Спустя неделю после массовых беспорядков в Гренобле, сопровождавшихся вандализмом, поджогами машин и перестрелками с полицией, когда внимание всей Франции было приковано к городу у подножья Альп, а количество комментариев токбэкистов под интернетными статьями на эту тему достигало 4 тысяч (только разрешенных свирепой цензурой), газета Le Figaro опубликовала интервью со специалистом по "большой" преступности во Франции журналистом и писателем Жеромом Пьера.

Почему Гренобль? Случайно ли вспыхнула в этом городе война между полицией и юнцами пригородного квартала?

Жером Пьера говорит, что Гренобль – это город с 40-летней традицией бандитизма. По его словам, в 2007-2008 годах в городе, как раз в квартале Вильнёв, имел место целый ряд бандитских разборок. "С конца 60-х гг., после смерти "крестного отца" Маттеи, войны преступных кланов в городе не прекращались. Сначала были корсиканцы против итало-гренобльской группировки, потом последние воевали против "банды Аббатства". За 40 лет – 200 убитых, хуже чем на Корсике или в Марселе", - утверждает Пьера.

Рядом с этим традиционным бандитизмом, в начала 90-х гг. в игру вошли "подонки" из предместий, которые занимаясь наркоторговлей, из мелких дилеров превратились в оптовиков, а потом в импортеров. За 10 лет они разбогатели, приобрели целые арсеналы оружия, - считает журналист. Рядом с традиционным бандитизмом (если перевести с политкорректного языка французского журналиста, традиционные бандиты – это "белые", французы коренные и с итальянскими корнями) выросло и возмужало поколение преступников пригородов (читай: арабско-африкансих эмигрантов и их детей).

Эти два потока встречаются в тюрьме: там они знакомятся и начинают работать вместе. "Но сегодня, - уточняет Жером Пьера, - традиционная бандитская среда явно уступает новому преступному миру предместий. "Крестные отцы" стареют, и не поспевают за новыми веяниями. Вчерашней мелочи из окраинных кварталов не приходится завидовать старым воротилам - они уже богаче и намного опаснее "крестных отцов". В Гренобле полиция с удивлением обнаружила, что роль третейских судей в традиционной бандитской среде теперь играют молодчики из предместий.

В новой преступной среде все рациональней: с фольклором покончено – парни берутся за дело, чтобы делать "бабки" и точка. По статистике ограблений видно, что в 70-80 годы никогда не было столько убитых полицейских, как сегодня.

Жером Пьера об этом не говорит, но сравнение напрашивается само собой: не для социологов, а для простых жителей города, новая, взошедшая в среде эмигрантов из стран Магриба преступность, намного страшнее прежней. Если традиционный бандитизм был узким явлением, где группы воевали друг с другом, но по большому счету не мешали жить горожанам, разве что владельцам ювелирных лавок и казино, то в нынешних пригородах в преступную деятельность так или иначе вовлечены массы юнцов, которые терроризируют жителей квартала, нападают, поджигают машины, оскорбляют стариков.

Как бы ни были ужасны случайные жертвы криминальных разборок, где шальная пуля может задеть случайную невинную жертву на пляже или в кафе, в целом речь идет о замкнутом круге, не влияющем на жизнь обывателя. Иное дело - целый квартал, населенный маргиналами, стоящими одной ногой в тюрьме. Да еще не отождествляющими себя национально и религиозно со страной, в которой живут…