополнительными факторами, как тем, что речь идет об иностранке, но и соблюдением элементарных требований закона. В результате весь служебный материал, кроме акта об исследовании служебной собаки, порочен, недопустим и недостоверен, — заявил Клювгант, добавив, что в деле Иссахар отсутствовал процесс доказывания. — С момента изъятия гашиш никто не видел — его не видел ни прокурор, ни защита, ни суд первой инстанции, ни мы с вами, уважаемый суд. Фантом. Просто писали привычные слова, не вдумываясь, не слушая объяснения подозреваемой, просто переписывая из одного протокола в другой, не задавали вопросы, не устраняли противоречия, не задумывались ни об объективной, ни о субъективной стороне преступления".

"Логика следствия предельно примитивна: раз лежит в рюкзаке — значит твое, раз твое — значит хранила, раз хранила — значит совершила преступление, — отметил адвокат. — Суд механически заимствовал в приговор обвинительный материал, порочный в процессуальном отношении. Но одно очень важное суд все же добавил от себя — семь с половиной лет лишения свободы. За что? За невнимательность к содержимому своего багажа? Потому что больше-то не за что. В связи с этим встает вопрос, какому закону соответствует этот приговор? И как было спасено здоровье российских граждан от того, что Наама Иссахар получила срок, сравнимый со сроками за убийство?"

Свое выступление Вадим Клювгант завершил скрытым призывом к судьям освободить Нааму Иссахар из-под стражи и отпустить ее домой: "Девушка-чужестранка, встретив 26-й день рождения в СИЗО и проведя там больше 260 дней, с лихвой искупила некоторое легкомыслие, не являющееся даже преступным. Ей пора домой. Уж очень она у нас загостилась не по своей воле".