"Если Билл Клинтон был нашим первым черным президентом, то Барака Обаму можно назвать первым президентом женщиной". Такими словами начинается памфлет известной американской журналистки Кэтлин Паркер, опубликованный несколько дней назад в Washington Post.

Предельно неполиткорректный, нарушающий все гендерные табу, навязанные американскому обществу феминистками, памфлет, вызвал немало возмущенных и восторженных реакций в США.

Тони Моррисон из New York Times когда-то сказал, что Билл Клинтон – первый чернокожий президент США, потому что он обладает полным набором характеристик парня из афро-американской общины: "Он вырос в неполной бедной семье из рабочего класса, он простой парень из Арканзаса, который играет на саксофоне и любит "джанк фуд" из "Макдональдса".

Кэтлин Паркер продолжает парадигму Моррисона, предлагая взглянуть на нынешнего американского президента под необычным углом. Под углом тестостерона.

Но сначала необходимые оговорки.

"Я не говорю, что президент совсем женщина, - пишет Паркер. - Но, на мой взгляд, в кризисной ситуации, президент страдает от синдрома риторического дефицита тестостерона".

"Не то чтобы он недостаточно ковбой, как считают многие. Этим мы уже сыты. Просто у него женский подход в нормативном смысле.

В смысле гендерных установок и представлений о женском уме мы достигли большого прогресса. Еще недавно речи и тексты женщин подвергались цензуре. Но от культурных стереотипов избавиться труднее, чем от масляного пятна на одежде. Наше просвещенное "я" хочет запретить гендерные нормы, но ползучий мозг диктует другое.

Вот женщин до сих пор клеймят за то, что они поступают "слишком по-мужски" или "недостаточно по-женски". О Хиллари Клинтон, например, некоторые говорят, что она ведет себя "как мужчина".

Может быть, об Обаме можно сказать обратное?

Не претендуя на угрюмую серьезность, Кэтлин Паркер находит в поведении Барака Обамы много женского. "Я не считаю, что женский подход это недостаток, более того, в эволюционном смысле это даже прогресс, - пишет автор. - И все же в том, что касается лидерства, у нас есть определенные культурные ожидания".

Мужчины и женщины, в общем говоря, общаются по-разному: женщины любят сколачивать коалицию, "стайку", а не быть диссидентами и действовать в одиночку. В то время, как мужчины стремятся померяться силами с другими, женщины собирают кружки и пытаются договориться.

Экологический кризис British Petrolium является классическим образцом того, как риторический стиль Обамы превратил его в неэффективного президента. У него не было возможности в прямом смысле "заткнуть чертову дыру", как он воскликнул во время одного из приступов своей мужественности. Никто не ожидал от него, что он наденет костюм ныряльщика и бросится в море, но он должен был применить власть. И он ее не применил. Вместо этого, Обама прислушивался к британской компании, взвешивал, размышлял и даже отпускал на эту тему шуточки в адрес журналистов, в то время как ему надо было сесть в свой Air Force One, и полететь в Луизиану.

Ему не хватило своевременной командной реакции, и все сказали, что президенту не хватает лидерских качеств. Когда Обама наконец обратился к нации (на 56-й день!), его речь на 13 процентов состояла из пассивных конструкций – самое большое число в обращениях президентов к нации за последние 100 лет. Global Language Mobitor считает это признаком желания снять с себя ответственность.

Кэмпбэлл писала, что мужчины могут успешно использовать стиль женской коммуникации, если она строится на риторических нормах эффективной пропаганды – ясности и убедительности аргументов, отсутствии противоречий.

"Я в этом не уверена, - продолжает Паркер. - Мужские коды функционирования Овального кабинета ставят другие задачи, которые усугубляются кризисами, требующими решительных действий, а не риторики.

Обама может оказаться первым президентом США, который заплатит политическую цену за то, что действовал как женщина".