Эпатаж вместо искусства

Старшеклассница школы имени Ицхака Рабина в Кфар-Сабе пожаловалась матери, что учительница литературы заставляет учить и обсуждать в классе стихи Йоны Волах, в которых есть слова из трех букв, обозначающих мужские и женские гениталии, а также гомосексуальные инсинуации. Причина всего одна – скромная девушка просто стесняется сидеть в классе, в котором произносят такие слова и рассуждают на эти темы.

Мать обратилась в Министерство просвещения, оттуда попытались было робко намекнуть продвинутой учительнице, что надо бы соблюдать хоть какие-то приличия; сказали, что у той же Волах (1944-1985) есть замечательные стихи, не включающие ненормативную лексику.

Учительница, разумеется, тут же пожаловалась в высшую инстанцию Израиля – газету "Гаарец". Та разразилась передовицей, в которой растоптала чиновников от просвещения, использовав всю мощь своих батарей, защитила право учительницы самой выбирать поэта и стихи.
На радио и телевидении были мобилизованы лучшие знатоки искусства (почти все – выходцы из кибуцов), которые обозвали попытку минпроса как-то повлиять на учебную программу "сталинизмом", "большевизмом" и "коммунизмом".

"Общество обязано и будет прививать детям любовь к прекрасному, и мы не позволим какой-то малообразованной мамаше решать, что будет изучать в государственной школе ее дочь", - заявили они в один голос. А я-то думал, что именно такой подход, такая вот попытка "коллективизации" детей и есть сталинизм, коммунизм, большевизм...

- А что, современные старшеклассники не произносят этих слов на "з" и на "к"? – вопрошали они грозно (полностью произнося те слова). Короче, стеснительной ученице пришлось перевестись в другую школу, потому что одноклассницы не давали ей проходу, доставали ее и дразнили "доносчицей" ("мальшина").

Самое скандальное стихотворение Йоны Волах – "Тфилин", в котором она просит своего возлюбленного возбудить ее этим предметом культа, чтобы она скорее достигла оргазма (поэтесса выражается грубее и проще).

Люди, жившие в Израиле в те годы, утверждают, что не избалованная вниманием публики Волах пыталась такими провокациями заставить говорить о своем творчестве - и я им почему-то верю. И не верю тем, кто утверждает, что она использует эти слова, эти образы для поэтического выражения своей души. Это чистой воды эпатаж отчаявшейся поэтессы, которая не знает, как еще привлечь к себе внимание.

Спецы от искусства приводят и такой довод: "Подростки сами между собой говорят эти слова и делают ЭТО". Но вот простой наглядный пример: каждый из нас садится на унитаз и делает при этом вполне естественные вещи. Да, что естественно – то не безобразно. Но мы же не рассуждаем об этом где только нам пожелается! Есть какие-то нормы поведения!

Мэтрам из "Гаарец" и "истинным ценителям поэзии Волах скажу: ведь вполне возможно, что в том же классе за соседней партой сидит юноша, о котором эта скромная девушка тайно мечтает, и когда он обращается к ней, она вся внутренне вспыхивает. И при нем ей произносить эти слова? Да вся мировая поэзия не стоит того, чтобы ради нее погубить, испохабить те только-только зарождающиеся высочайшие чувства, затоптать те движения нежной души, которые называются первая любовь.

Ничего прекрасного в эпатаже нет. Можно навскидку набросать с десяток тем, приемов, сюжетов, которые вызовут шок у читателей и зрителей. Напишите роман о том, как еврейская девушка любит эсесовца, который у нее на глазах расстрелял всю ее семью. Или вот сюжет: попавший в плен израильский солдат влюбился в арабскую девушку и не хочет возвращаться к своей семьей, убегает с ней от похитителей, чтобы те, чего доброго, не обменяли его на своих террористов. Назовите: "Любовь превыше всего". Будут и тиражи, и гонорары.

"Служенье муз не терпит суеты" – все мы помним. Буду ли я эпатировать своих читателей, "хохмы ради" заменяя в слове "суеты" первую букву на ту, с которой начинается слово "хохма"? Допустим, буду – в узком кругу. Но разве я захочу, чтобы это в классе читали мои дочери и цитировали, как вершину юмора?

А можно эпатировать совсем просто: пойдите в Кнессет, и когда депутаты будут проходить в зал заседания – сбросьте с себя одежду и бегайте между ними голышом. Тут же ваш портрет появится во всех газетах, ваше имя будут твердить всюду, и люди заинтересуются, что же вы такого еще сделали в жизни? Стишок писнули? Пьесу накропали? Песенку на гитаре подобрали? Вот она и слава.

"Гаарец" и вся армия "искусствоведов" заботятся не о свободе искусства. Они заинтересованы в отравлении подрастающего поколения цинизмом; таким образом воспитывается будущий электорат партий, находящихся под эгидой этой леворадикальной и по всеобщему признанию – крайне пропалестинской газеты. (Кое-кто по этой причине называет "Гаарец" - "Эль-Арец"). Посмей какая-нибудь поэтесса хотя бы упомянуть Коран в одной строке со своими гениталиями…

Я как-то читал о давнем (1970-е годы) диалоге в Париже театрального критика и режиссера, у которого на сцене герои впервые в истории французского театра совершают полноценный половой акт. Правда, любовников при этом скрывает от зрителей прозрачная кисея. Режиссер признается, что ничем иным заманить зрителей в театр не удается. "А когда и это приестся?" - спрашивает критик. "Тогда я уберу кисею", - отвечает ищущий режиссер.


Таран-камикадзе

Знаменательный инцидент произошел на днях во время актуальной передачи Ури Леви на Первом телеканале.

В студию пригласили депутата от Кадимы Исраэля Хасона. Тут же присутствовала комментатор Первого телеканала, известная теле- и радиожурналистка Аяла Хасон.

Тема – предостережение министра иностранных дел Авигдора Либермана в адрес Сирии (что если Асад начнет войну, то проиграет и его клан лишится власти).

Исраэль Хасон очень резко критиковал Либермана: по его мнению, такие высказывания могут в конечном счете привести к войне. В этой позиции ничего удивительного нет, Кадима в оппозиции, задача ее депутатов – критиковать коалицию.

Потом ведущий Ури Леви предоставил слово Аяле Хасон. Аяла, в отличие от своего однофамильца, оценила высказывание Либермана положительно. Она сказала: "Мы до сих пор пробовали по-хорошему, убеждали, приглашали к переговорам, заверяли в своих мирных намерениях, оставляли без внимания эскапады и угрозы со стороны соседей. Не помогает. Они наглеют все больше и больше. Может, стоит попробовать и другой путь, тот, который выбрал Либерман?"

И здесь, нарушив несколько неписаных правил, в разговор снова вступил депутат Исраэль Хасон. Во-первых, он перебил журналистку, не дал ей закончить. Перебивать вообще нехорошо, женщину – тем более. Во-вторых, он позволил себе фразу, которую ни один политик в Израиле себе не позволит, просто не посмеет такое сказать. Он начал так: "Извините, но я сделаю вам (журналистке) замечание".

Только политик-самоубийца может посметь сделать замечание влиятельному журналисту. После этого он может считать себя уже политическим трупом.

Суть его замечания заключалась в следующем: "Ставить эксперименты на нас нельзя, это подвергает нас опасности".

Хасон тут же поставила его на место. Во-первых, сказала она, нечего вам со мной спорить, я не политик, спорьте с политиками, я журналист. Во-вторых, где вы были такой умный, когда глава вашей партии Ольмерт и нынешний глава вашей партии Ливни не слова говорили, а начали самую настоящую войну против "Хизбаллы" и ХАМАСа? Неужели война представляла меньше опасности, чем одна фраза Либермана? Я что-то не помню, чтобы вы тогда раскрыли свой рот (именно так, грубо, отрезала журналистка).

И правильно сделала. Исраэль Хасон попал в высокую политику, оказался в свете прожекторов благодаря Либерману, который лет пять назад включил его в список своей партии на реальное место. Обидевшись на то, что Либерман не дал ему портфель министра, Хасон очень скоро стал лить грязь на своего благодетеля. Потом вообще переметнулся в Кадиму. И теперь строит из себя невинную овечку, заботящуюся о репутации Израиля в глазах арабских стран. Все последние годы СМИ заботливо обходили своей критикой Хасона – ведь он оказался полезным "тараном" в борьбе с Либерманом.

Перестарался Хасон. Думал, что все ему будет с рук сходить – главное, обливай грязью Либермана. А натолкнулся – на свою однофамилицу…

Классическое опровержение

Читательница Жанна, прочтя в моей предыдущей статье критику неуклюжих действий депутатов, растеряно спросила: "Не понимаю, что предлагает автор? Поднять руки и нечего не делать?"

Дорогая Жанна, постараюсь объяснить. Если я критикую неумные действия депутатов, это не значит, что ничего делать не нужно. Нужно поступать умнее. Как именно? Я расскажу тем же депутатам в другой раз. А сейчас лучше поговорим о том, что можем сделать мы с вами. А мы можем очень много.

Самое простое, самое легкое – в день выборов нужно пойти на участок и проголосовать за ту партию, которая, как мы верим, стоит на близких нам позициях. Когда говорят: "А, все равно мой голос ничего не решает" – ошибаются. Если семья из четырех человек не пойдет на выборы, то два голоса получит тот лагерь, который этой семье близок, а два голоса - противоположный. А ведь русские голоса в последние десятилетия становятся решающими.

Это, как сказано, минимум того, что мы можем сделать. Можно говорить с друзьями, близкими, знакомыми – и тоже убеждать их в своей правоте. Их голоса должны работать на правое дело. Нельзя избрать своего лидера с минимальным преимуществом, а потом спрашивать, почему он не выполняет нашу программу. Дайте ему побольше мандатов. В последние годы появилась прекрасная возможность через короткие комментарии к статьям высказывать свое мнение сразу большому числу Интернет-читателей. Тоже полезное дело.

Можно пойти в штаб близкой вам по духу партии и предложить свою помощь. Раздавать листовки, организовывать встречи, стоять с пикетами. Другой читатель написал еще до комментария Жанны, что готов активно работать в обществе, которое будет бороться с влиянием "пятой колонны" в нашей стране. Каждый гражданин может помочь общему делу в соответствии со своими способностями, наклонностями. Я - человек пишущий. Так пишу статьи, убеждаю людей в своей правоте.

А насчет депутатов… Половина из них люди непрофессиональные и не готовые к исполнению взятого на себя долга. Знаю, что этой оценкой вызову бурю возмущения. Поэтому последую примеру своего кумира, известного публициста первой половины 20 века. В одной из статей он написал, что половина министров дураки и мошенники. Правительство выразило протест, и в следующем номере он опубликовал опровержение: "Ту фразу следует читать так: "Половина наших министров - не дураки и не мошенники". Так и я: мою фразу следует читать так: "Половина депутатов – люди профессиональные и готовы к исполнению возложенного на них долга".