Легендарные Барышников и Лагуна в Израиле
Билеты на представления Барышникова и Лагуны в Израиле кончились через полтора часа после того, как были объявлены даты турне, так что их уже не достать даже у перекупщиков, но подвод написать об их гастролях остался. Тем более, что повод – очень израильский.
Турне звезд приурочено к вручению Премии Израиля тель-авивскому балетному Центру Сюзан Далаль, где в течение года в связи с 20-летием Центра проходят уникальные мероприятия, жемчужинами которых станут выступления величайших артистов балета 20-го века - легендарного 62-летнего Михаила Барышникова и виртуозной танцовщицы из Швеции Анны Лагуны в конце июня.
В рамках мирового турне они покажут спектакль «Три фрагмента, соло и дуэт» - вечер из произведений хореографов Матса Эка (Швеция), Алексея Ратманского (Россия) и Бенджамена Миллепье (Франция).
В этой программе два соло Барышникова — мировая премьера маленького балета, сочиненного Алексеем Ратманским на музыку «Вальса-фантазии» Глинки, и столь же небольшой монолог «Спустя годы» Бенджамена Миллепье. Одно соло Лагуны, изобретенное ее мужем, хореографом Матсом Эком, и одноактовый балет «Место», также поставленный Эком (создатель самой радикальной в истории балета «Спящей красавицы», где феи-крестные были легконравными медсестрами, а папа принцессы Авроры водил малолитражку, совсем было переметнулся от танцев к перформансам и инсталляциям, но ради жены и Барышникова вернулся). Все эти вещи — о возрасте, об опыте, о потерях. Михаил Барышников и Анна Лагуна изображают трогательную историю немолодых людей, репетируя неизбежное – кто-то из них в итоге останется один.
"Соло для двоих" поставлено Матсом Эком на музыку Арво Пярта в середине 1990-х: здесь Михаил Барышников выходит на сцену всего на несколько секунд, как ожившее воспоминание героини, а все остальное время танцует Анна Лагуна.
В "Спустя годы" хореографа Бенджамена Миллепье Михаил Барышников появляется на фоне огромного экрана, на котором демонстрируется черно-белая запись его танца.
Сам Бенджамен Миллепье, которому чуть за тридцать, еще не расстался с карьерой танцовщика - он солист New York City Ballet. Для него самого вопрос прощания с танцами еще не стоит - он сочинил балет не о себе, но почувствовать Барышникова смог замечательно. В его маленьком спектакле на музыку Филипа Гласса и Акиры Рабле танцовщик ведет диалог с самим собой на экране. Сначала - с мальчиком в классе хореографического училища, затем - с обозначающим джаз американцем.
Из интервью Майи Прицкер с Михаилом Барышниковым:
- Почему вы открыли Baryshnikov Art Center?
- Лет двадцать назад мои пути начали все больше уводить меня из Нью-Йорка – в Европу, Австралию, Латинскую Америку. Я должен был от Нью-Йорка внутренне освободиться. Нью-Йорк 70-х был совершенно замечательным местом, перекрестком интересных людей, интересных идей. А с середины 80-х все это стало изменяться под напором конъюнктуры, бизнеса. Нью-Йорк раньше всегда был городом открытых дверей, городом "перекрестного опыления", хотелось как-то это возродить. И вот нашелся кусок земли в Hell’s Kitchen, на западе Манхэттена, в чуть ли не последнем нетронутом уголке Нью-Йорка. Там стали строить здание, куда мы и въехали пять лет назад. У нас четыре замечательных репетиционных зала, в которых находят приют музыканты, актеры, режиссеры, танцовщики, хореографы.
- Все более или менее значительные хореографы мира – от Марка Морриса до Элиота Фелда, Твайлы Тарп, Мерса Каннингэма – что-то создали для вас. У вас гигантский современный репертуар, который вы, в частности, показывали со своей группой White Oak Dance Project. Но на DVD или в интернете есть еще и "Жизель", "Дон Кихот", другая классика. Собираетесь ли вы что-то с этим делать?
– Я небольшой поклонник танца на экране. Танец плохо передается. Записи относятся к тем временам, когда я танцевал с крупными компаниями – Сити-балетом, АБТ, Кировским. Остановить этот материал я не могу. А свои новые работы я хоть и снимаю на видео, но не распространяю. Это архив, он пойдет в какую-нибудь библиотеку, например Линкольн-центра, и можно будет посмотреть это там. Да и вообще – жизнь коротка, а снимать свои работы, на мой взгляд, нескромно. Интереснее заниматься живым театром.
– Как часто вы выступаете?
– В прошлом году мы очень много танцевали в Европе, спектаклей пятьдесят-шестьдесят: Латвия, Сербия, Польша, Голландия, Испания, Италия. В этом году будет меньше, потому что готовилось открытие театра. Но намечается что-то и в Нью-Йорке, может быть в мае. Июнь – в Париже, пара спектаклей в Израиле, в октябре-ноябре Южная Америка…
– Что вас подстегивает, что заставляет выходить на сцену?
– Интересные проекты. Кажется, место вокруг меня уже хорошо "оттоптанное", хочется иногда прилечь, но раздается звонок, и тот же Матс Экк, или Билли Форсайт, или еще кто-нибудь предлагает что-то сделать, и думаешь: ну как отказаться – ведь потом локти будешь кусать. Театром заниматься труднее, потому что надо параллельно держать себя в хореографической форме – значит, день растягивается часов до восемнадцати.
– Вы серьезно занимаетесь фотографией…
– Я увлекся черно-белой фотографией лет тридцать назад. Меня подтолкнул к этому Леонид Лубяницкий, отличный фотограф. С ним мы купили Nikon, который я взял в свое первое турне по Японии, Таиланду и другим странам Азии. Я привез оттуда роликов двадцать, мы вместе их проявили, там, конечно, оказалась масса ерунды, но два-три снимка получились, и с тех пор я увяз в этом деле. Несколько лет назад я начал заниматься цветной дигитальной фотографией. Я всегда считал, что фотография танца – это мертвое искусство, к которому нельзя серьезно относиться, потому что движение, застывшее в кадре, не дает о танце никакого представления. Но потом наткнулся на фотоработы Пенна, Мэна Рэя и особенно Алексея Бродовича, который был арт-директором журнала Harper’s Bazaar и великим учителем Пенна, Аведона и многих других. У Бродовича есть книга "Балет", сделанная в 1940-е годы. Он нашел способ передать движение. И меня эта форма очень привлекла. Мерс Каннингэм разрешал мне снимать во время его репетиций, потом мы вместе выбирали фото для книги, ему нравилось.
– Каково будущее классического балета?
– Трудно сказать. Я давно отошел от этого. Но есть такие люди, как, скажем, Алексей Ратманский. Нам в Нью-Йорке очень повезло, что он здесь, потому что он ярко, серьезно работает и он прелестный человек. Он сделал для меня соло на "Вальс-фантазию" Глинки, получилось занятно. Классический балет – загадка. У него поразительная аура, и эта танцевальная метафора девятнадцатого века, как и классическая опера, всегда будет существовать и притягивать людей. Хотя, может быть, сместится в более сжатое, концентрированное и тонкое действо, чем трехактный спектакль.
– В одном интервью вы сказали, что, родись вы в Америке, неизвестно, кем бы стали, – может быть, юристом или бизнесменом. Вы не жалеете о том, что стали танцовщиком?
– Да нет. Просто времени мало осталось, и дневное расписание постоянно уплотняется. Иногда ужас охватывает от того, как мало времени…
****
Михаил Барышников родился в 1948 году в Латвии, где его семья оказалась в послевоенные годы. Любовь к театру, музыке и балету привила Михаилу мать, она и записала сына в балетную студию, а затем – в Рижское хореографическое училище.
В 1964 году Михаил Барышников вместе с Латвийской национальной оперой гастролировал в Ленинграде. На талантливого мальчика обратили внимание, ему предложили поступить в Вагановское хореографическое училище. Так Барышников стал учеником знаменитой русской балетной школы, а затем – солистом балетной труппы театра имени Кирова. В СССР артист достиг самых больших высот, в 1973 году он был удостоен звания заслуженного артиста РСФСР, а летом 1974 года во время гастролей Большого театра в Канаде Михаил Барышников принял решение не возвращаться на родину.
Он сразу был принят солистом в Американский театр балета (АБТ), позже присоединился к труппе Нью-Йорского балета и работал с Джорджем Баланчиным и Джеромом Робинсом. В 1980-м Барышников вернулся в АБТ как танцовщик и художественный руководитель, а в начале 1990-х стал художественным руководителем проекта «Белый Дуб» («White Oak») - балетной труппы, созданной им вместе с хореографом Марком Морисом. После того, как в 2004 году труппа Барышникова и Мориса была распущена, балетмейстер создал Центр Искусств Барышникова (Baryshnikov Arts Center). Этим центром он руководит по сей день. Его произведения стиля модерн ставились не только в Нью-Йорке, но и на всех крупнейших сценах мира.
Несмотря на то, что создание Центра Барышников называл последней главой своей жизни, около трех с половиной лет назад он собрал балетную труппу Hell's Kitchen Dance. Свое имя труппа получила от названия нью-йоркского района Хелл Китчен, где расположен Центр Барышникова.
Многие называют Барышникова ведущим балетмейстером нашего времени, но сам танцор утверждает обратное: "Преднамеренно или нет, люди, которые работают со мной, хотят усвоить мои художественные приемы. Я не хореограф и никогда не пытался сохранить опыт своей жизни в памяти. Мы даем любому хореографу карт-бланш".
В 1977 году он сыграл свою первую роль в кино в фильме «Поворотный пункт» и был номинирован на «Оскар» как лучший актер второго плана. В 1985 году снялся в фильме «Белые ночи», а в последнем сезоне телесериала «Секс в большом городе» сыграл друга Кэрри Брэдшоу (и, как выяснилось, многим израильтянам известен именно этой ролью). В 2000 году Барышников получил почетную премию Центра сценических искусств им. Кеннеди. Артист также выступает на театральных подмостках. Нью-йоркская театральная мастерская представила зрителям четыре коротких пьесы Сэмюэля Беккета, в постановке которых принял участие Михаил Барышников. Ранее знаменитый танцовщик сыграл в спектаклях "Mr. XYZ" Элиота Фелда, "Запрещенное Рождество" по сценарию Резо Габриадзе и в пьесе "А, Джо?".
Анна Лагуна – танцовщица и хореограф, муза ( и жена) известного шведского хореографа Матса Эка. Лагуна была примой шведской балетной труппы «Кульберг Балет». Исполняла главные партии в таких постановках Эка, как «Жизель», «Кармен», «Лебединое озеро» и «Дом Бернарда Альбы». В 1993 году оставила труппу и помогала Матсу Эку в его работе в Парижской и Лионской операх и других крупных проектах.
«Три фрагмента, соло и дуэт» - Центр Сузан Далаль, 26 июня, суббота, 21.00 (http://www.suzannedellal.org.il)
Центр сценических искусств, Герцлия, 28, 29 июня, 21.00 (http://www.hoh-herzliya.co.il/)
По особой просьбе Михаила Барышникова, 50 билетов на представления будут выделены для учеников израильских балетных школ со всей страны. http://www.youtube.com/watch?v=wHfh-jM7AsY
Подготовлено при помощи портала DanceLife http://ru.dancelife.co.il/
Турне звезд приурочено к вручению Премии Израиля тель-авивскому балетному Центру Сюзан Далаль, где в течение года в связи с 20-летием Центра проходят уникальные мероприятия, жемчужинами которых станут выступления величайших артистов балета 20-го века - легендарного 62-летнего Михаила Барышникова и виртуозной танцовщицы из Швеции Анны Лагуны в конце июня.
В рамках мирового турне они покажут спектакль «Три фрагмента, соло и дуэт» - вечер из произведений хореографов Матса Эка (Швеция), Алексея Ратманского (Россия) и Бенджамена Миллепье (Франция).
В этой программе два соло Барышникова — мировая премьера маленького балета, сочиненного Алексеем Ратманским на музыку «Вальса-фантазии» Глинки, и столь же небольшой монолог «Спустя годы» Бенджамена Миллепье. Одно соло Лагуны, изобретенное ее мужем, хореографом Матсом Эком, и одноактовый балет «Место», также поставленный Эком (создатель самой радикальной в истории балета «Спящей красавицы», где феи-крестные были легконравными медсестрами, а папа принцессы Авроры водил малолитражку, совсем было переметнулся от танцев к перформансам и инсталляциям, но ради жены и Барышникова вернулся). Все эти вещи — о возрасте, об опыте, о потерях. Михаил Барышников и Анна Лагуна изображают трогательную историю немолодых людей, репетируя неизбежное – кто-то из них в итоге останется один.
"Соло для двоих" поставлено Матсом Эком на музыку Арво Пярта в середине 1990-х: здесь Михаил Барышников выходит на сцену всего на несколько секунд, как ожившее воспоминание героини, а все остальное время танцует Анна Лагуна.
В "Спустя годы" хореографа Бенджамена Миллепье Михаил Барышников появляется на фоне огромного экрана, на котором демонстрируется черно-белая запись его танца.
Сам Бенджамен Миллепье, которому чуть за тридцать, еще не расстался с карьерой танцовщика - он солист New York City Ballet. Для него самого вопрос прощания с танцами еще не стоит - он сочинил балет не о себе, но почувствовать Барышникова смог замечательно. В его маленьком спектакле на музыку Филипа Гласса и Акиры Рабле танцовщик ведет диалог с самим собой на экране. Сначала - с мальчиком в классе хореографического училища, затем - с обозначающим джаз американцем.
Из интервью Майи Прицкер с Михаилом Барышниковым:
- Почему вы открыли Baryshnikov Art Center?
- Лет двадцать назад мои пути начали все больше уводить меня из Нью-Йорка – в Европу, Австралию, Латинскую Америку. Я должен был от Нью-Йорка внутренне освободиться. Нью-Йорк 70-х был совершенно замечательным местом, перекрестком интересных людей, интересных идей. А с середины 80-х все это стало изменяться под напором конъюнктуры, бизнеса. Нью-Йорк раньше всегда был городом открытых дверей, городом "перекрестного опыления", хотелось как-то это возродить. И вот нашелся кусок земли в Hell’s Kitchen, на западе Манхэттена, в чуть ли не последнем нетронутом уголке Нью-Йорка. Там стали строить здание, куда мы и въехали пять лет назад. У нас четыре замечательных репетиционных зала, в которых находят приют музыканты, актеры, режиссеры, танцовщики, хореографы.
- Все более или менее значительные хореографы мира – от Марка Морриса до Элиота Фелда, Твайлы Тарп, Мерса Каннингэма – что-то создали для вас. У вас гигантский современный репертуар, который вы, в частности, показывали со своей группой White Oak Dance Project. Но на DVD или в интернете есть еще и "Жизель", "Дон Кихот", другая классика. Собираетесь ли вы что-то с этим делать?
– Я небольшой поклонник танца на экране. Танец плохо передается. Записи относятся к тем временам, когда я танцевал с крупными компаниями – Сити-балетом, АБТ, Кировским. Остановить этот материал я не могу. А свои новые работы я хоть и снимаю на видео, но не распространяю. Это архив, он пойдет в какую-нибудь библиотеку, например Линкольн-центра, и можно будет посмотреть это там. Да и вообще – жизнь коротка, а снимать свои работы, на мой взгляд, нескромно. Интереснее заниматься живым театром.
– Как часто вы выступаете?
– В прошлом году мы очень много танцевали в Европе, спектаклей пятьдесят-шестьдесят: Латвия, Сербия, Польша, Голландия, Испания, Италия. В этом году будет меньше, потому что готовилось открытие театра. Но намечается что-то и в Нью-Йорке, может быть в мае. Июнь – в Париже, пара спектаклей в Израиле, в октябре-ноябре Южная Америка…
– Что вас подстегивает, что заставляет выходить на сцену?
– Интересные проекты. Кажется, место вокруг меня уже хорошо "оттоптанное", хочется иногда прилечь, но раздается звонок, и тот же Матс Экк, или Билли Форсайт, или еще кто-нибудь предлагает что-то сделать, и думаешь: ну как отказаться – ведь потом локти будешь кусать. Театром заниматься труднее, потому что надо параллельно держать себя в хореографической форме – значит, день растягивается часов до восемнадцати.
– Вы серьезно занимаетесь фотографией…
– Я увлекся черно-белой фотографией лет тридцать назад. Меня подтолкнул к этому Леонид Лубяницкий, отличный фотограф. С ним мы купили Nikon, который я взял в свое первое турне по Японии, Таиланду и другим странам Азии. Я привез оттуда роликов двадцать, мы вместе их проявили, там, конечно, оказалась масса ерунды, но два-три снимка получились, и с тех пор я увяз в этом деле. Несколько лет назад я начал заниматься цветной дигитальной фотографией. Я всегда считал, что фотография танца – это мертвое искусство, к которому нельзя серьезно относиться, потому что движение, застывшее в кадре, не дает о танце никакого представления. Но потом наткнулся на фотоработы Пенна, Мэна Рэя и особенно Алексея Бродовича, который был арт-директором журнала Harper’s Bazaar и великим учителем Пенна, Аведона и многих других. У Бродовича есть книга "Балет", сделанная в 1940-е годы. Он нашел способ передать движение. И меня эта форма очень привлекла. Мерс Каннингэм разрешал мне снимать во время его репетиций, потом мы вместе выбирали фото для книги, ему нравилось.
– Каково будущее классического балета?
– Трудно сказать. Я давно отошел от этого. Но есть такие люди, как, скажем, Алексей Ратманский. Нам в Нью-Йорке очень повезло, что он здесь, потому что он ярко, серьезно работает и он прелестный человек. Он сделал для меня соло на "Вальс-фантазию" Глинки, получилось занятно. Классический балет – загадка. У него поразительная аура, и эта танцевальная метафора девятнадцатого века, как и классическая опера, всегда будет существовать и притягивать людей. Хотя, может быть, сместится в более сжатое, концентрированное и тонкое действо, чем трехактный спектакль.
– В одном интервью вы сказали, что, родись вы в Америке, неизвестно, кем бы стали, – может быть, юристом или бизнесменом. Вы не жалеете о том, что стали танцовщиком?
– Да нет. Просто времени мало осталось, и дневное расписание постоянно уплотняется. Иногда ужас охватывает от того, как мало времени…
****
Михаил Барышников родился в 1948 году в Латвии, где его семья оказалась в послевоенные годы. Любовь к театру, музыке и балету привила Михаилу мать, она и записала сына в балетную студию, а затем – в Рижское хореографическое училище.
В 1964 году Михаил Барышников вместе с Латвийской национальной оперой гастролировал в Ленинграде. На талантливого мальчика обратили внимание, ему предложили поступить в Вагановское хореографическое училище. Так Барышников стал учеником знаменитой русской балетной школы, а затем – солистом балетной труппы театра имени Кирова. В СССР артист достиг самых больших высот, в 1973 году он был удостоен звания заслуженного артиста РСФСР, а летом 1974 года во время гастролей Большого театра в Канаде Михаил Барышников принял решение не возвращаться на родину.
Он сразу был принят солистом в Американский театр балета (АБТ), позже присоединился к труппе Нью-Йорского балета и работал с Джорджем Баланчиным и Джеромом Робинсом. В 1980-м Барышников вернулся в АБТ как танцовщик и художественный руководитель, а в начале 1990-х стал художественным руководителем проекта «Белый Дуб» («White Oak») - балетной труппы, созданной им вместе с хореографом Марком Морисом. После того, как в 2004 году труппа Барышникова и Мориса была распущена, балетмейстер создал Центр Искусств Барышникова (Baryshnikov Arts Center). Этим центром он руководит по сей день. Его произведения стиля модерн ставились не только в Нью-Йорке, но и на всех крупнейших сценах мира.
Несмотря на то, что создание Центра Барышников называл последней главой своей жизни, около трех с половиной лет назад он собрал балетную труппу Hell's Kitchen Dance. Свое имя труппа получила от названия нью-йоркского района Хелл Китчен, где расположен Центр Барышникова.
Многие называют Барышникова ведущим балетмейстером нашего времени, но сам танцор утверждает обратное: "Преднамеренно или нет, люди, которые работают со мной, хотят усвоить мои художественные приемы. Я не хореограф и никогда не пытался сохранить опыт своей жизни в памяти. Мы даем любому хореографу карт-бланш".
В 1977 году он сыграл свою первую роль в кино в фильме «Поворотный пункт» и был номинирован на «Оскар» как лучший актер второго плана. В 1985 году снялся в фильме «Белые ночи», а в последнем сезоне телесериала «Секс в большом городе» сыграл друга Кэрри Брэдшоу (и, как выяснилось, многим израильтянам известен именно этой ролью). В 2000 году Барышников получил почетную премию Центра сценических искусств им. Кеннеди. Артист также выступает на театральных подмостках. Нью-йоркская театральная мастерская представила зрителям четыре коротких пьесы Сэмюэля Беккета, в постановке которых принял участие Михаил Барышников. Ранее знаменитый танцовщик сыграл в спектаклях "Mr. XYZ" Элиота Фелда, "Запрещенное Рождество" по сценарию Резо Габриадзе и в пьесе "А, Джо?".
Анна Лагуна – танцовщица и хореограф, муза ( и жена) известного шведского хореографа Матса Эка. Лагуна была примой шведской балетной труппы «Кульберг Балет». Исполняла главные партии в таких постановках Эка, как «Жизель», «Кармен», «Лебединое озеро» и «Дом Бернарда Альбы». В 1993 году оставила труппу и помогала Матсу Эку в его работе в Парижской и Лионской операх и других крупных проектах.
«Три фрагмента, соло и дуэт» - Центр Сузан Далаль, 26 июня, суббота, 21.00 (http://www.suzannedellal.org.il)
Центр сценических искусств, Герцлия, 28, 29 июня, 21.00 (http://www.hoh-herzliya.co.il/)
По особой просьбе Михаила Барышникова, 50 билетов на представления будут выделены для учеников израильских балетных школ со всей страны. http://www.youtube.com/watch?v=wHfh-jM7AsY
Подготовлено при помощи портала DanceLife http://ru.dancelife.co.il/
