Рассказал анекдот, задевающий какую-либо группу людей – ашкеназов, "марокканцев", "иранцев", "русских" и так далее? Отправишься на пять лет в тюрьму. Такой законопроект рассмотрит уже на первом после каникул заседании Кнессет.

Внес его депутат от партии "Ихуд леуми" ("Национальное единство") Михаэль Бен-Ари. И у этого законопроекта есть все шансы на утверждение, поскольку его поддерживает офис юридического советника правительства.

Корреспондент ZMAN.com связался с нашим постоянным автором Юрием Моор-Мурадовым с просьбой прокомментировать новый законопроект.

- Юрий, бальзам на душу? Злорадствуете? Вы у нас на сайте не раз высказывались против подобного рода анекдотов.

- Нет, напротив, узнав о законопроекте, я схватился за голову. Подумал: заставь ретивого Богу молиться, он Богу же и лоб разобьет.

- Подождите, теперь вы реабилитируете анекдоты, оскорбляющие целые группы людей, в том числе и этнические?

- Нет, конечно. Но я не думаю, что это - сфера, которую должен регулировать закон, да еще такой строгий, который предусматривает тюремное заключение до пяти лет. Нужно оставить эту сферу нам - писателям, публицистам, учителям, воспитателям.

- Но что плохого, если появится еще и закон? Что плохого, если теперь запретят называть "русских" пьяницами, "грузинских" - волосатыми, "марокканских" – хулиганами, "румынских" – жуликами?

- Нельзя предусмотреть законами все запреты, многое регулируется общепринятыми нормами поведения, приличиями, такими категориями, как совесть, стыд. Вы думаете, что люди не гуляют по улице обнаженными только потому, что есть где-то закон, запрещающий делать это? Закон – это что-то жесткое, под его колеса может попасть и невинный человек. Вспоминается случай. В Холоне на одной лестничной площадке с нами жила пожилая женщина, еврейка из Ирана. Выходцев из Ирана здесь называют "парси", есть много обидных анекдотов про их якобы прижимистость. Однажды у нее на кухне прорвало трубу, она вызвала сантехника. Тот чинил, но одновременно донимал хозяйку шуткой: "Парси – нахаш арси" – то есть, ядовитая змея. Женщина очень злилась на балагура и позже подала на него в суд. Во время судебного процесса выяснилось, что сантехник сам – "парси". Хорошо, что у судьи хватило ума не выносить строгого приговора – он обязал обидчика принести истице извинения и огромный букет цветов.

- По вашему, закон никак не должен вмешиваться в эту сферу?

- Закон, запрещающий оскорбления на национальной, расовой почве в Израиле уже есть. Кроме того, если кто-то почувствует себя оскорбленным за публично рассказанный анекдот, всегда может подать в суд гражданский иск, как это сделала наша соседка. Однако поданный Бен-Ари законопроект предусматривает уголовное преследование. То есть, стороны даже помириться не смогут, поскольку истцом будет выступать прокуратура.

Я приведу пример из другой области. Я полагаю, что каждый, живущий в Израиле, должен говорить на иврите, более того – должен любить его, не навешивать уничижительные ярлыки на государственный язык своей страны. Но я выступил бы категорически против того, чтобы это защитили каким-либо законом. В принципе, закон может быть, но не об уголовной ответственности, а о том, чтобы выделить из бюджета средства на распространение и развитие языка, на обучение. Я не пугаю людей тюремной камерой, а рассказываю им об иврите – вот уже полтора десятка лет. И надеюсь, что это приносит какие-то плоды. Я давно уже ратую за создание в каждом крупном городе Дома иврита для репатриантов, куда они могли бы приходить и вживаться в "иврит". Я часто встречаюсь с читателями, знаю, какой у "нашего люда" неизбывный интерес к родному языку.

- Кстати о встречах… На днях на сайте "Новости Ашдода" было сообщение о вашей встрече с читателями ваших книг. Там были восторженные отклики – об искрометности подачи материала, о том, что зал не смог поместить всех желающих, что книг не хватило… Это правда, или все же несколько преувеличено?

- Встреча состоялась в матнасе "Тикватену". Относительно "искрометности" я судить не могу, на это нужно посмотреть со стороны, хотя мне казалось, что это был просто непринужденный задушевный разговор. Остальное правда. Мы начали беседу, когда небольшой зал был почти полон, перед мной сидело множество людей. По обыкновению я придвинул стол прямо к первому ряду. Начал беседу и слышал, что люди продолжают заходить. Минут через пятнадцать почувствовал, что сидят и за моей спиной, оглянулся – а там еще десятка два слушателей. Пришлось пересаживаться уже мне. Это было приятно. Разумеется, я отношу этот интерес не к своей личности, а к теме, которой посвящены мои книги, – ивриту.

- А насчет того, что книг не хватило… Это мне напоминает анекдот о том, как солдат учили отвечать приехавшему на проверку генералу на вопрос, хватает ли еды. "Хватает, и даже остается". – "А что делаете с тем, что остается?" - "Съедаем, даже не хватает".

- Смешной анекдот. А книг на всех желающих действительно не хватило. Учитывая опыт прежних встреч, я захватил с собой четыре десятка экземпляров, обычно этого хватает с избытком. А тут и сам не заметил, как все разобрали. И еще два десятка книг я отправил участникам встречи, уже вернувшись домой.

Кстати, на этой встрече в Ашдоде мне рассказали о таком тревожном явлении – каждый день к мусорным бакам выносят стопки почти новеньких книг. У меня спросили – не означает ли это конец эры книги…

- Да, возле нашего дома недавно кто-то вынес новенькую энциклопедию в 50-ти томах. Зачем этот устаревший способ добывать информацию, когда есть Википедия?

- Увы, Интернет вытесняет книгу из нашей жизни, но мне кажется, что книга еще не потеряла своего значения. Еще очень много людей на земле, для которых физическое прикосновение к книге не сравнится с "компьютерным контактом". Самое трогательное в наших встречах с читателями – когда по окончании беседы ко мне подходит репатриантка, протягивает зачитанную книгу, говорит, что купила ее год назад в магазине, с тех пор не выпускает из рук, и просит ее надписать. Знаете, это чувство я не променяю ни на что.

На снимке: Юрий Моор-Мурадов