В конце спектакля напряжение, наконец, спадает. Зрители поднимаются прямо на сцену, пробуют испеченный на их глазах хлеб, благодарят, смеются. Юрий выглядит немного растерянным. Он знает, что происходит вокруг. Потому что так происходит в конце каждого спектакля - ему уже рассказали. Он знает, но знание его абсолютно не похоже на наше - он не видит людей вокруг, он их не слышит. В его мире нет ни света, ни звука.На русском языке эти люди называются слепоглухонемыми. Но дело как раз в том, что они не слепые, не глухие и не немые - просто они общаются иначе. Прикосновение - в нашем мире вещь интимная. В их мире это единственный способ понять - ты не один.Юрий Ушеров, актер:Я спрашиваю всегда у переводчика, что происходит в зале, сам я не чувствую...Я очень рад, когда люди в конце подходят, когда есть много людей.Тиква Васева, переводчица:Для них важно, чтобы кто-то держал их за руку, чтобы приходили и общались, потому что в большинстве случаев они одиноки.Центр "На лагаат" - "Пожалуйста, дотронься" - родился почти девять лет назад, из театра. Театр родился практически случайно - когда Адине Таль предложили провести театральный семинар для слепоглухонемых. Тогда она согласилась на временную подработку, совершенно не подозревая, что это перевернет всю ее жизнь.Адина Таль, режиссер, глава центра: Я до сих пор не понимаю, что это такое - быть слепоглухонемым. Более того - я думаю, что тогда, когда я это пойму, мне придется уйти. Потому что лишь в этом напряжении, лишь в преодолении трудности понимания между нами рождается настоящее искусство.Бат Шева Равансери, актриса:Я глухая. Я бы хотела, конечно, услышать, как Адина кричит на репетициях, но я ничего не слышу. Переводчики говорят, что она кричит, они боятся, но я продолжаю, как ни в чем не бывало. Пусть кричит - мне-то что?Адина Таль, режиссер, глава центра: Ты просто попадаешь на другую планету. Но возможности здесь совершенно иные. Они настолько безграничны, что если бы мне сейчас кто-кто сказал - иди работать со слышащими-видящими актерами, мне бы это показалось сверхскучным. Что в этом интересного? Слишком просто.
"Не хлебом единым" - уже второй спектакль театра. В труппе - одиннадцать актеров и одиннадцать переводчиков. Работали над постановкой долгих два года - то, что нам с вами кажется очевидным и простым, для них - практически непреодолимо. Вернее, это так только кажется.Адина Таль:Слепоглухонемой актер - он же каждый раз заново создает свой мир. Мы каждый раз вместе создаем новую, настоящую реальность. Они не могут подсмотреть что-то, скопировать, сделать, как у других - они создают свое. Поэтому они добираются до самых личных, самых интимных вещей - и по-моему, это потрясающе.Перед началом спектакля они всегда собираются вместе - небольшая медитация, потом йога - чтобы настроиться, сфокусироваться, поймать настроение. Из одиннадцати человек - пятеро русских, один румын, один иранец , остальные родились здесь. Эдакий мини-Израиль. Вот только в этом Израиле никто не делится на группки, никто не страдает от "израильского бескультурья", не устраивает себе добровольное гетто. Глядя на них, начинаешь задаваться вопросом - кто же из нас на самом деле ограничен, кто слеп и глух?Женя Шатская, актриса:У нас такого нет: ты кто, а ты кто, а ты кто, откуда...У нас вообще этого нет. Мы очень дружная труппа. Мы как семья, мы себя считаем семьей.Женя в труппе - одно из исключений. Она слышит - очень плохо, но слышит, а значит, может говорить.Адина Таль:Это сумасшествие какое-то. У нас тут есть русский язык жестов, есть израильский, есть Женя, которой надо кричать в самое ухо под определенным углом, чтобы она услышала, есть Ицик, который родился слепым, и поэтому с ним общаются с помощью постукивания по руке - только между нами есть несколько видов общения, но каким-то образом все всех в итоге понимают. И это потрясающе.До спектакля, между тем, остается все меньше времени. На смену спокойствию приходит актерский мандраж.Юрий Ушеров, актер:Сейчас вроде нормально, но перед спектаклем я буду ТАК волноваться, ТАК буду надеяться, чтобы у меня все получилось, я пойду на сцену, я буду месить это тесто, я буду очень сильно переживать и волноваться. И буду проверять, что все в порядке, надо будет подождать, добавить еще масла, я буду потеть и нервничать, но в конце концов, когда тесто получится, получится хороший хлеб - тогда я уже буду доволен очень... Когда мы начинаем спектакль - от начала до конца - мое сердце бьется.
И в заключительной сцене свадьбы я чувствую себя самым счастливым."Не хлебом единым" длится ровно столько, сколько нужно, чтобы испечь хлеб. Это некий стержень, на котором все держится. Вот актеры замешивают тесто прямо на сцене - и пока хлеб печется, пускают нас в свой мир - мир, состоящий в немалой мере из снов и мечтаний. Сначала, кстати, главным препятствием были не физические ограничения актеров, а тесто, которое все никак не хотело подниматься.Тиква Васева, переводчица:Я так подумала - если можно разбудить дрожжи раньше, до того, как они попадают в муку... И когда сделали так, и хлеб получился, боже, моему счастью не было предела. Я бегала с этими булками по сцене, я кричала: "Вот, наконец-то, у меня получилось!!!" И с того момента мы стали делать хлеб только таким образом.

В итоге получилось все - получился театр - единственный в своем роде, вокруг него вырос целый центр - тоже уникальный, во всем мире больше такого нет. Здесь же находится кафе "Капиш", в котором работают глухие официанты, тоже все вместе - сабры, репатрианты, арабы-мусульмане. Рядом, в ресторане "Блэкаут", ужин проходит в кромешной темноте - там, где слепые официанты чувствуют себя, как рыбы в воде. Керен Барда, посетительница ресторана:Мне кажется, это очень важно - попытаться понять, что чувствуют эти люди. Ты вдруг становишься беспомощным, даже в туалет сам не можешь выйти, тебе необходима помощь. Мне кажется, это должен почувствовать каждый. "На лагаат" - это другой мир, другая реальность. И чтобы попасть в него, достаточно просто протянуть руку. Дотронуться.