На этой неделе, 26 апреля, в национальном аэропорту имени Бен-Гуриона собрался весь цвет израильской журналистики: операторы конкурирующих телеканалов отпихивали друг друга, пытаясь установить свою камеру на лучшее место; собкоры нескольких радиостанций судорожно проверяли исправность магнитофонов; фоторепортеры "пристреливались", вычисляя оптимальную для съемки в закрытом помещении экспозицию.

В 10 часов утра Ярон Декель, ведущий популярной передачи государственного радио "Все это - разговоры", прокрутил в прямом эфире запись автоответчика аэропорта, бесстрастным голосом сообщившего: "Самолет из Лос-Анджелеса уже в воздухе, в 13 часов 47 минут он совершит посадку".

Нет, израильская пресса встречала отнюдь не премьера и не президента. Ждали Шулу Закен.

"Арестуют ли ее прямо в аэропорту или позволят съездить домой и оставить чемоданы?.." – гадали собкоры.

"Согласится ли Шула стать государственным свидетелем и заложить своего босса?" – вопрошали юридические комментаторы, анализировавшие в прохладе студий взволнованные донесения собкоров из зала ожидания.

"Мы не ошиблись в своих прогнозах! - ворвался в эфир вскоре после обеда хор репортеров. – Но…"

Но снять исторический момент – арест Шулы Закен, бывшей вершительницы судеб целого государства - так и не удалось: дальновидные следователи отдела Центрального штаба полиции по борьбе с мошенничеством задержали ее во внутреннем – скрытом от видоискателей - помещении аэропорта, где прибывшие в Израиль пассажиры проходят паспортный контроль.

Ящик Пандоры

В Израиле разразился беспрецедентный коррупционный скандал. СМИ, как вампиры, питаются им уже несколько недель. Каждый выпуск радио- и теленовостей начинается с перечисления имен и должностей новых фигурантов дела, носящего (горькая ирония судьбы!) название Holyland. Единственное отличие: Святая Земля пишется в два слова, а проданная посредством подкупа государственных чиновников – в одно. Потому как иерусалимский Holyland – это всего лишь фешенебельный городской квартал.

Изначально на холме, нависающем над популярным в столице торговым центром "Малха", планировалось строить отели – и тоже фешенебельные. Но в наших палестинах гостиничный бизнес – дело стрёмное: стоит какому-то фанатику-"шахиду" подорваться в кафе или автобусе – прости-прощай, иностранный туризм. Минимум – на пару месяцев, максимум (новейшей истории известны и такие случаи) – на год. А год простоя для отеля приравнивается к смертному приговору.

Иное дело – жилье. Даже эксклюзивное, заоблачно дорогое и малодоступное широким массам рядовых, так сказать, граждан… Статистика свидетельствует: в самые худшие (с точки зрения безопасности) времена цены на жилье в Израиле продолжали расти. И даже в минувшие два года - на пике глобального экономического кризиса, когда народ увольняли пачками, по 20.000 душ в месяц, - квартиры уверенно дорожали.

Почему?!

Да оттого, что 92 (девяносто два!) процента земельного фонда в нашей микроскопической по мировым стандартам стране принадлежат государству. Конкретно – Главному Земельному управлению. И оно – Главное (с большой буквы "г") хладнокровно вершит судьбы строительных подрядчиков, а вместе с ними – и потенциальных домовладельцев. Кого хочет – милует. Остальных – казнит. То есть – не выдает разрешений на изменение статуса того или иного пустыря. И если на заре еврейской государственности пустырь предназначался для выращивания бананов или авокадо, то даже спустя полстолетия попробуй убедить чиновников Главного и Земельного, что строить на нем дома – дело более полезное для социально-экономического здоровья нации, чем высадка апельсиновой рощи.

Эту закономерность подметил много лет назад Ариэль Шарон – тонкий знаток и ценитель скудного израильского земельного фонда. И в первую свою каденцию на посту премьера в начале 2000-х подчинил Главное Земельное управление министерству главы правительства. То есть – себе. А во вторую каденцию назначил куратором могущественного ведомства своего соратника по партии Эхуда Ольмерта, бывшего мэра Иерусалима, занимавшего в правительстве Шарона пост министра промышленности и торговли.

Где торговля и где земля – и что между ними общего?! – спросят удивленные читатели. Отвечу вопросом на вопрос: а разве земельный участок нельзя продать – пускай и неофициально, под прикрытием изменения его статуса? Принадлежащий Главному Земельному управлению участок (особенно если расположен он в престижном месте) – на вес золота! А зарплата у госслужащего – на порядок ниже, чем у владельца частной компании (годовой заработок министра не достигает даже полумиллиона шекелей, зато глава совета директоров ничем не примечательной фирмы загребает от миллиона в год до полутора). Но ведь и госчиновник – человек, и ничто человеческое… (дальше - по заученному в школе тексту): ему и автомобиль новенький хочется купить, и жилищные условия улучшить, и за океан слетать.

Именно по этому банальному сценарию развивались события и после рождения проекта Holyland, переросшего в не имеющий прецедентов в истории Израиля (цитирую судью) скандал. Пустырь, который государство планировало застроить отелями, приглянулся инвесторам и строительному подрядчику. Но как изменить его статус? И как добиться разрешения на строительство в иерусалимской мэрии?!

Не подмажешь – не поедешь. Даже – на Святой Земле, откуда к Богу (по слухам) ближе, чем из Урюпинска или из Вашингтона. Подрядчик занялся поиском нуждающегося госслужащего. Или – обеспеченного, но жадного (таких среди высокопоставленных чиновников – большинство). Для начала нашел посредников. Без них не донесешь до нужного тебе муниципального или правительственного вершителя судеб свою гениальную идею-проект-план, а вместе с нею – и неприметный конверт с наличными (вспомним "конверты с долларами", инкриминируемые бывшему главе правительства Эхуду Ольмерту в рамках, впрочем, другого уголовного дела)…

Судя по стремительному продвижению следствия по делу о даче и получении взяток в обмен на изменение статуса пустыря, на котором впоследствии был построен жилой комплекс с поэтическим названием Holyland, замешаны в нем минимум два экс-мэра столицы (Ольмерт и сменивший его на этом посту Ури Луполянски), не менее двух заммэров и куча всевозможных "махеров"-посредников, фамилии которых я умышленно упускаю. Главное – не фамилии и даже не посты, до которых дослужились эти чиновники. Главное – система! Именно ее – с дотошностью патологоанатома - и вскрыло следствие по делу о чудесном превращении злосчастного пустыря в благодатную стройплощадку, а затем и в жилой квартал, квартира в котором обходится сегодня в круглую сумму порядка полутора-двух миллионов шекелей!

До сих пор отцам-основателям Holyland удалось продать всего 520 из 1000 квартир, строительство которых запланировано в рамках проекта. Что же касается бывшего премьера Ольмерта, то он, согласно выдвинутым полицией подозрениям, получил в бытность мэром Иерусалима взятку размером 3,5 миллиона шекелей. Вот и считайте, какую выгоду извлекли из перемены статуса пустыря инвестор и подрядчики: ведь половину цены готового жилья в нашей стране составляет плата за землю, на которой оно построено.

"Я не я и подпись не моя!"

Стоило полиции упечь под арест первую партию подозреваемых (в том числе видных функционеров иерусалимского муниципалитета) – как между разными КПЗ, куда поместили начальников и бизнесменов, началась настоящая иудейская война: каждый стал валить вину на другого. Перегрызлись (пускай и заочно – на допросах в кабинетах следователей) до такой степени, что, видать, потеряли контроль над собой и… проговорились о других фактах коррупции, не имеющих ни малейшего отношения к застроенному многоэтажками пустырю.

И вот уже на допрос в полицию, а затем и в КПЗ ведут акул Большого отечественного бизнеса: Дани Данкнера, бывшего председателя крупнейшего коммерческого банка Апоалим, вынужденного уволиться несколько месяцев назад под давлением профессора Стэнли Фишера – главы Госбанка Израиля. Опытный американский финансист, Фишер, видать, первым пронюхал, что заключаемые магнатом сделки не совсем "кашерны". А если и "кашерны", то сильно пованивают.

Арестовали Данкнера в паре с Яаковом Эфрати - бывшим начальником Главного Земельного управления. Первый подозревается в даче взятки – в обмен на изменение статуса другого земельного участка, расположенного не в Иерусалиме, а в прибрежной зоне. Второй (танго танцуют парой!) – в получении взятки за возможность застроить жильем участок, изначально выделенный под скучное промышленное производство…

За бизнесменом и бывшим высокопоставленным госслужащим (капитал и власть – сиамские близнецы!) последовала мелкая сошка: посредники, толкачи и прочие "разнорабочие" коррупционной индустрии. Подобно своим могущественным боссам, они тоже быстро уразумели, что в КПЗ и койки жестче, чем под крышей дома своего, и нравы круче…

В конце концов инстинкт самосохранения подследственных довел полицию до того, что она вскрыла ящик Пандоры. Черную дыру! А там бурлят такие темные страсти, что рядовые законопослушные граждане поневоле начинают задумываться, как жить дальше в стране победившей коррупции.

В сказанном нет и доли преувеличения. Ведь если завканцелярией Ольмерта, проработавшей с ним бок о бок 30 лет, приходилось не только (цитирую подозрения, выдвинутые полицией относительно Шулы Закен) передавать своему боссу конверты с долларами от американского бизнесмена Моше Таланского, но и выписывать под наличность фиктивные квитанции (статья: "отмывание капитала"); если через нее передавались "наверх" шальные деньги в обмен на государственные льготы тем или иным промышленным предприятиям (дело об Инвестиционном центре минпромторга); если она была вынуждена добиваться двойной оплаты зарубежных поездок своего начальника (дело "Ришон-турс") и при этом 24 часа в сутки заботиться о полной конфиденциальности, то и ей естественным образом тоже кое-что перепало с подковерных сделок. Неслучайно при обыске на квартире Закен были обнаружены вещественные доказательства, указывающие на получение Шулой взяток и презентов!

А как иначе? Не подмажешь – не поедешь, даже если ты – владелец небольшого завода в какой-нибудь тьмутаракани и нуждаешься, как в кислороде, в финансовой поддержке государства. А если и поедешь – то исключительно в один конец. Так, как делают это в последние годы молодые специалисты-израильтяне, успешно защитившие дипломные работы в отечественных университетах и готовые до конца своих дней служить прогрессу науки.

"Утечка мозгов" не случайно превратилась в Израиле в эпидемию: опутанная паутиной коррупции и протекционизма маленькая страна позволяет выжить только тем счастливчикам, чей дядя работает "слугой народа" или бабушка была владелицей трех-четырех квартир (их можно сдать в аренду). Но "если у вас нету тети" или если ты новый в стране человек (например, репатриант) и не нажил пока связей с "нужными" людьми – скорее всего, так и останешься на социальном дне, будь ты даже генератором гениальных идей и проектов. Если верить экспертам, то прославившемуся на весь мир израильскому хайтеку удалось достичь заоблачных высот не благодаря поддержке государства – а вопреки ее отсутствию: программисты быстро смекнули, что финансирование следует искать только в Европе или за океаном, но никак не в коридорах правительственных ведомств.

Видимо, отсюда – тотальное равнодушие читателей-телезрителей-радиослушателей к драматическим поворотам в следствии по делу о крупнейшем в истории Израиля коррупционном спруте. Казалось бы, проснись и пой – на дворе разыгрывается такой "экшн", что на его фоне выглядит по-детски наивным самоубийство в 1977 году министра финансов Авраама Офера, относительно которого еще даже не были выдвинуты обвинения в получении взятки, а всего лишь ходили слухи. В первую свою каденцию на посту премьера Ицхак Рабин подал в отставку лишь из-за того, что израильский журналист Дан Маргалит пронюхал о наличии у его жены Леи долларового счета в американском банке.

Возможно ли столь радикальное покаяние сегодня, если в прошлую каденцию чуть не четверть депутатов Кнессета находились под следствием, а два бывших министра – Авраам Гиршзон (кстати, человек из ближайшего окружения Ольмерта) и Шломо Бенизри были признаны виновными во взяточничестве и ныне мотают срок?

Впрочем, за Ольмерта лично я (подобно другим соотечественникам, разбирающимся в тонкостях процедуры судопроизводства) спокойна.

Спокойна я и за Данкнера, и за других могущественных фигурантов дела: во-первых, доказать в суде факт дачи и получения взятки – задача архисложная, почти невыполнимая. Во-вторых, защиту бывших и нынешних политиков и госслужащих ведут элитные адвокаты, сделавшие себе имена на отбеливании подследственных из высшего эшелона. Да и сам Эхуд Ольмерт по профессии – юрист. Такого на мякине не проведешь. Недаром нанятый им пиарщик Амир Дан день и ночь вещает с экрана и по радио: "Бывший премьер-министр невиновен. Он чист, как стеклышко!"

Тогда отчего же гружу я читателей далекими от них – рядовых трудяг, многие из которых не имеют за душой ни шекеля, - чужими проблемами? А делаю это лишь оттого, что если полиция Израиля все-таки получила "зеленый свет" на столь масштабное (снизу до самой вершины политического и финансового Олимпа) расследование, значит – еще не всё потеряно. Возможно, у затурканных безденежьем, безработицей и бесперспективностью "низов" появилась, как минимум, надежда на то, что рано или поздно правоохранительным органам удастся разгрести ту непролазную грязь, в которой наша крошечная страна погрязла (извините за тавтологию) по самое не могу…