Еж и Лиса
Умом Израиль не понять,
Аршином общим не измерить:
У нас особенная стать -
В Израиль можно только верить.Да простит мне Федор Иванович Тютчев столь произвольную подтасовку имен собственных, только для наших целей она может оказаться крайне полезной, так как позволит максимально ясно представить и описать идеологическую пропасть, разделяющую Израиль и значительную часть западного мира. В этих заметках я хочу заострить внимание на различиях наших мировоззрений с Соединенными Штатами Америки, столь часто представляемыми в качестве наиболее близкой нам по духу страной. В условиях бесконечного мирного процесса на Ближнем Востоке и его постоянного патронажа со стороны Америки именно эта страна, похоже, мало понимает истинную подоплеку событий, настоящую канву наших чаяний и устремлений, и всякий раз поддается соблазну мерить мир общим аршином и залатывать его зияющие дыры старыми заплатами. Да и мы сами часто не сознаем, насколько иное у нас мировоззрение и какой диаметрально противоположной реальностью оно обусловлено.Полвека назад британский философ Исайя Берлин в своем замечательном эссе "Ёж и Лиса" предложил использовать эту пару млекопитающих фигуративно. С помощью аллегории он сделал явственным одно из глубочайших различий между писателями, мыслителями, да и вообще между людьми - между теми, кто всё происходящее соотносит с некой единственной ключевой точкой зрения или неким основополагающим принципом, и теми, кто способен одновременно заниматься множеством разнообразных дел и мыслить согласно сугубо ситуативному положению вещей. Ежи знают, быть может, далеко не так много и имеют в своем распоряжении всего-навсего один оборонительный трюк, но их твердая уверенность в незыблемости их принципа и в его непреходящей важности делают их духовно стойкими и морально направленными. Лисы, с другой стороны, гораздо хитрее и свободнее в выборе стратегии, они могут позволить себе менять тактику согласно обстоятельствам и действовать на более широком поле. Такое же условное разделение я попытаюся спроецировать на сферу политики: эта аллегория намного более емко и ясно обрисовывает реальное положение дел и с фактической и с психологической точек зрения. Есть государства, где подход как ко внутренним, так и к международным делам напоминает поведение Ежа, принципиальное и неповоротливое, жесткое и неуклюжее, зато морально оправданное (как минимум, согласно собственной шкале ценностей), и выстроенное согласно искреннему убеждению в правильности и пристойности. Иные страны предпочитают быть Лисами и соотносить все с сиюминутным положением и обстоятельствами. Их стратегия строится на оппортунизме и предпочтении тактического лавирования и гибкости - принципиальности и твердолобости. Время от времени, бывает, что поведение Ежа проникнуто Лисьей натурой, или наоборот, и сложно уже разобраться, где шкура, а где иглы. Кажется, что наиболее часто в природе встречаются именно смешанные породы государств, совмещающие напористость Ежа с Лисьей хитростью, но все же крайне важно знать, что на чем это замешано и в каких пропорциях. Возьмем, к примеру, Америку. С виду Еж, особенно в эпоху Джорджа Буша младшего c его панацеей универсальной демократии по американскому эталону. Все восемь лет мало кто мог усомниться в идеологических окрасках мировой сверхдержавы. Неся демократию на остре штыка, Буш искренне удивлялся, что многие упорно противились его напыщенному морализаторству и предпочитали прозябать и вечных снегах тирании и фундаментализма. Упрямый Еж напоролся на не менее упрямых сородичей, и оказалось, что и те не лыком шиты и не менее принципиальны, хотя и принципы у них куда порочнее и злее. Однако, не стоит забывать, что принципиальность Буша строго ограничивалась политической географией, в которую Саудовская Аравия, Египет, Иордания и ряд других ярых "поборников демократии", видимо, не умещались. Щит с девизом "Права Человека" никак не мог выдержать узких национальных интересов. Вот и решили на более поздних этапах ежовую рукавицу обшить лисьей шкурой, сменить гнев на милость, а кнут на пряник. Древнеримский подход Divide et impera, разделяй и властвуй, оказался куда более прагматичным и привлекательным.Смена ориентиров и привела к власти Барака Обаму, который обещал американцам восстановить политическую гибкость страны и вернуть ей симпатии международного сообщества, уставшего от неутомимой прыти вашингтонской администрации. Таков политический подход нынешних белодомовцев, - лавировать, маневрировать, избегать конфликтов и осложнений, попытаться всем угодить и никого не обидеть. Ну уж если и обижать, то желательно не в ущерб своим энергетическим интересам и геополитическим картам, на которых Ирак, Пакистан и Афганистан разрисованы красной тушью и кровоточат гораздо сильнее, чем допустимо рамками политкорректности (и столь заветной избираемости) в век CNN и BBC. В конечном счете оказалось, что мир получил Лиса, все еще склонного к риторике Ежа, но не к его решимости.Беглый экскурс в американскую историю лишь подтверждает наше предположение, что на проверку США почти всегда придерживались политики Лиса, стремясь при этом выглядеть принципиальным Ежом. Высокие идеалы мировой справедливости и демократии слишком часто уступали место национальным интересам: будь то Первая и Вторая мировые войны, Вьетнам или поддержка афганских исламистов в 70-х - всегда прослеживается склонность наряжать национальные интересы в яркие ткани "борьбы за справедливость во всем мире". Ни в коем случае не подумайте, что я сам перешел к соблазнительному морализаторству и незаслуженно упрекаю Америку в столь распространненном cреди государств грехе amour-propre и reason d"etat. "Самосохранение превыше всего", - эту логику понять несложно, а еще сложнее с ней не согласиться. Другое дело, что разменной картой США являются абстрактные идеалы "иракской демократии" и "прав человека", но никак не государственная граница и суверенитет. Никто ж не сомневается в государственной принадлежности Нью-Йорка или Бостона или же в праве местной администрации строить в штате Юта. Лиса может позволить себе проиграть и при этом сохранить лицо; свои бои она проигрывает на чужих фронтах. За свою непродолжительную историю Израиль полностью перенял от Америки ее лисью стратегию, при этом не всегда сознавая, что на кон ему приходится ставить не абстрактные понятия и заокеанские принципы, а исключительно реальные ставки: свою государственность, национальную особенность, саму возможность выстоять в жестоких геополитических условиях. Ведь речь не идет о наших трансатлантических интересах или об экономических перспективах - речь идет о существовании, выживании, о гамлетовском "быть или не быть" без всякой там золотой середины. В подобных обстоятельствах необходимы принципы Ежа, цельное понимание наших интересов и возможностей, понимание, не зависящее от политических партий и идеологических противоречий. Иначе Израилю не выдержать суровых ближневосточных реалий: в Израиль нужно прежде всего верить. Тем более опасен подход всех без исключения израильских политиков, так и не сумевших решить, в чем же состоят наши национальные интересы не в данную минуту и не в данных обстоятельствах, а в перспективе столетия, а то и больше. Умение лавировать и уходить от ответа, избегать ясных формулировок и любых противоречий само по себе похвально. Но когда оно превращается в постоянную тактику и самоцель, тут и проступает лисья натура, похвально гибкая и податливая, но решительно неподходящая для наших географических и исторических обстоятельств.Вот и выходит, что вместо того, чтобы быть Ежом в с лисьими повадками, мы все время поддаемся соблазну перенять западную модель, предусматривающую проявление гибкости и отсутствия четких ориентиров. Что ж, они себе это могут позволить, но нам придется быть Ежами. И до тех пор, пока мы выбираем, оставаться ли здесь и строить ли будущее нации на этой земле, эту историческую необходимость стоит осознать и перед ней смириться.
Аршином общим не измерить:
У нас особенная стать -
В Израиль можно только верить.Да простит мне Федор Иванович Тютчев столь произвольную подтасовку имен собственных, только для наших целей она может оказаться крайне полезной, так как позволит максимально ясно представить и описать идеологическую пропасть, разделяющую Израиль и значительную часть западного мира. В этих заметках я хочу заострить внимание на различиях наших мировоззрений с Соединенными Штатами Америки, столь часто представляемыми в качестве наиболее близкой нам по духу страной. В условиях бесконечного мирного процесса на Ближнем Востоке и его постоянного патронажа со стороны Америки именно эта страна, похоже, мало понимает истинную подоплеку событий, настоящую канву наших чаяний и устремлений, и всякий раз поддается соблазну мерить мир общим аршином и залатывать его зияющие дыры старыми заплатами. Да и мы сами часто не сознаем, насколько иное у нас мировоззрение и какой диаметрально противоположной реальностью оно обусловлено.Полвека назад британский философ Исайя Берлин в своем замечательном эссе "Ёж и Лиса" предложил использовать эту пару млекопитающих фигуративно. С помощью аллегории он сделал явственным одно из глубочайших различий между писателями, мыслителями, да и вообще между людьми - между теми, кто всё происходящее соотносит с некой единственной ключевой точкой зрения или неким основополагающим принципом, и теми, кто способен одновременно заниматься множеством разнообразных дел и мыслить согласно сугубо ситуативному положению вещей. Ежи знают, быть может, далеко не так много и имеют в своем распоряжении всего-навсего один оборонительный трюк, но их твердая уверенность в незыблемости их принципа и в его непреходящей важности делают их духовно стойкими и морально направленными. Лисы, с другой стороны, гораздо хитрее и свободнее в выборе стратегии, они могут позволить себе менять тактику согласно обстоятельствам и действовать на более широком поле. Такое же условное разделение я попытаюся спроецировать на сферу политики: эта аллегория намного более емко и ясно обрисовывает реальное положение дел и с фактической и с психологической точек зрения. Есть государства, где подход как ко внутренним, так и к международным делам напоминает поведение Ежа, принципиальное и неповоротливое, жесткое и неуклюжее, зато морально оправданное (как минимум, согласно собственной шкале ценностей), и выстроенное согласно искреннему убеждению в правильности и пристойности. Иные страны предпочитают быть Лисами и соотносить все с сиюминутным положением и обстоятельствами. Их стратегия строится на оппортунизме и предпочтении тактического лавирования и гибкости - принципиальности и твердолобости. Время от времени, бывает, что поведение Ежа проникнуто Лисьей натурой, или наоборот, и сложно уже разобраться, где шкура, а где иглы. Кажется, что наиболее часто в природе встречаются именно смешанные породы государств, совмещающие напористость Ежа с Лисьей хитростью, но все же крайне важно знать, что на чем это замешано и в каких пропорциях. Возьмем, к примеру, Америку. С виду Еж, особенно в эпоху Джорджа Буша младшего c его панацеей универсальной демократии по американскому эталону. Все восемь лет мало кто мог усомниться в идеологических окрасках мировой сверхдержавы. Неся демократию на остре штыка, Буш искренне удивлялся, что многие упорно противились его напыщенному морализаторству и предпочитали прозябать и вечных снегах тирании и фундаментализма. Упрямый Еж напоролся на не менее упрямых сородичей, и оказалось, что и те не лыком шиты и не менее принципиальны, хотя и принципы у них куда порочнее и злее. Однако, не стоит забывать, что принципиальность Буша строго ограничивалась политической географией, в которую Саудовская Аравия, Египет, Иордания и ряд других ярых "поборников демократии", видимо, не умещались. Щит с девизом "Права Человека" никак не мог выдержать узких национальных интересов. Вот и решили на более поздних этапах ежовую рукавицу обшить лисьей шкурой, сменить гнев на милость, а кнут на пряник. Древнеримский подход Divide et impera, разделяй и властвуй, оказался куда более прагматичным и привлекательным.Смена ориентиров и привела к власти Барака Обаму, который обещал американцам восстановить политическую гибкость страны и вернуть ей симпатии международного сообщества, уставшего от неутомимой прыти вашингтонской администрации. Таков политический подход нынешних белодомовцев, - лавировать, маневрировать, избегать конфликтов и осложнений, попытаться всем угодить и никого не обидеть. Ну уж если и обижать, то желательно не в ущерб своим энергетическим интересам и геополитическим картам, на которых Ирак, Пакистан и Афганистан разрисованы красной тушью и кровоточат гораздо сильнее, чем допустимо рамками политкорректности (и столь заветной избираемости) в век CNN и BBC. В конечном счете оказалось, что мир получил Лиса, все еще склонного к риторике Ежа, но не к его решимости.Беглый экскурс в американскую историю лишь подтверждает наше предположение, что на проверку США почти всегда придерживались политики Лиса, стремясь при этом выглядеть принципиальным Ежом. Высокие идеалы мировой справедливости и демократии слишком часто уступали место национальным интересам: будь то Первая и Вторая мировые войны, Вьетнам или поддержка афганских исламистов в 70-х - всегда прослеживается склонность наряжать национальные интересы в яркие ткани "борьбы за справедливость во всем мире". Ни в коем случае не подумайте, что я сам перешел к соблазнительному морализаторству и незаслуженно упрекаю Америку в столь распространненном cреди государств грехе amour-propre и reason d"etat. "Самосохранение превыше всего", - эту логику понять несложно, а еще сложнее с ней не согласиться. Другое дело, что разменной картой США являются абстрактные идеалы "иракской демократии" и "прав человека", но никак не государственная граница и суверенитет. Никто ж не сомневается в государственной принадлежности Нью-Йорка или Бостона или же в праве местной администрации строить в штате Юта. Лиса может позволить себе проиграть и при этом сохранить лицо; свои бои она проигрывает на чужих фронтах. За свою непродолжительную историю Израиль полностью перенял от Америки ее лисью стратегию, при этом не всегда сознавая, что на кон ему приходится ставить не абстрактные понятия и заокеанские принципы, а исключительно реальные ставки: свою государственность, национальную особенность, саму возможность выстоять в жестоких геополитических условиях. Ведь речь не идет о наших трансатлантических интересах или об экономических перспективах - речь идет о существовании, выживании, о гамлетовском "быть или не быть" без всякой там золотой середины. В подобных обстоятельствах необходимы принципы Ежа, цельное понимание наших интересов и возможностей, понимание, не зависящее от политических партий и идеологических противоречий. Иначе Израилю не выдержать суровых ближневосточных реалий: в Израиль нужно прежде всего верить. Тем более опасен подход всех без исключения израильских политиков, так и не сумевших решить, в чем же состоят наши национальные интересы не в данную минуту и не в данных обстоятельствах, а в перспективе столетия, а то и больше. Умение лавировать и уходить от ответа, избегать ясных формулировок и любых противоречий само по себе похвально. Но когда оно превращается в постоянную тактику и самоцель, тут и проступает лисья натура, похвально гибкая и податливая, но решительно неподходящая для наших географических и исторических обстоятельств.Вот и выходит, что вместо того, чтобы быть Ежом в с лисьими повадками, мы все время поддаемся соблазну перенять западную модель, предусматривающую проявление гибкости и отсутствия четких ориентиров. Что ж, они себе это могут позволить, но нам придется быть Ежами. И до тех пор, пока мы выбираем, оставаться ли здесь и строить ли будущее нации на этой земле, эту историческую необходимость стоит осознать и перед ней смириться.
