Человека, стоящего спиной, зовут Давид Коэн. Он не был в нацистских концлагерях. Но на внутренней стороне его руки - татуировка с номером. Рядом с номер вытатуирован танк... Тридцать семь лет назад Коэн несколько месяцев был между жизнью и смертью. Его танк подбили египтяне - при форсировании Суэцкого канала. Стопроцентная инвалидность бывшего танкиста - наследие боя на канале.

Говорит Давид: Мне потом уже рассказали в больнице, что там случилось, - ту минуту, когда меня ранили, я не помню. Рассказали, что мой танк получил в бок Сагер, и меня выбросило из башни. Все, кто со мной были, весь экипаж погиб.

Номер на руке - это протест. Протест против отношения минобороны к раненым и погибшим в той войне. Протест против того, что коллективная национальная память уже многого не помнит из событий октября семьдесят третьего года.

Давид: Сейчас, когда я прихожу на военное кладбище, я часто вижу родителей павших, которые говорят, что их уже никто не навещает, потому что они по ошибке выпали из компьютерного списка, - мне больно. Меня это сломало. А еще я вижу могилы, которые тоже уже никто не приходит проведать... Я этот номер сделал не для того, чтобы сравнить то, что мы прошли, с Катастрофой. Я просто хочу, чтобы государство удостоило нас вниманием - инвалидов, родителей, потерявших детей...

Эяль Атиас, врач-хирург, командир танкового батальона в резерве - давний друг Давида. У него свое объяснение причин этого протеста.

Говорит Эяль Атиас: Я думаю, что у Давида все смешалось вместе. Это как продолжающийся постравматический синдром. Все личные проблемы, все проблемы со здоровьем - все приходит к одному: к той тяжелой моральной травме Тогда они воевали без должной подготовки. У них были возможности - но они чувствовали себя брошенными. Друзья погибли... И до сих пор они чувствуют, что их забыли, о них не заботятся . Не заботятся точно также, как и тогда. Тогда их бросили в бой без карт, без приказов, без боекомплекта. А сейчас они обращаются с проблемами к бюрократической системе - а всякие чиновники со своей стороны просто бесчувственно делают свою офисную работу..

Давид: Я сейчас если вижу на дороге кошку, которую раздавила машина, останавливаюсь и плачу - не могу крутить руль дальше.

Давид с трудом об этом говорит. Он слишком много видел танковых гусениц после боя и слишком много на них. Для него война не закончилась. Он до сих пор зол и на командование, и на политическое руководство. А для отдела по работе с ранеными министерства обороны он всего лишь номер дела. Тот самый, который вытатуирован на его руке.

Андрей Кожинов, Эяль Аль-фасси, Служба новостей 9 канала