Как-то по каналу документальных фильмов я смотрела историю молодой женщины, которая репатриировалась из Франции. Камера запечатлела ее прощание с Францией и приземление в аэропорту Бен-Гурион. И тут показали, как ее встречают чиновники… министерства интеграции. Чиновники этого неизвестного мне министерства обращались к новым репатриантам, объясняли процедуры, связанные с устройством на новом месте, давали подписывать разные документы. Только спустя некоторое время я догадалась, что речь идет о знакомом нам всем министерстве, которое на французский язык перевели как "министерство интеграции", а его чиновников тоже представили как работников министерства интеграции. Интересно, как такое могло случиться. Ведь на иврите данное министерство называется "мисрад клита". Можно по-разному переводить слово клита, которое в первоначальном своем понимании обозначает прием, но врядли оно переводится как интеграция, даже на французский язык.

Неужели репатрианты из Франции и франкоязычные работники министерства не знают, что и на иврите, и по-английски, и по-русски это же министерство обозначается словом, которое не имеет никакого отношения к интеграции? Или знали, но настояли на своей версии перевода? Абсорбция… Absorbtion… Что это такое? Усвоение? Впитывание? Что-то связанное с желудочно-кишечным трактом?

Когда-то мы тоже недоумевали, потом привыкли. Абсорбция так абсорбция. Так и пошло.

А у "французов" не пошло.

Известно, что если в некоторых языках отсутствует какое-либо слово, его импортируют из других языков. Слово формируется в соответствии с понятием. А если нет понятия, то нет и слова, его обозначающего. С самого начала у нас не было такого понятия как интеграция. Были массы репатриантов-иммигрантов-олим, которых надо было принимать. Сначала принимали просто так. Потом в семидесятых годах с этой целью создали специальное министерство, которое назвали на иврите "мисрад клита".

На иврите слово, клита может обозначать прием и усвоение, - но только не интеграцию. Нет такого понятия, нет такого слова, нет и такого министерства. То, что оно возникло в переводах на французский язык, делает честь израильским франкофонам с их чувством стиля. Они перевели название министерства в соответствии с их понятием того, чем это министерство должно заниматься.

Слово абсорбция нас раздражало с самого начала семидесятых, как стилистически, так и концептуально, а в сочетании с Алией, и вовсе завязло в зубах: Алия и Абсорбция. АА.

Вы спросите, а какая разница как это министерство называется? Лишь бы делало свою работу. Так оно и делает. Оно занимается абсорбцией, то есть помогает обществу впитать нас в себя как песок воду, и чтоб не возникали.

То ли с помощью министерства, то ли благодаря законам рынка, у репатриантов девяностых худо-бедно есть крыша над головой и работа. Можно сказать, что процесс абсорбции волны девяностых давно завершен. Но вот процесс интеграции, увы, нет. Абсорбция ставит и иногда кое-как решает такие проблемы как жилье и трудоустройство, но оно не ставит на повестку дня такие вопросы как социальная мобильность, участие в национальном дискурсе, присутствие в масс-медия и в высших эшелонах управления. А ведь интеграция именно в этом и состоит. Мы можем сколько угодно жаловаться на так называемую дискриминацию – нас нет тут, нас нет там, здесь мы недопредставлены, а там нас вообще не стояло. Но разве мы сформулировали задачи, связанные с интеграцией? Мы вообще не издавали других звуков кроме АА…

Абсорбция – понятие отстойное, а министерство с таким названием – не престижное. Обычно его никто не хочет, кроме министров "из наших", а если оно доставалось другим, так это было так, чтобы пересидеть каденцию и дождаться чего-то более престижного.

Но министерство сразу превратится в более престижное, если мы его переименуем в министерство интеграции, на всех, конечно, языках.

Потому что министерство интеграции – это заявка. Мы как бы информируем общество, почему и зачем оно принимает иммигрантов и какие задачи перед собой ставит. Абсорбция предполагает патернализм. Интеграция же предполагает интеракцию между иммигрантами и всеми слоями общества и во всех эшелонах, а стало быть равные возможности для роста, влияния, и воздействия. Мы делегируем наших представителей в парламент и правительство не только для того, чтобы они становились частью системы, но и для того чтобы они ее меняли изнутри.

Нелли Гутина
Журналистка и иногда писательница. Приехала из Киева в семидесятые годы. Печатается в приложении к газете "Вести", в журнале "22". В настоящее время заканчивает работу над книгой "Israel Goes Russian" на английском и на русском языках.