"Потери и находки" - так называется выставка четырех русскоязычных художников, в разное время приехавших в Израиль и частично уехавших обратно в Россию, потому как там, в России, богемная жизнь, бурное настоящее и воспоминания. Они и стали темой выставки в "Новой галерее" под трибунами стадиона "Тедди" в Иерусалиме. Воспоминания - благодатная тема для "Потерь и находок" на почти полуподпольной выставке. Полуподпольная - потому что мало кто о ней знает, хотя галерея принадлежит Иерусалимскому муниципалитету. Полуподвальная - потому как "Новая галерея" расположена в бункерах под стадионом, где муниципалитет выделил помещения для выставочного зала и мастерские для молодых художников. В "Новой галерее", которую курирует известный искусствовед Хедва Шемеш, устраиваются израильские и международные выставки современного искусства. Зал предоставляется бесплатно -уже замечательно. Еще более замечательно, что выпускаются каталоги. Менее замечательно - что посетителей мало, хотя по утрам водят школьные экскурсии, а на вернисаж собралась толпа друзей, родственников и приближенных, привлеченных как концепцией - воспоминания средствами современного искусства, так и водкой, и салатом оливье, ставшими в день открытия популярным экспонатом, частью видеоинсталляции Хаима Сокола, пытающегося ответить на вопросы "что мы потеряли?", "что мы нашли?", "что такое искусство вообще?". И для чего нужны такие выставки, где идея преобладает над пластикой? Где смысл каждого выставленного произведения и способы отражения "потерей и находок" должны быть объяснены. Что мы потеряли за годы после репатриации, в прошлой жизни, что нашли в искусстве? Кому нужны эти странные работы - некрасивые в функциональном смысле, не могущие украсить обычный дом, но составляющие любопытную концептуальную выставку? Зачем они нужны самими художникам, которые ради заработка преподают, занимаются компьютерной графикой, иллюстрациями, журналистикой? Что заставило этих четырех художников так глубоко "нырнуть" в воспоминания, уйти на 40 лет назад, как сделал вдохновитель выставки Михаил Яхилевич, случайно нашедший в старых, десятилетиями не разбираемых баулах картины, которые рисовал мальчишкой в мастерской деда - знаменитого Меира Аксельрода? Чужие воспоминания всплывают на его новых полотнах, пририсованных к "детским" картинках, а также с рассыпающихся фотографий, с пожелтевших писем, летят на сухих листьях, падающих с врезанного в стену дерева. Выставка - сложна, хорошо сделана, умна, ностальгична в меру. В ней интересно разобраться, понять, что к чему в детско-взрослых полотнах-лего Яхилевича, в лабиринте дома-скульптуры Юлии Сегаль, в жестяных связках писем Хаима Сокола и в пустых деревянных рамах с летящими листьями Нади Адины Роз.

- Я не только разбирал воспоминания, но и старался хорошо их нарисовать. Пластика не менее важна, чем идея - объясняет Михаил Яхилевич. - Мне было интересно не только поиграть со временем и воспоминаниями, но и искусно дорисовать дым из трубы, который пошел еще 40 лет назад. Или озеро, которое одновременно и по-разному видят я-ребенок и я-взрослый. На первый взгляд эта выставка больше игра, чем попытка показать свое искусство, ремесло. Если от игры в "угадай-ка, о чем я вспоминаю" отвлечься, то видишь, что барельефы - нежны и декоративны, что скульптуры Юли Сегаль затягивают в свой лабиринт, что ваши картины-загадки заставляют испытать чувства детские и зрелые одновременно. Это игра со временем, и игра с красками. - Вы уважаете в себе художника - иначе бы не хранили детские рисунки 40 с лишним лет. Но уважаете ли вы зрителей, заставляя их решать художественные головоломки, искать потери в ваших воспоминаниях? - Современное искусство давно отошло от красивости в сторону концепции и эффектов. Художнику надо удивить, завладеть вниманием, заставить остановиться.

Открывает выставку видео-инсталляция Хаима Сокола, в Израиль приехавшего 18-летним, закончившего Еврейский университет в Иерусалиме, дослужившегося до чиновника в "Джойнте", а потом уехавшего в Москву и ставшего там художником и журналистом на вольных хлебах, частью богемы, студентом Института проблем современного искусства. Сокол пишет искусствоведческие статьи, устраивает перформансы и переносит чужие воспоминания, архивы, бумажки тексты на ржавое железо и даже складывает из них конвертики-самолетики. Интересно, что именно чиновничья служба сделал его художником: он начал встречаться с богемой по делам работы, вольная жизнь засосала, но воспоминания в его инсталляциях пока что чужие. Видеофильм Сокола - это зарисовка трапезы в родительском доме в Беэр-Шеве. Пожилая пара обедает в полном молчании. Перед экраном - стол. На столе - бутылка водки, пара рюмок, тарелки с салатом. Можно пообедать с ними втроем, вчетвером, вместе помолчать, переживая и пережевывая прошлое - советское и израильское в зависимости от возраста зрителей. Ролик бесконечно повторяется, трапеза идет уже третий месяц."Лабиринт" Юлии Сегаль - произведения многоплановое в прямом смысле слова. Откуда не посмотришь - новый вид. В лабиринт зайти нельзя, можно только подглядывать. В зависимости от того, под каким углом смотреть, видишь разные комнаты-воспоминания, разбросанную по закоулкам лабиринта чужую жизнь: высокий стул, овальное темное зеркало, ободранного плюшевого медвежонка, пустые вешалки на стене, инвалидную коляску, потрепанное, объявление "сдается квартира для одинокой пожилой женщины...". Работа сделана специально к этой выставке. Разные углы зрения - разные виды, иное пространство, другие воспоминания. "На протяжении всей жизни человека окружают простые предметы, которые сопровождают его, помогают ему и остаются жить после его кончины, - говорит Юлия Сегал. - Эти предметы хранят память о нем, тепло его тела, прикосновение рук... В жизни я люблю все простое и не люблю "изящное". Простую одежду, некрашеные заборы. Хорошо, когда видна конструкция, когда комнаты пусты, а окна открыты, стол без скатерти, а лампа без абажура"."Потери и находки" четырех художников - в их взаимодействии и четырех разных взглядах на то, как можно представить тему воспоминаний. Для Юлия Сегаль - это лабиринт памяти, у Нади Адины Роз слои воспоминаний отражены в многослойной фактуре, в сотнях сухих листьях, слетающих с веток, заключенных в пустые деревянные рамки на голых стенах галереи. Рядом с суровой строгостью скульптур Юлии Сегаль - легкий воздушный минимализм в пастельных тонах, объемные многослойные картины-скульптуры, разбросанные по стене, картины-барельефы из дерева, воска, бумаги и других материалов, подвергшихся сложной обработке. Рядом с листопадом из потерь и сожалений - плотные, вырезанные из картона раскрашенные большие консервные банки, бывшие хранилища маринованных овощей, а сейчас детских воспоминаний Нади Адины Роз. "Есть вещи, которые видишь - и задыхаешься от восторга!. Слой накладывается на слой, вкрапливаются ассоциации, ощущения, воспоминания - до тех пор, пока картина не взорвется, распадаясь на мельчайшие частицы...".В отдельной комнатке - еще одна экспозиция Хаима Сокола. Тексты, скопированные со старых чужих писем, заключенные в них желания, просьбы прощения, он перенес на ржавое железо, тщательно переписав не свои воспоминания, теперь сложенные в стопки или загнутые в форме самолетиков. "Я выдумываю свое прошлое, - говорит Хаим. - Память смешивается с воображением. В качестве доказательства я демонстрирую различные предметы: старые фотографии, игрушки, напольные часы с маятником... Я их не создавал, не реставрировал. Я о них помню. Я создаю воспоминания".Работы Михаила Яхилевича - квадратики памяти, гуашь и масло, цветные находки из мастерской деда, наращенные сверху, снизу, сбоку спустя много лет. К детским наивным картинками прицеплен взрослый опыт. Взрослый - не значит лучший. Взгляд на жизнь изменился, краски сгладились, холст стал ровнее. Взрослый, играющий в догонялки с самим собой-ребенком в поисках утраченных иллюзий. Серия "40 лет спустя" - диптихи, триптихи и полиптихи - состоит из фрагментов работ, написанных в 1960-е годы, и дополненная в последний год. "Детскость диктует правила справедливости, придает храбрости, наделяет мужеством и открытостью, в то время как взрослость оценивает, иронизирует, устанавливает вехи, - написал Михаил Яхилевич в буклете выставки. - Взрослый не способен переплыть озеро, увиденное глазами ребенка". Монохромная пустыня и детская яркость, зависимость художника от окружения и атмосферы складываются в пентамино "потерь и находок". В каждой композиции - от четырех до семи картин, новые работы дополняют старые, опыт зрелости наслаивается на детские открытия, наполняя их новым осмыслением событий, природы, поведения близких. Не всегда с первого взгляда можно угадать, где рисунок детский, хранимый 40 лет, а где - сегодняшний. Карточная колода воспоминаний тщательно перетасована - с педантичностью и трепетным отношением к памяти, что и заставило художника 40 с лишним лет хранить детские работы, старые рисованные отображения нынешних воспоминаний. Каждая работа - синтез рассказов, воспоминаний, пластических техник, мастерства, судьбы. Но ни одна из этих работ не может украсить "бытовое" жизненное пространство. Так что теперь "воспоминания четырех" хранятся в "Новой галерее" до тех пор, пока их не сменят другие идеи других художников. Концептуализм стал главной характерной чертой современного искусства, декоративность почти забыта. Пластические достоинства работ в "Новой галерее" - несомненны, но желание быть услышанными - сильнее. В этих работах есть зримое соотношение идеи и ремесла, таланта эпатировать и таланта рисовать. Талантливая выставка, но она осталась на периферии общественного сознания. Публика, привыкшая скользить глазами, не хочет реагировать: эта выставка требует соучастия и заинтересованности, а получить это ныне почти невозможно.