Любое решение, ограничивающее права верующих одной религии в пользу последователей другой, является несправедливым, пишет главный раввин Франции Жиль Бернгейм в статье опубликованной на этой неделе в газете Le Figaro. Так это в Швейцарии, и во всем остальном мире. "Я против запрета на строительство минаретов, за который проголосовали швейцарцы", - подчеркивает раввин."Я не намерен толковать здесь о претензиях на исключительные достоинства и права той или иной религии, я апеллирую к республике, светским принципам и всеобщей декларации прав человека, гарантирующим свободу мысли, совести и вероисповедания"."У каждой страны своя религиозная история и было бы нонсенсом не учитывать это наследие. Во Франции всегда будет больше церквей, чем мечетей, синагог и пагод вместе взятых. В вопросе, поставленном референдумом перед швейцарцами, меня смущает дискриминация, которую он устанавливает, разрешая строить колокольни и другие высокие здания других религий. Когда-то евреям запрещали строить синагоги, превосходящие по высоте церкви, и это было защитой принципа главенствующей религии, а вовсе не объявлением другой религии нежелательной"."Сегодня многие утверждают, что вопрос, вынесенный на референдум, противоречит международным обязательствам, подписанным Швейцарией. Но если вопрос порочен, зачем было его задавать? Разве демократия находится в таком плачевном состоянии, что ее высшее проявление - народный референдум - может обернуться против нее самой, и при этом никто не в состоянии остановить эту адскую механику? Дело швейцарских минаретов началось в 2006 году, народная инициатива была запущена в мае 2007 года, и 100 тысяч подписей были собраны в июле 2008 года". В запрете минаретов главнй раввин Франции видит четыре главных мотива. Первый - защита христианской идентичности, которая, по его словам, ошиблась методом: наполнить церкви прихожанами было бы полезнее для христианства, нежели делать менее явным присутствие мечетей.Противоположный мотив: отказ от религии. На Западе больше не боятся Церкви - она перестала себя навязывать. Никто не боится синагоги - она обращается к маленькой группе населения. Все боятся мечети, которая слывет фанатичной уловительницей душ.Другой мотив, пишет раввин Бернгейм, скрытый и самый сильный: старый народ, у которого нет детей, конкурирует на своей земле с более плодовитыми пришельцами. Отсюда страх перед мусульманским насилием, страх, сам по себе дающий исламу новое оружие.Бернгейм подчеркивает, что хотя он не согласен с результатами швейцарского референдума, их нужно принять и понять. В первую очередь, религиозным деятелям, но также властям и журналистам, которым не удалось наладить межобщинный диалог и побороть предубеждения. Он также предостерегает, вслед за многими в эти дни, от эффекта бумеранга. Референдум может аукнуться в странах с мусульманским большинством и там, где ислам главенствующая религия. Достаточно вспомнить сцены насилия и беснующихся толп на улицах мусульманских городов после публикации карикатур в датской газете. Эти сцены остались в подсознании европейцев. И если это повторится, и швейцарский запрет вернется бумерангом на европейский континент, это только усилит антиисламские чувства европейцев. Реакция мусульман будет такой же несправедливой как запрет минаретов.Отмечая массовую поддержку, которую получило швейцарское голосование во Франции, главный раввин Франции предлагает свой рецепт для лечения болезненной проблемы ислама в Европе."Сегодня нам нужно действовать, чтобы европейцы изменили свой взгляд на ислам", говорит раввин. То есть, он полагает, что измениться должны европейцы, а не мусульмане, нашедшие приют на европейской земле. "Придется меняться европейцам, потому что ислам меняться не намерен", - говорят мусульманские деятели. Вот и французский раввин полагает, что европейцы должны подладиться к исламу, а не наоборот.Жиль Бернгейм, однако, видит и вторую сторону проблемы: "Нужны диалог и открытость, но вторую часть пути должны проделать мусульманские страны. Было бы иллюзией надеяться на результаты здесь, в Европе, без видимых изменений там, в мусульманском мире". Фото: Жиль Бернгейм