Еврейский сирота из Чечни
В одной из комнат еврейского приюта в Москве, на нижней части двухъярусной кровати, уставив глаза в пол, сидит юноша в наушниках. Он не обращает никакого внимания на посетителей. Его зовут Давид Наумкин. Кроме имени, нет никакого подтверждения, что он еврей. У него нет ни документов, ни родственников. Но около месяца назад он был доставлен сюда из чеченского детского дома - благодаря своему имени.
История Наумкина типична для жителей Чечни, родившихся два десятилетия назад. Неизвестный мужчина убил его отца. Мать погибла на его глазах во время авиабомбежки, когда ему было 9 лет. До тех пор он говорил на русском языке. После этого он много месяцев просто молчал. Потом заговорил по-чеченски.
Сейчас Наумкин находится в Москве и говорит по-русски - иногда. В основном он молчит. Психологи, посетившие его в приюте, говорят, что он пытается привыкнуть к своей новой жизни.
История его спасения началась около полугода назад, когда в посольство Израиля в Москве пришло письмо от директора детского дома в Грозном, столице Чечни. В письме писалось о жившем в детском доме еврейском юноше, который не мог там больше оставаться, поскольку достиг совершеннолетия. Но он не способен жить самостоятельно. Посольство поинтересовалось, имеются ли документы, подтверждающие его еврейство - без этого невозможно ничего сделать.
История могла закончиться на этом, но сотрудница посольства рассказала о Наумкине своей подруге Ольге Эльшанской, работающей в Еврейском агентстве. Посочувствовав парню, Эльшанская поделилась информацией с коллегой, ответственной за вопросы, связанные с алией. Она считала, что если мальчик еврей, у него могут быть родственники в Израиле. Эльшанская обратилась в израильское посольство с просьбой найти родственников юноши, но там ответили, что для этого необходимы доказательства его еврейства. Тогда Эльшанская обратилась к раввину Исраэлю Баренбауму, главе Московского раввинатского суда. Она знала, что Баренбаум - специалист по доказательству еврейства. Раввин взглянул на копии документов Наумкина и сказал, что, поскольку они были выданы недавно, то не могут служить доказательством, что молодой человек является евреем.
Эльшанская в отчаянии стала искать фамилию юноши в интернете и обнаружила, что не только она пытается помочь ему. Несколько лет назад в Еврейское агентство поступила информация о Наумкине и его двоюродной сестре Эмме, и детей пытались отправить в Израиль. Еврейское агентство произвело проверку того, могут ли они совершить алию в соответствии с Законом о возвращении, но их документов было недостаточно для доказательства еврейства.
Согласно статье, опубликованной в газете "Маарив" в 2007 году, представитель Еврейского агентства на Кавказе Лев Щеголев, обратился к правительству Чечни с петицией, в которой он просил разрешить детям покинуть страну, чтобы провести два месяца в летнем лагере в Израиле. Эта просьба не была удовлетворена.
Эльшанская продолжала попытки спасти мальчика. Она попросила директора еврейского приюта в Москве принять мальчика и впервые услышала положительный ответ. Эльшанская купила билет в Грозный и отправилась за ним.
Однако вначале она хотела поговорить с юношей по телефону. Наумкин был не слишком разговорчив.
- Тебе нравится твой нынешний дом? - спросила Эльшанская.
- Нет, - ответил Наумкин.
- Ты хочешь, чтобы я тебя оттуда забрала? - спросила она.
- Да.
Впервые Эльшанская встретилась с Наумкиным около месяца назад. Он показался ей забитым и неухоженным и выглядел лет на 14-15, несмотря на то, что ему уже исполнилось 20.
Эльшанская не могла по его виду определить, выглядит ли он как еврей, русский или чеченец. Он просто казался ей несчастным.
Эльшанская ночевала в детском доме. Она обратила внимание, что Наумкин не поменял одежду на ночь. Утром они отправились в аэропорт.
В московском приюте парня накормили вкусным обедом и показали ему его комнату. Потом директор сказала Эльшанской: "Сейчас расскажи мне всю правду". Она хотела знать, как Эльшанской стало известно, что парень еврей. Эльшанская сказала, что у нее нет никаких доказательств.
Двоюродная сестра Наумкина Эмма, которую удочерили в Чечне, говорит, что довольна своей жизнью. Она рассказала, что бабушка всегда повторяла детям, что они евреи.
В московском приюте Наумкина спросили, обрезан ли он, и если да, то в соответствии с какой традицией - еврейской или мусульманской. "В соответствии с мусульманской", - ответил он.
Эмма, с которой Эльшанская говорила по телефону, сказала, что их бабушка была против обрезания по мусульманской традиции и настаивала на еврейском. Она даже поссорилась из-за этого со своим сыном, отцом Наумкина.
На вопрос о том, еврей ли он, парень говорит, что не знает. Однако он надел кипу и стал соблюдать шабат.
Эльшанская навещает его почти каждый день, и он постоянно говорит ей: "Я хочу домой".
"Где твой дом, Давид? - спрашивает она. - Ты хочешь вернуться в Чечню?" Он качает головой и не отвечает. Он не знает, кто он и где его дом.
С помощью Эльшанской он научился есть ножом и вилкой, переходить улицу и пользоваться часами. Он не умеет писать и читать, но ходит в школу.
Непонятно, что ждет Давида в будущем. Юристы говорят, что у него есть небольшой шанс получить квартиру в окрестностях Москвы. (Согласно российскому закону, взрослые, вышедшие из детского дома, получают квартиру от государства.) Ему необходимо время, чтобы научиться жить самостоятельно.
"Давид, Давид, поговори с нами", - говорит Эльшанская, наклоняясь, чтобы поймать его взгляд. В одном случае из десяти ей это удается. Тогда он улыбается.
Анна Рудницкая, Москва,
JTA
Перевод Леона Черновицкого
Полный дайджест публикаций Jerusalem Postчитайте в газете "Новости недели"
Фотоиллюстрация
История Наумкина типична для жителей Чечни, родившихся два десятилетия назад. Неизвестный мужчина убил его отца. Мать погибла на его глазах во время авиабомбежки, когда ему было 9 лет. До тех пор он говорил на русском языке. После этого он много месяцев просто молчал. Потом заговорил по-чеченски.
Сейчас Наумкин находится в Москве и говорит по-русски - иногда. В основном он молчит. Психологи, посетившие его в приюте, говорят, что он пытается привыкнуть к своей новой жизни.
История его спасения началась около полугода назад, когда в посольство Израиля в Москве пришло письмо от директора детского дома в Грозном, столице Чечни. В письме писалось о жившем в детском доме еврейском юноше, который не мог там больше оставаться, поскольку достиг совершеннолетия. Но он не способен жить самостоятельно. Посольство поинтересовалось, имеются ли документы, подтверждающие его еврейство - без этого невозможно ничего сделать.
История могла закончиться на этом, но сотрудница посольства рассказала о Наумкине своей подруге Ольге Эльшанской, работающей в Еврейском агентстве. Посочувствовав парню, Эльшанская поделилась информацией с коллегой, ответственной за вопросы, связанные с алией. Она считала, что если мальчик еврей, у него могут быть родственники в Израиле. Эльшанская обратилась в израильское посольство с просьбой найти родственников юноши, но там ответили, что для этого необходимы доказательства его еврейства. Тогда Эльшанская обратилась к раввину Исраэлю Баренбауму, главе Московского раввинатского суда. Она знала, что Баренбаум - специалист по доказательству еврейства. Раввин взглянул на копии документов Наумкина и сказал, что, поскольку они были выданы недавно, то не могут служить доказательством, что молодой человек является евреем.
Эльшанская в отчаянии стала искать фамилию юноши в интернете и обнаружила, что не только она пытается помочь ему. Несколько лет назад в Еврейское агентство поступила информация о Наумкине и его двоюродной сестре Эмме, и детей пытались отправить в Израиль. Еврейское агентство произвело проверку того, могут ли они совершить алию в соответствии с Законом о возвращении, но их документов было недостаточно для доказательства еврейства.
Согласно статье, опубликованной в газете "Маарив" в 2007 году, представитель Еврейского агентства на Кавказе Лев Щеголев, обратился к правительству Чечни с петицией, в которой он просил разрешить детям покинуть страну, чтобы провести два месяца в летнем лагере в Израиле. Эта просьба не была удовлетворена.
Эльшанская продолжала попытки спасти мальчика. Она попросила директора еврейского приюта в Москве принять мальчика и впервые услышала положительный ответ. Эльшанская купила билет в Грозный и отправилась за ним.
Однако вначале она хотела поговорить с юношей по телефону. Наумкин был не слишком разговорчив.
- Тебе нравится твой нынешний дом? - спросила Эльшанская.
- Нет, - ответил Наумкин.
- Ты хочешь, чтобы я тебя оттуда забрала? - спросила она.
- Да.
Впервые Эльшанская встретилась с Наумкиным около месяца назад. Он показался ей забитым и неухоженным и выглядел лет на 14-15, несмотря на то, что ему уже исполнилось 20.
Эльшанская не могла по его виду определить, выглядит ли он как еврей, русский или чеченец. Он просто казался ей несчастным.
Эльшанская ночевала в детском доме. Она обратила внимание, что Наумкин не поменял одежду на ночь. Утром они отправились в аэропорт.
В московском приюте парня накормили вкусным обедом и показали ему его комнату. Потом директор сказала Эльшанской: "Сейчас расскажи мне всю правду". Она хотела знать, как Эльшанской стало известно, что парень еврей. Эльшанская сказала, что у нее нет никаких доказательств.
Двоюродная сестра Наумкина Эмма, которую удочерили в Чечне, говорит, что довольна своей жизнью. Она рассказала, что бабушка всегда повторяла детям, что они евреи.
В московском приюте Наумкина спросили, обрезан ли он, и если да, то в соответствии с какой традицией - еврейской или мусульманской. "В соответствии с мусульманской", - ответил он.
Эмма, с которой Эльшанская говорила по телефону, сказала, что их бабушка была против обрезания по мусульманской традиции и настаивала на еврейском. Она даже поссорилась из-за этого со своим сыном, отцом Наумкина.
На вопрос о том, еврей ли он, парень говорит, что не знает. Однако он надел кипу и стал соблюдать шабат.
Эльшанская навещает его почти каждый день, и он постоянно говорит ей: "Я хочу домой".
"Где твой дом, Давид? - спрашивает она. - Ты хочешь вернуться в Чечню?" Он качает головой и не отвечает. Он не знает, кто он и где его дом.
С помощью Эльшанской он научился есть ножом и вилкой, переходить улицу и пользоваться часами. Он не умеет писать и читать, но ходит в школу.
Непонятно, что ждет Давида в будущем. Юристы говорят, что у него есть небольшой шанс получить квартиру в окрестностях Москвы. (Согласно российскому закону, взрослые, вышедшие из детского дома, получают квартиру от государства.) Ему необходимо время, чтобы научиться жить самостоятельно.
"Давид, Давид, поговори с нами", - говорит Эльшанская, наклоняясь, чтобы поймать его взгляд. В одном случае из десяти ей это удается. Тогда он улыбается.
Анна Рудницкая, Москва,
JTA
Перевод Леона Черновицкого
Полный дайджест публикаций Jerusalem Postчитайте в газете "Новости недели"
Фотоиллюстрация
