В нашей стране, в нашем Кнессете, на каком-то этаже, в каком-то кабинете, судя по всему, заседает некий синдикат по производству еврейской нервозности. В течение одной недели израильтянам как бы невзначай подбросили несколько новостей, несовместимых с нормальной жизнью. Поначалу сообщили, что студентам йешив дадут конкретную сумму денег, поскольку у них одна конкретная наука, а светским студентам с их расширенным кругом знаний дадут деньги, согласно теории относительности.

Затем министр финансов доверительно сообщил, что он слишком любит своих детей, чтобы держать дома телевизор, но если у него найдутся последователи, то пусть знают, что телевизор не роскошь, а судьба, и телевизионный налог - это древнейшая народная традиция, которая веками передавалась от правительства к правительству как символ еврейской взаимовыручки. В качестве подтверждения уже на следующий день был опубликован список, который уточнял — кто и сколько на этой традиции выручил. Как бы невзначай телезрителям дали понять, что меньше чем за 50 тысяч шекелей в месяц никто не готов сидеть годами в этом ящике и рассказывать им про скромность, альтруизм и братолюбие.

Та же ситуация наблюдалась и в общественном секторе. С разницей в один день были опубликованы суммы зарплат, в двадцать раз превышающие минимальную, и предупреждение о том, что если страна не обеспечит профсоюзным буденовцам достойную старость, она вляпается в очередную бессрочную забастовку. Всего 12 часов дали народу на то, чтобы он вспомнил горы мусора, застывшие портовые краны и закрытый аэропорт.

Ровно через 12 часов народ успокоила армия, сообщив, что тыл к войне не готов. Возможно, что именно в этот момент и проснулось знакомое каждому сионисту желание дождаться разгара забастовки и удрать от всего этого морем на мусороуборочной машине, но ровно через день резко подорожал бензин.
Конечно, Родину нужно любить, невзирая на климат, но возникает вопрос, а можно ли любить Родину - невзирая ни на что. В "Мастере и Маргарите" Воланд доказывает партийному функционеру, что для того, чтобы управлять, нужно как-никак иметь точный план хотя бы на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок.

Евреи всегда отличались склонностью к импровизации. Быстрые мозги импровизировали быстро. В галуте это всех раздражало, но евреев спасало. Выстраивать долгосрочные планы было глупо, поскольку заранее никто не знал: когда погром?

Живя десятки лет в своем собственном государстве, евреи умудрились сохранить любовь к сиюминутной импровизации и воспитать в себе пренебрежение к умению просчитывать наперед, предвидеть опасности и не путать желаемое с действительным.

Йешиботники не вывалились, как скелет из шкафа. Они были всегда и все видели, что число номенклатурных мудрецов подозрительно быстро растет, - и молчали в надежде, что они улетят на луну. Проще было спросить у одного уже действующего мудреца Торы: "Такое количество начинающих еврейских мудрецов - это план небесной канцелярии или это наша местная импровизация?" Можно было спросить у одного (пока еще беспартийного) генерала: "Призыв йешиботников - это острая необходимость армии в солдатах или это необходимость армии в острой головной боли?"

Вместо этого наши лидеры годами прятали головы в синайский песок, и только сейчас вдруг заметили, что изучение Торы из симбиоза интеллекта и творчества превратилось в народный промысел. Возникла ситуация, при которой никто, кроме государства, бедному йешиботнику помочь не в состоянии. В отличие от бедного студента, на родительскую помощь он рассчитывать не может, потому что папа у него тоже йешиботник, мама у него тоже йешиботница и бабушка - почетная йешиботница, и дедушка - потомственный йешиботник. Платить придется государству. Полет на луну отменяется.

Вместо того чтобы сталкивать светских студентов с религиозными студентами - нужно было напомнить и тем и другим, что Эйнштейн не был религиозным евреем, но всю жизнь занимался квантовой физикой и именно теорией единого поля, это чистой воды Каббала, а Каббала - интегральная часть иудаизма, и вообще все, что объединяет, - хорошо, а все, что разъединяет, - плохо. Имея хоть какой-то план, можно было бы спросить у независимого экономиста: "А нужно ли нам вообще такое количество светских студентов, если уже сегодня половина высокообразованных госслужащих в рабочее время, в рабочем кабинете, сидя за компьютером раскладывают пасьянс?"

Может, нравственней и выгодней за физический труд платить в два раза больше, но своим?

Если чувство опасности не покинуло нас окончательно, то пора бы заметить, что во всем мире равнодушная к стране дешевая рабочая сила оказалась порочной и опасной. Прибыль от дешевой рабочей силы уходит в частные руки, а социальные выплаты ложатся на плечи государства. Чистить канализацию дешевая рабочая сила согласна только в первом поколении, а второе и третье поколение, если не садится в тюрьму, садится на пособия.

Нас давно предупреждали, что по разрыву между бедными и богатыми мы приближаемся к странам третьего мира. После последних сообщений о фантастических зарплатах и нафантазированных должностях - на фоне инвалидов в колясках и стариков с протянутой рукой - мы уже выглядим как старожилы третьего мира.

Идя на выборы и празднуя смену власти, мы каждый раз выдаем желаемое за действительное. У власти по-прежнему остается МАПАЙ. Кибуцы – МАПАЙ, Гистадрут – МАПАЙ, госучреждения – МАПАЙ… В результате, по принципу «разделяй и властвуй», одна страна оказалась сразу в трех системах – коммунизме, социализме и капитализме, сохранив также и принцип "Кто не с нами, тот против нас", поскольку СМИ тоже МАПАЙ.

В такой компании, с такой идеологией и в обнимку с кассой, народ регулярно становится свидетелем неприкрытого задабривания одних и запугивания других, а как только появляется лидер, который независимо от высоты трибуны называет вещи своими именами, народ становится свидетелем очередного чемпионата стрельбы по "Альталене".

Кто-то из наших лидеров должен решиться и потребовать у партии МАПАЙ срочно положить на стол ключи от государства, потому что Аннушка уже купила подсолнечное масло и не только купила, но даже и разлила.