Исламская Турция против… светского Ирана?
В начале XVI века турецкий султан Селим I, прозванный за свою жестокость Грозным, вел упорные и затяжные войны с давним соперником Оттоманской империи – персидским Сефевидским царством со столицей в Тебризе. Воинственный пыл султана и его жестокость, впрочем, нисколько не противоречили его учености и тяге к прекрасному. Тысячами истребляя своих врагов, Селим Грозный слагал поэтические поэмы, причем делал это на… персидском - литературном языке Ближнего и Среднего Востока того времени.
В свою очередь, Исмаил I, персидский шах и владыка Сефевидского царства, включавшего нынешние Иран, Ирак, Афганистан и Среднюю Азию, писал изысканные поэмы… на турецком - языке его предков.
Это странное противостояние, в котором непримиримые враги, сражавшиеся за контроль над азиатскими просторами, почтительно и даже подчеркнуто уважительно относились к культуре своих противников, приходит на ум, когда наблюдаешь за нынешними перипетиями в отношениях двух «заклятых друзей» - Ирана и Турции.
Сегодня мы являемся свидетелями драматического переломного момента в истории двух народов, веками боровшихся за гегемонию в регионе и в то же время научившихся уважать друг друга. На наших глазах светская Турция, основанная Ататюрком, погружается в пучину исламского фундаментализма, а Исламская республика, заложенная аятоллой Хомейни, балансирует на грани краха и, не исключено, прекратит свое существование в качестве теократического государства.
Ситуация парадоксальная: турки выражают готовность жить по-ирански, а иранцы - по-турецки. Если они реализуют свои устремления, на политической арене Ближнего Востока произойдет «большая рокировка», последствия которой будут весьма значительны.
И Турция, и Иран - крупные, влиятельные и сравнительно продвинутые в экономическом отношении мусульманские государства, обладающие доминирующими позициями в регионе. Еще в 1994 году автор этих строк предсказывал, что пути их развития должны неизбежно пересечься, и выбор, который сделают эти народы, неизбежно повлияет на будущее не только Ближнего Востока, но и всего мусульманского мира. Эта тенденция отчетливо прослеживается сегодня, приближаясь к своему апогею.
Проследим внимательнее путь развития, который проделала каждая из стран в новейшую историю.
Начнем с Турции. Светская революция, осуществленная Мустафой Кемалем Ататюрком, фактически устранила ислам из общественной и политической жизни страны. С 1923 по 1938 год Турция полностью превратилась в секулярное государство.
Однако постепенно исламисты начали контрнаступление, отвоевывая себе место на политической авансцене Турции. В 70-е годы они уже вошли в состав правящей коалиции, а в 1996-1997 гг. возглавили правительство. Весьма странные во всех отношениях выборы в 2002 году принесли победу нынешней исламской Партии справедливости и развития: тогда, набрав треть голосов, она получила две трети мест в парламенте.
Тем не менее правили турецкие исламисты осторожно и достаточно компетентно, создав впечатление в собственной стране и в мире умеренного и прагматичного движения. Это позволило им одержать убедительную победу в 2007 году, когда они получили половину голосов во время национальных выборов. После этого маски были сброшены, и исламисты показали свое истинное лицо. Началась мощная атака по всем фронтам на завоевания светской революции Ататюрка: от несоразмерно высоких штрафов оппозиционных средств массовой информации до истеричного раздувания теорий заговоров и нагнетания в обществе страхов о возможном военном перевороте, за которым якобы стоят спецслужбы враждебных Турции стран.
Результатом этих манипуляций и агрессивной риторики стал рост популярности правящей партии: исламисты получили 58% голосов на сентябрьском референдуме и, по всей видимости, одержат победу на следующих парламентских выборах в июне 2011 года.
В случае успеха турецкие исламисты еще больше укрепят свою власть и де-факто осуществят «исламскую революцию», выбросив на свалку наследие Ататюрка. Влияние светских институтов власти будет сведено к минимуму или же они будут поставлены на службу интересам религиозного законодательства. В стране будет установлена власть законов шариата, а светская республика превратится в теократию, подобную той, что существует сегодня в Иране, и о которой мечтал аятолла Рухолла Хомейни.
Теперь перейдем к Ирану. В этой стране Хомейни осуществил переворот столь же сильно подорвавший сформировавшиеся веками политические устои, сколь светские реформы Ататюрка изменили лицо Турции в начале прошлого века. Иран стал главным «экспортером» исламской революции в регионе в 1979-1989 гг., однако первоначальный энтузиазм быстро сменился усталостью и разочарованием. Неэффективно управляемая слабая экономика начала давать сбои, внутри режима возникла оппозиция, в обществе нарастала напряженность, а народные массы отворачивались от правящего режима. В начале 90-х годов международные обозреватели и эксперты предрекали иранской теократии скорое падение и революционные изменения. Тем не менее эти ожидания не оправдались. Несмотря на разочарование населения, режим в лице Корпуса стражей исламской революции жестко держал страну за горло, а приход к власти «старой гвардии» во главе с Ахмадинеджадом и ветеранами ирано-иракской войны дал режиму второе дыхание.
Однако крайний радикализм и агрессивность новых правителей вызвали отторжение у значительной части населения, готовой вообще отказаться от жестких религиозных установлений и вернуться к той или иной форме светского правления. Иранская теократия разрушается изнутри. Режим тяжело болен, а социальные недуги, как наркомания и проституция, приобретают патологические масштабы. Подтасовка результатов выборов в июне 2009 года вызвала новый всплеск недовольства иранцев, а жестокое подавление акций протеста только способствовало падению популярности режима и росту внутренних противоречий в правящей верхушке. Хотя властям удалось подавить беспорядки, массовые репрессии оттолкнули от Ахмадинеджада многих из тех, кто раньше сохранял лояльность по отношению к нему.
Обе страны движутся в прямо противоположных направлениях и, возможно, вскоре поменяются местами на политической арене. Впрочем, пока этого не произошло, и турецкие исламисты прекрасно ладят с иранскими экстремистами - это родственные режимы, базирующиеся на одинаковых ценностях и представлениях.
На сегодняшний день Иран, без сомнения, представляет собой самую большую угрозу стабильности и миру. Ядерные амбиции Тегерана, агрессивность режима, создание им своих марионеток на Ближнем Востоке и ставка на террор таят в себе огромную опасность. Эта страна обладает значительными возможностями, чтобы подвергнуть мир тяжелым испытаниям: начиная от взвинчивания цен на энергоносители и кончая атакой на американские объекты.
Но с Ираном связаны и самые большие надежды. Если миру удастся совладать с режимом и взять под контроль исходящие от него угрозы, Иран может со временем стать той страной, которая выведет мусульманский мир из мрака религиозного фанатизма к современному, прагматичному и терпимому общественно-политическому укладу. Как в 1979 году, изменения внутри Ирана окажут далеко идущее воздействие на Ближний Восток и остальной мир.
И, напротив, хотя в настоящий момент Турция не представляет реальной опасности Западу, а правящей партии Эрдогана пока еще далеко до иранского радикализма, можно ожидать, что угроза, исходящая от этой страны, будет усиливаться. Я полагаю, что когда Хомейни и Осама бин-Ладен будут забыты, Реджеп Тайип Эрдоган и его соратники останутся в истории как проводники намного более укорененной, живучей и потому коварной формы исламизма. И не исключено, что вскоре мы обнаружим мир, в котором самый опасный ближневосточный режим превратится в наиболее здравомыслящую и умеренную страну региона, а недавний союзник Запада, светская мусульманская Турция станет источником реакции, враждебности и религиозной ксенофобии. Колесо истории в очередной раз совершает свой поворот, преподнося нам новые сюрпризы.
Дэниэл Пайпс
Автор - директор Ближневосточного форума и сотрудник Института Гувера при Стэнфордском университете
Jerusalem Post
Перевод Давида Маркова
Полный дайджест публикаций Jerusalem Post читайте в газете "Новости недели"
В свою очередь, Исмаил I, персидский шах и владыка Сефевидского царства, включавшего нынешние Иран, Ирак, Афганистан и Среднюю Азию, писал изысканные поэмы… на турецком - языке его предков.
Это странное противостояние, в котором непримиримые враги, сражавшиеся за контроль над азиатскими просторами, почтительно и даже подчеркнуто уважительно относились к культуре своих противников, приходит на ум, когда наблюдаешь за нынешними перипетиями в отношениях двух «заклятых друзей» - Ирана и Турции.
Сегодня мы являемся свидетелями драматического переломного момента в истории двух народов, веками боровшихся за гегемонию в регионе и в то же время научившихся уважать друг друга. На наших глазах светская Турция, основанная Ататюрком, погружается в пучину исламского фундаментализма, а Исламская республика, заложенная аятоллой Хомейни, балансирует на грани краха и, не исключено, прекратит свое существование в качестве теократического государства.
Ситуация парадоксальная: турки выражают готовность жить по-ирански, а иранцы - по-турецки. Если они реализуют свои устремления, на политической арене Ближнего Востока произойдет «большая рокировка», последствия которой будут весьма значительны.
И Турция, и Иран - крупные, влиятельные и сравнительно продвинутые в экономическом отношении мусульманские государства, обладающие доминирующими позициями в регионе. Еще в 1994 году автор этих строк предсказывал, что пути их развития должны неизбежно пересечься, и выбор, который сделают эти народы, неизбежно повлияет на будущее не только Ближнего Востока, но и всего мусульманского мира. Эта тенденция отчетливо прослеживается сегодня, приближаясь к своему апогею.
Проследим внимательнее путь развития, который проделала каждая из стран в новейшую историю.
Начнем с Турции. Светская революция, осуществленная Мустафой Кемалем Ататюрком, фактически устранила ислам из общественной и политической жизни страны. С 1923 по 1938 год Турция полностью превратилась в секулярное государство.
Однако постепенно исламисты начали контрнаступление, отвоевывая себе место на политической авансцене Турции. В 70-е годы они уже вошли в состав правящей коалиции, а в 1996-1997 гг. возглавили правительство. Весьма странные во всех отношениях выборы в 2002 году принесли победу нынешней исламской Партии справедливости и развития: тогда, набрав треть голосов, она получила две трети мест в парламенте.
Тем не менее правили турецкие исламисты осторожно и достаточно компетентно, создав впечатление в собственной стране и в мире умеренного и прагматичного движения. Это позволило им одержать убедительную победу в 2007 году, когда они получили половину голосов во время национальных выборов. После этого маски были сброшены, и исламисты показали свое истинное лицо. Началась мощная атака по всем фронтам на завоевания светской революции Ататюрка: от несоразмерно высоких штрафов оппозиционных средств массовой информации до истеричного раздувания теорий заговоров и нагнетания в обществе страхов о возможном военном перевороте, за которым якобы стоят спецслужбы враждебных Турции стран.
Результатом этих манипуляций и агрессивной риторики стал рост популярности правящей партии: исламисты получили 58% голосов на сентябрьском референдуме и, по всей видимости, одержат победу на следующих парламентских выборах в июне 2011 года.
В случае успеха турецкие исламисты еще больше укрепят свою власть и де-факто осуществят «исламскую революцию», выбросив на свалку наследие Ататюрка. Влияние светских институтов власти будет сведено к минимуму или же они будут поставлены на службу интересам религиозного законодательства. В стране будет установлена власть законов шариата, а светская республика превратится в теократию, подобную той, что существует сегодня в Иране, и о которой мечтал аятолла Рухолла Хомейни.
Теперь перейдем к Ирану. В этой стране Хомейни осуществил переворот столь же сильно подорвавший сформировавшиеся веками политические устои, сколь светские реформы Ататюрка изменили лицо Турции в начале прошлого века. Иран стал главным «экспортером» исламской революции в регионе в 1979-1989 гг., однако первоначальный энтузиазм быстро сменился усталостью и разочарованием. Неэффективно управляемая слабая экономика начала давать сбои, внутри режима возникла оппозиция, в обществе нарастала напряженность, а народные массы отворачивались от правящего режима. В начале 90-х годов международные обозреватели и эксперты предрекали иранской теократии скорое падение и революционные изменения. Тем не менее эти ожидания не оправдались. Несмотря на разочарование населения, режим в лице Корпуса стражей исламской революции жестко держал страну за горло, а приход к власти «старой гвардии» во главе с Ахмадинеджадом и ветеранами ирано-иракской войны дал режиму второе дыхание.
Однако крайний радикализм и агрессивность новых правителей вызвали отторжение у значительной части населения, готовой вообще отказаться от жестких религиозных установлений и вернуться к той или иной форме светского правления. Иранская теократия разрушается изнутри. Режим тяжело болен, а социальные недуги, как наркомания и проституция, приобретают патологические масштабы. Подтасовка результатов выборов в июне 2009 года вызвала новый всплеск недовольства иранцев, а жестокое подавление акций протеста только способствовало падению популярности режима и росту внутренних противоречий в правящей верхушке. Хотя властям удалось подавить беспорядки, массовые репрессии оттолкнули от Ахмадинеджада многих из тех, кто раньше сохранял лояльность по отношению к нему.
Обе страны движутся в прямо противоположных направлениях и, возможно, вскоре поменяются местами на политической арене. Впрочем, пока этого не произошло, и турецкие исламисты прекрасно ладят с иранскими экстремистами - это родственные режимы, базирующиеся на одинаковых ценностях и представлениях.
На сегодняшний день Иран, без сомнения, представляет собой самую большую угрозу стабильности и миру. Ядерные амбиции Тегерана, агрессивность режима, создание им своих марионеток на Ближнем Востоке и ставка на террор таят в себе огромную опасность. Эта страна обладает значительными возможностями, чтобы подвергнуть мир тяжелым испытаниям: начиная от взвинчивания цен на энергоносители и кончая атакой на американские объекты.
Но с Ираном связаны и самые большие надежды. Если миру удастся совладать с режимом и взять под контроль исходящие от него угрозы, Иран может со временем стать той страной, которая выведет мусульманский мир из мрака религиозного фанатизма к современному, прагматичному и терпимому общественно-политическому укладу. Как в 1979 году, изменения внутри Ирана окажут далеко идущее воздействие на Ближний Восток и остальной мир.
И, напротив, хотя в настоящий момент Турция не представляет реальной опасности Западу, а правящей партии Эрдогана пока еще далеко до иранского радикализма, можно ожидать, что угроза, исходящая от этой страны, будет усиливаться. Я полагаю, что когда Хомейни и Осама бин-Ладен будут забыты, Реджеп Тайип Эрдоган и его соратники останутся в истории как проводники намного более укорененной, живучей и потому коварной формы исламизма. И не исключено, что вскоре мы обнаружим мир, в котором самый опасный ближневосточный режим превратится в наиболее здравомыслящую и умеренную страну региона, а недавний союзник Запада, светская мусульманская Турция станет источником реакции, враждебности и религиозной ксенофобии. Колесо истории в очередной раз совершает свой поворот, преподнося нам новые сюрпризы.
Дэниэл Пайпс
Автор - директор Ближневосточного форума и сотрудник Института Гувера при Стэнфордском университете
Jerusalem Post
Перевод Давида Маркова
Полный дайджест публикаций Jerusalem Post читайте в газете "Новости недели"
