Около дома Ноама Шалита было не протолкнуться от журналистов - к самому дому с самого раннего утра полиция пускала только представителей прессы. Те, кто готовился отправится маршем на Иерусалим, собирались чуть ниже - на площадке. Несколько тысяч человек ждали Ноама и Авиву Шалит.

В течение четырех лет точные списки заключенных, освобождения которых требует ХАМАС, оставались вне рамок конкретного общественного диалога. И вот за вечер до начала марша Израиль узнал, где проходят та самая красная черта: ни в коем случае не будут освобождены террористы, убившие больше десяти израильтян. Другие убийцы могут быть освобождены при условии, что их вышлют за пределы Западного Берега. ХАМАС на эти условия Израиля как известно официально так и не ответил.

Шимшом Либман: Мы еще четыре года назад говорили Ольмерту: скажи, кого ты готов освободить, и может быть тогда возникнет давление на ХАМАС со стороны матерей, которые ждут своих сыновей из тюрем. А сейчас, сделав обратное, - опубликовав, кого не готовы освободить, оказывают давление на нас. Я думаю, что все это пропагандистский трюк - кто-то пытается нам действовать против нас. А мы - как сугубо гражданские люди - в этой ситуации всегда будем слабее.

В восемь тридцать утра семья Шалит покинула дом: Авива, старший брат Гилада Йоэль, подруга Йоэля Яара, и Ноам. Ноам - замыкающий.

Шимшон: Я хочу верить в результат. Но я признаю, что мы все немного наивны - и марш тоже немного наивен. Но я все таки хочу верить, что премьер и министр обороны, тоже являющиеся родителями солдат, осознают такие ценности, как братство по оружию и запрет покидать солдат на поле боя. Если они увидят, что достаточно людей готовы заплатить цену, то у премьера и министра обороны хватит смелости принять решение...

А люди тем временем все прибывали.

Ноам Шалит: Гилад ждал четыре долгих года и все еще продолжает ждать тех, кто послал его в бой - ждет своих командиров, своих министров обороны, и своих премьеров. Но они не отвечают. Вместо этого он слышит - или по крайней мере мы слышим - отговорки и умные объяснения, почему его освободить невозможно, почему это не удается, слышим о цене, которая то поднимается, то опускается, слышим о факторе сдерживания государства и о провалах разведки....

Может поэтому и речи были краткими - все торопились в путь. Всего около миллиона человек по всей стране выразили желание присоединиться к маршу - на первом этапе - через час после начала по трассе шли уже десять тысяч человек.