Чтобы ответить на вынесенный в заголовок вопрос, нужно разобраться в причинах происходящего.На мой взгляд, они следующие:* Чрезмерное вмешательство юридических инстанций задушило инициативу ЦАХАЛа. Зачем рисковать, чтобы после войны комиссия Винограда или Аграната поставила крест на твоей карьере и имени? Любая война закончится следственной комиссией, так как человеческие потери неизбежны. Ни один старший командир больше не будет рисковать, более того, каждый прячется за спиной адвоката. Разрешит "мама" бомбить Газу или нет? Современным ЦАХАЛом командует не начальник Генштаба, а юридический советник правительства Мени Мазуз, назвавший Вторую ливанскую войну - "юридической войной". А в такой войне нет места для гениальных стратегических ходов и внезапных рискованных операций. Сначала надо получить разрешение юристов. БАГАЦ победил армию.* В последние 20 лет на ЦАХАЛ набросили узду правозащитные организации, действующие зачастую отнюдь не во благо Израилю. Они преследуют армию изнутри и получают за это деньги из-за границы. Все вы знаете, о каких организациях идет речь. При поддержке БАГАЦа эффект их разрушительной деятельности может быть огромным.* Общественное мнение в Израиле сегодня смотрит на все сквозь призму людских потерь. Это превратилось в единственное мерило военных побед и поражений, поэтому армия предпочитает не воевать - на войне погибают. Армия боится не противника, а матерей, крикливых токбэкистов, линча толпы, Кармелы Менаше (известный армейский обозреватель радиостанции "Голос Израиля" - Ред.), газет и телеканалов -там считается большим достижением преподнести толпе голову генерала.Для нынешнего израильского общества если есть хоть одна потеря, как, например, Гилад Шалит, - война проиграна.В Шестидневную войну, считающуюся блистательной победой, за шесть дней погибло около 800 солдат. По сегодняшним понятиям ее назвали бы "катастрофой" и чудовищным поражением. Мы сообщаем о каждом убитом, возвращаясь к этому каждый час, что приводит к деморализации и ощущению кошмарных потерь. В 1967 году список погибших был оглашен после окончания войны - и ничего не стряслось.Все это армии известно, и она не хочет начинать войну - ни большую, ни маленькую, так как знает, с кем она имеет дело. Не в смысле врага, а в смысле криков внутри, которые здесь поднимутся, если, не дай Бог, будут убитые! ЦАХАЛ сегодня работает не над новой тактикой, которая принесет победу, а над уменьшением ущерба при очередном поражении.Враг давно подметил это наше странное свойство и использовал его. Так, в 2006 году, когда Насралла поспешил объявить о своей победе, мы, погруженные в пораженческие настроения, скорбно кивнули ему головой. * Негативный процесс индивидуализации и приватизации, который переживает в последнее десятилетие израильское общество. Нас волнуют только личные интересы, а не государство и армия. Понятия патриотизма, любви к Отечеству стали восприниматься широкими слоями общества как ругательство, и армия теперь считается чем-то несущественным, излишним - тупым орудием "оккупации". Это не чисто израильское явление, мы заразились им, как и многим другим, в Америке. В американских СМИ и кинематографе пацифизм возник как реакция на войны в Корее и во Вьетнаме. Армию представляли злой и вредной для общества силой.В кино знаковым событием этого процесса было появление мюзикла, а затем и фильма Милоша Формана "Волосы" (1979). (Ах, как приятно ратовать за мир во всем мире, отпустить гриву и навесить "голубков" на потрепанные джинсы! И как это незрело и безответственно!)Кто из нас не ронял слезы, когда главный герой погиб во Вьетнаме и потом в потрясающей сцене воскрешения мертвых из бесчисленных могил павших солдат на вашингтонском кладбище. В Америке этот примитивный пацифизм расцвел в 70-е годы, в эпоху "детей цветов", а к нам, в глухую провинцию, докатился в 80-90 гг., когда мы увязли в Ливане.Я помню, как не по себе было видеть премьер-министра Ицхака Рабина поющим за несколько минут до убийства "Шир ха-Шалом" - "Песню о мире", навеянную формановскими "Волосами". Люди на площади больше не хотели войн и армии, они хотели мира любой ценой - даже ценой собственного уничтожения.Целые сегменты нашего общества отошли от армии и всего, что она олицетворяет, и сегодня эту работу за них делает другой, новый круг граждан страны - религиозные сионисты, заметно выделяющиеся в армии, и новые репатрианты, для которых армия - символ и инструмент социальной мобильности.Командование армии все это знает и не хочет попасть туда, где оно было во Вторую ливанскую кампанию и в период 18-летнего ливанского болота, куда его завела глупость политического руководства страны. Генералы знают, что если армия увязнет в лагерях беженцев Газы, общество снова выступит против и бросит армию на растерзание прессы и комиссий.Они знают, что израильтяне готовы пожертвовать Сдеротом, Ашкелоном и другими городами, лишь бы биржа работала и приносила доход. Армия знает, что у нее нет настоящей поддержки в тылу. Сегодняшний Израиль - это только "я" - и к черту солидарность, как будто израильтяне не понимают, что сегодня это Сдерот, а завтра - Тель-Авив.Все вышеперечисленное не позволяет армии действовать. Не "Хизбалла" и не ХАМАС. Сегодняшний ЦАХАЛ не боится идти вперед, с гораздо большим стахом он оглядывается на тыл, потому что боится остаться один. ЦАХАЛ больше на "армия народа", это - армия, которая боится народа. Ее волосы состриг не враг, а мы сами.Но мы живем не в великих Соединенных Штатах, а на Ближнем Востоке, где все с удовольствием потирают руки, наблюдая, как мы разрушаем и оскопляем собственную армию. Им больше ничего не надо делать, мы выполняем эту работу лучше - для них.Сотрудник Института междисциплинарных исследований в Герцлии д-р Гай БехорСтатья была опубликована на ивритоязычном сайте д-ра Гая Бехора www. gplanet.co.ilПеревод Олега Кременчугского