7 ноября 1938 года, когда советский народ праздновал очередную годовщину Октябрьской революции на волне "большого террора", в Париже произошло на первый взгляд незначительное событие. 17-летний еврейский юноша польского происхождения, Гершель Гриншпан, проник в германское посольство и тяжело ранил выстрелами в упор молодого сотрудника Эрнста фон Рата. Но именно этот жест отчаяния послужил нацистам предлогом для организации еврейских погромов по всей Германии, немедленно после кончины фон Рата два дня спустя. А сама эта серия погромов стала отправным пунктом нацистской политики по "окончательному решению еврейского вопроса", в результате которой 6 000 000 европейских евреев были уничтожены. "Как вообще оказалось возможным, чтобы молодого польского еврея допустили в германское посольство?" - задается вопросом Международное французское радио, рассказывая о выставке в парижском музее Катастрофы, посвященной "Хрустальной ночи".Историки в последние годы смогли выяснить, что Гриншпан состоял в гомосексуальной связи с фон Ратом. Юноша находился во Франции без вида на жительство и под угрозой высылки, а его семья, которая устроилась в Германии, была выслана нацистами обратно в Польшу. Однако, Польша отказывалась принять 15 000 высланных немцами евреев, и они были сконцентрированы в пограничной зоне, в ужасных условиях, без средств к существованию.Ученые предполагают, что Гриншпан попытался добиться от своего любовника визы в Германию и немного денег, чтобы помочь семье, а когда фон Рат отказался ему помочь, Гриншпан его застрелил. В июле 1940 года французская юстиция выдала ставшего совершеннолетним Гершеля на растерзание немцам, и Геббельс и Риббентроп намеревались организовать процесс против "мирового еврейства", но отказались от этой идеи из-за боязни скандала: хотя многие видные нацисты были гомосексуалистами, публично это, разумеется, скрывалось. Гриншпана отправили в концлагерь Заксенхаузен, где он, вероятно, был уничтожен.

Сам фон Рат успел перед смертью сообщить, что Гриншпан застрелил его в отместку за страдания, которые Германия причиняла его единоверцам. Немецкая пресса поспешила осудить "подлое еврейское преступление". Гитлеру сообщили о смерти фон Рата вечером 9 ноября, когда он праздновал с друзьями-нацистами в Мюнхене 15-ю годовщину неудавшегося путча 1923 года.
Еврейский квартал в Берлине. Декабрь 1938Вскоре после его оживленной беседы с соседом по столу - министром пропаганды Третьего Рейха Геббельсом, в большинстве немецких городов толпы молодчиков поджигают сотни синагог и громят тысячи еврейских магазинов. Собственно, покрытые стеклами от разбитых витрин и окон тротуары и дали название этой страшной ночи - по-русски ее называют "Хрустальной ночью", но это - неточный перевод, это скорее - "Ночь битого стекла".Вот что пишет Геббельс в своем дневнике: "Фюрер решил: пусть антиеврейские манифестации продолжатся. Убрать полицию. Евреи должны почувствовать народный гнев. Я тут же даю соответствующие указания полиции и Партии... Я нахожусь на пути в свою гостиницу, когда я вижу, что небо окрашивается кровавым цветом. Горит синагога... Мы тушим пожары, только если они грозят соседним немецким зданиям... Фюрер приказал также превентивно арестовать от 25 000 до 30 000 евреев... Пока я дохожу до гостиницы, вокруг меня крушат витрины. Браво, браво!"Между немецкими историками по сей день идет спор о том, как реагировали простые немцы на происходивший перед их глазами погром, в ходе которого были разрушены 267 синагог, 7500 магазинов и предприятий, и 91 человек был убит и сотни ранены. Во многих полицейских отчетах сообщается, что население не выражало ни малейшей симпатии к евреям, но осуждало уличное насилие и уничтожение материальных ценностей. Некоторые левые историки, которые изучают преимущественно материалы запрещенной при Гитлере социал-демократической партии, заявляют, что погромы были популярны в рабочей среде.Со своей стороны, немецкий историк Петер Лонгерих, который изучил обширные архивные материалы, утверждает, что многие немцы все же испытывали стыд и отвращение к погромщикам. А известный британский историк Ян Кершоу уже ранее показал, что половина дел по "предательству", которые рассматривались особым мюнхенским трибуналом, возникли сразу после "Хрстальной ночи", Речь идет о немцах, которые позволили себе открыто высказаться против нацистской антиеврейской политики. Однако, все историки соглашаются в одном: и католическая, и протестантская иерархия молчали, было лишь несколько индивидуальных протестов священников, и население в целом осталось полностью пассивным.В эти дни и в Германии, и во Франции, и в других европейских странах "Хрустальной ночи" посвящены многочисленные публикации и телепередачи. 70 лет спустя, Европа не забыла ужасы нацизма.