Легенды и мифы "русского" Израиля (разъяснение публициста)
Один из мифов, который рассеивается при ближайшем рассмотрении – будто израильские стражи порядка при аресте говорят арестованному: "Вы имеете право на молчание".
Не говорят.
И ничего им за это не бывает.
Поскольку не обязаны.
Подозреваемому в совершении уголовного преступления следователь перед началом допроса зачитывает иную фразу. Вот она в моем переводе: "Знайте, что ваше молчание суд может счесть отягчающим вину обстоятельством".
Формулу эту утвердил лет десять назад тогдашний глава прокуратуры, а ныне – судья Верховного суда Эльяким Рубинштейн.
А ту фразу о праве на молчании говорят в голливудских боевиках.
На первый взгляд – регресс в израильской юриспруденции. Во всем просвещенном мире подозреваемому напоминают о его правах, а в Израиле запугивают возможными будущими карами того, кто вздумает молчать.
Безобразие. Мракобесие. Произвол.
Но это только на первый взгляд. Почему же Рубинштейн утвердил эту формулу? Неужели ему наплевать, сообщат подозреваемому о его праве на молчание или нет?
Я с ним по этому поводу не беседовал, но могу разгадать ход его мыслей. Он вполне резонно полагает, что в Израиле нет ни одного нарушителя законов, который не знает, что имеет право молчать на допросе. Видел в кино, читал в газетах, слушал репортажи о расследованиях по радио и Ти-Ви. Так что в этом смысле радетели прав подозреваемых могут быть спокойными. Но среди арестованных немало людей, которые не подозревают, что нет у них привилегии упорно молчать, а полиция пусть ломает себе голову и ищет доказательства.
Нет у граждан права безнаказанно создавать проблемы расследованию, и если дело в конечном счете дойдет до суда – то обвинение в отместку за то, что подследственный не сотрудничал, попросит судью счесть это отягчающим вину обстоятельством – он не только украл, хапнул взятку, изнасиловал, убил – он еще своим упорным молчанием осложнял работу следователей. Так и пишут в обвинительном заключении: "В ходе расследования подследственный отказывался сотрудничать, несмотря на улики и свидетельства". Судье это никогда не нравится, и подследственный должен знать, что он загремит по полной, если сейчас же не признается и не покается. (Разумеется, речь идет о том, кто действительно нарушил закон; невиновному человеку нечего скрывать, он первый заинтересован в том, чтобы истина восторжествовала). Рубинштейн счел своим долгом предупредить подозреваемых об этих последствиях, он человек милосердный, жалеет оступившихся, напоминает, что у них есть еще шанс облегчить свою участь.
Другой не менее эфемерный миф: якобы, вина подсудимого должна быть доказана на все сто процентов, и любое сомнение толкуется в пользу обвиняемого. (Любители точности могут покопаться в Интернете и найти соответствующую формулу римского права).
Может, в России или в других странах это и так, не знаю, в Израиле царит другая формула. О любом сомнении и речи нет. Сначала - на иврите: виновность подсудимого должна быть доказана "ми-эвер ле-холь сафек савир" – вне всяких сомнений…. И есть слово "савир", которое я пока не перевел, но которое в этой фразе является ключевым. Вне всяких РАЗУМНЫХ, ЛОГИЧНЫХ сомнений.
Иными словами: не просто сомнения, а разумные, логичные.
Возьмите любое дело, по которому человек осудили, – вы сможете найти повод высказать сомнение. Не вы – так кто-то другой.
Не могут правоохранительные органы убедить в виновности подсудимого каждого из семи с половиной миллионов жителей Израиля. Нужно установить какую-то грань, границу, черту – и разумность, логичность сомнений и есть та граница.
Возьмем последнюю новость: Румынский Институт криминологии провел эксгумацию останков, захороненных в могиле, над которой стоит плита "Николае Чаушеску", и проведя анализ на ДНК, однозначно установил – это останки последнего румынского диктатора. Были ли сомнения в этом разумными и логичными? Да. Расстреляли его в смутное время, слухи о том, что Чаушеску скрылся, а вместо него расстреляли его двойника и тому подобное ходят давно, и вот эксперты дали свое авторитетное заключение.
А теперь можно высказать сомнение? Да. Можно сказать, что Чаушеску, укрыв в швейцарских банках сотни миллионов народных денег, подкупил экспертов; можно выразить сомнение в точности теста на ДНК, в чистоте пробирок, в том, что сын Чаушеску, у которого взяли образец ДНК для сравнения, на самом деле не его сын и так далее. Но все эти сомнения не будут разумными, логичными. Румыния получила ответ на свой вопрос.
Кто же определит, разумно сомнение или нет в уголовном деле? Прокуратура может согласиться со следствием, а может не согласиться и закроет дело. Либо - судья.
Ныне уже экс-судья Шелли Тиман оправдал подсудимого по делу об убийстве "русской" молодой женщины Юлии В. в Петах-Тикве. На вопрос радиожурналистки он сказал: "Обвинение не смогло убедить меня в его виновности "ми-эвер ле-холь сафек савир". У судьи были серьезные сомнения в вине подсудимого. Вывод – правоохранительным органом нужно работать больше, искать убедительные улики и свидетельства.
Можно и судью заподозрить в предвзятости, нелогичности и неразумности, но так мы дойдем до абсурда, руки правоохранительных органов окажутся связанными, они не смогут бороться с преступностью, и демократия выродится во вседозволенность, от которой в первую очередь пострадают самые слабые слои населения, а в "русской общине" таких немало.
Нужно все время помнить, что государство в демократическом обществе – это не некий монстр, который нахватал себе прав. Этими правами наделили власти мы – рядовые граждане.
При этом мы добровольно отказываемся от некоторых своих естественных прав. Впрочем, это азы обществоведения.
Проверка сумок у всех поголовно при входе в супермаркерт – это нарушение гражданских прав. Ни один разумный израильтянин против такого нарушения не возражает, поскольку понимает, что эти усатые, толстопузые (иной раз вполне молодые, выбритые и стройные) охранники заботятся не о себе, не о владельце супермаркета, а о нем же, покупателе, посетителе.
Государство в уголовных делах выступает не от своего имени. Кто наделил государство такими полномочиями? Мы сами, рядовые граждане. Это не государству нужно общество без воров, хулиганов, насильников, убийц, это нужно нам, и поскольку мы сами этим заниматься не можем, мы перепоручили дело охраны нашей жизни, здоровья, имущества соответствующим организациям.
При этом, конечно, мы не позволяем полиции бесчинствовать, ставим границы, но если эти требования будут настолько жесткими, типа: убеди сначала каждого из семи миллионов граждан в вине подсудимого, а только потом отправляй в тюрьму – то полиция, прокуратура и суд не смогут рукой пошевелить, их деятельность будет парализована, и в результате в проигрыше окажемся опять же мы.
И поэтому вводим эту формулу: "ми-эвер ле-холь сафек савир". Сомнение должно быть разумным, логичным, а не надуманным, теоретическим.
Зачем вообще я затеял этот разговор?
Из комментов на мои статьи я обратил внимание на то, что пропасть между моей позицией и позицией немалого числа моих читателей громадна, на первый взгляд – непреодолима. В одной из прежних статей я обронил, что хочу переманить читателей в свою веру. Данный случай иной, я здесь просто рассказываю о том, что здесь и как, чьи в лесу шишки, какие формулы в ходу. А вы сами решайте, как в этих условиях вам поступать.
Два подхода к полиции демонстрируют в наши дни жители Умм Эль-Фахма, с одной стороны, и старых кварталов Лода - с другой. В Умм Эль-Фахме полиция попыталась арестовать нарушителя – население стало забрасывать служителей порядка камнями; в Лоде люди вышли на демонстрацию с требованием к полиции навести порядок. Лодовцы созрели после восьмого в этом году убийства. В Умм Эль-Фахме пока живут в эйфории. Они пока не видят опасности для себя от разгула бандитизма.
Многие "русские" израильтяне (во всяком случае – судя по их реакции на некоторые статьи на этом сайте) находятся в промежуточном состоянии. Они не бросают в полицию камни, но и еще не доросли до лодовского понимания задачи и пользы полиции.
3.11.10
Не говорят.
И ничего им за это не бывает.
Поскольку не обязаны.
Подозреваемому в совершении уголовного преступления следователь перед началом допроса зачитывает иную фразу. Вот она в моем переводе: "Знайте, что ваше молчание суд может счесть отягчающим вину обстоятельством".
Формулу эту утвердил лет десять назад тогдашний глава прокуратуры, а ныне – судья Верховного суда Эльяким Рубинштейн.
А ту фразу о праве на молчании говорят в голливудских боевиках.
На первый взгляд – регресс в израильской юриспруденции. Во всем просвещенном мире подозреваемому напоминают о его правах, а в Израиле запугивают возможными будущими карами того, кто вздумает молчать.
Безобразие. Мракобесие. Произвол.
Но это только на первый взгляд. Почему же Рубинштейн утвердил эту формулу? Неужели ему наплевать, сообщат подозреваемому о его праве на молчание или нет?
Я с ним по этому поводу не беседовал, но могу разгадать ход его мыслей. Он вполне резонно полагает, что в Израиле нет ни одного нарушителя законов, который не знает, что имеет право молчать на допросе. Видел в кино, читал в газетах, слушал репортажи о расследованиях по радио и Ти-Ви. Так что в этом смысле радетели прав подозреваемых могут быть спокойными. Но среди арестованных немало людей, которые не подозревают, что нет у них привилегии упорно молчать, а полиция пусть ломает себе голову и ищет доказательства.
Нет у граждан права безнаказанно создавать проблемы расследованию, и если дело в конечном счете дойдет до суда – то обвинение в отместку за то, что подследственный не сотрудничал, попросит судью счесть это отягчающим вину обстоятельством – он не только украл, хапнул взятку, изнасиловал, убил – он еще своим упорным молчанием осложнял работу следователей. Так и пишут в обвинительном заключении: "В ходе расследования подследственный отказывался сотрудничать, несмотря на улики и свидетельства". Судье это никогда не нравится, и подследственный должен знать, что он загремит по полной, если сейчас же не признается и не покается. (Разумеется, речь идет о том, кто действительно нарушил закон; невиновному человеку нечего скрывать, он первый заинтересован в том, чтобы истина восторжествовала). Рубинштейн счел своим долгом предупредить подозреваемых об этих последствиях, он человек милосердный, жалеет оступившихся, напоминает, что у них есть еще шанс облегчить свою участь.
Другой не менее эфемерный миф: якобы, вина подсудимого должна быть доказана на все сто процентов, и любое сомнение толкуется в пользу обвиняемого. (Любители точности могут покопаться в Интернете и найти соответствующую формулу римского права).
Может, в России или в других странах это и так, не знаю, в Израиле царит другая формула. О любом сомнении и речи нет. Сначала - на иврите: виновность подсудимого должна быть доказана "ми-эвер ле-холь сафек савир" – вне всяких сомнений…. И есть слово "савир", которое я пока не перевел, но которое в этой фразе является ключевым. Вне всяких РАЗУМНЫХ, ЛОГИЧНЫХ сомнений.
Иными словами: не просто сомнения, а разумные, логичные.
Возьмите любое дело, по которому человек осудили, – вы сможете найти повод высказать сомнение. Не вы – так кто-то другой.
Не могут правоохранительные органы убедить в виновности подсудимого каждого из семи с половиной миллионов жителей Израиля. Нужно установить какую-то грань, границу, черту – и разумность, логичность сомнений и есть та граница.
Возьмем последнюю новость: Румынский Институт криминологии провел эксгумацию останков, захороненных в могиле, над которой стоит плита "Николае Чаушеску", и проведя анализ на ДНК, однозначно установил – это останки последнего румынского диктатора. Были ли сомнения в этом разумными и логичными? Да. Расстреляли его в смутное время, слухи о том, что Чаушеску скрылся, а вместо него расстреляли его двойника и тому подобное ходят давно, и вот эксперты дали свое авторитетное заключение.
А теперь можно высказать сомнение? Да. Можно сказать, что Чаушеску, укрыв в швейцарских банках сотни миллионов народных денег, подкупил экспертов; можно выразить сомнение в точности теста на ДНК, в чистоте пробирок, в том, что сын Чаушеску, у которого взяли образец ДНК для сравнения, на самом деле не его сын и так далее. Но все эти сомнения не будут разумными, логичными. Румыния получила ответ на свой вопрос.
Кто же определит, разумно сомнение или нет в уголовном деле? Прокуратура может согласиться со следствием, а может не согласиться и закроет дело. Либо - судья.
Ныне уже экс-судья Шелли Тиман оправдал подсудимого по делу об убийстве "русской" молодой женщины Юлии В. в Петах-Тикве. На вопрос радиожурналистки он сказал: "Обвинение не смогло убедить меня в его виновности "ми-эвер ле-холь сафек савир". У судьи были серьезные сомнения в вине подсудимого. Вывод – правоохранительным органом нужно работать больше, искать убедительные улики и свидетельства.
Можно и судью заподозрить в предвзятости, нелогичности и неразумности, но так мы дойдем до абсурда, руки правоохранительных органов окажутся связанными, они не смогут бороться с преступностью, и демократия выродится во вседозволенность, от которой в первую очередь пострадают самые слабые слои населения, а в "русской общине" таких немало.
Нужно все время помнить, что государство в демократическом обществе – это не некий монстр, который нахватал себе прав. Этими правами наделили власти мы – рядовые граждане.
При этом мы добровольно отказываемся от некоторых своих естественных прав. Впрочем, это азы обществоведения.
Проверка сумок у всех поголовно при входе в супермаркерт – это нарушение гражданских прав. Ни один разумный израильтянин против такого нарушения не возражает, поскольку понимает, что эти усатые, толстопузые (иной раз вполне молодые, выбритые и стройные) охранники заботятся не о себе, не о владельце супермаркета, а о нем же, покупателе, посетителе.
Государство в уголовных делах выступает не от своего имени. Кто наделил государство такими полномочиями? Мы сами, рядовые граждане. Это не государству нужно общество без воров, хулиганов, насильников, убийц, это нужно нам, и поскольку мы сами этим заниматься не можем, мы перепоручили дело охраны нашей жизни, здоровья, имущества соответствующим организациям.
При этом, конечно, мы не позволяем полиции бесчинствовать, ставим границы, но если эти требования будут настолько жесткими, типа: убеди сначала каждого из семи миллионов граждан в вине подсудимого, а только потом отправляй в тюрьму – то полиция, прокуратура и суд не смогут рукой пошевелить, их деятельность будет парализована, и в результате в проигрыше окажемся опять же мы.
И поэтому вводим эту формулу: "ми-эвер ле-холь сафек савир". Сомнение должно быть разумным, логичным, а не надуманным, теоретическим.
Зачем вообще я затеял этот разговор?
Из комментов на мои статьи я обратил внимание на то, что пропасть между моей позицией и позицией немалого числа моих читателей громадна, на первый взгляд – непреодолима. В одной из прежних статей я обронил, что хочу переманить читателей в свою веру. Данный случай иной, я здесь просто рассказываю о том, что здесь и как, чьи в лесу шишки, какие формулы в ходу. А вы сами решайте, как в этих условиях вам поступать.
Два подхода к полиции демонстрируют в наши дни жители Умм Эль-Фахма, с одной стороны, и старых кварталов Лода - с другой. В Умм Эль-Фахме полиция попыталась арестовать нарушителя – население стало забрасывать служителей порядка камнями; в Лоде люди вышли на демонстрацию с требованием к полиции навести порядок. Лодовцы созрели после восьмого в этом году убийства. В Умм Эль-Фахме пока живут в эйфории. Они пока не видят опасности для себя от разгула бандитизма.
Многие "русские" израильтяне (во всяком случае – судя по их реакции на некоторые статьи на этом сайте) находятся в промежуточном состоянии. Они не бросают в полицию камни, но и еще не доросли до лодовского понимания задачи и пользы полиции.
3.11.10
