Ну вот, теперь мы совсем как большие.

С 14 декабря у нас стало почти как в Америке – вступила в силу поправка к закону о потребителях, которая позволяет возвращать в магазин купленный товар и получать за него не другой товар, а деньги. Конечно, как во всяком законе, там есть всякие оговорки, ограничения, но это все мелочи по сравнению с «потребительской революцией» в Израиле, как ее уже назвали. Хоть мы страна маленькая, но любим всему давать звучные, большие имена. И плохому, и хорошему.

То, что в других странах называют «тревожной статистикой», у нас частенько превращается в «национальную трагедию», а поправка к закону становится тут же «великой декабрьской потребительской революцией».

***

Да нет, конечно, это большая радость и прогресс для нашего брата покупателя. И в особенности для сестры. В далекой и прекрасной Америке так заведено уже давно, потребитель привык
к такому «бесплатному прокату», и уже даже появилась мода – купить вещь на один вечер, и на следующий же день сдать обратно в магазин. А в некоторых кругах среднего высшего класса, рассказывают, у юных девушек вообще считается дурным тоном надеть кофточку дважды. Надела разок – и обратно снеси в магазин. Следующая!


Да и что там говорить - вещи, которые продаются на день, тоже как-то погрустнели и стали однодневками, сделанными в Китае.


Но мне хочется спросить – а как же привязанность к вещи? Сентимент? Связанное с ней воспоминание? Оставим в стороне моду. Есть ведь и классика, и винтаж – он снова вернулся, быть может, как раз как ответ вещам-однодневкам.

И девочки снова начали пришивать старинные кружева к юбкам и одалживать у бабушек нитку жемчуга «а ля Шанель».

Конечно, вещи из моды выходят, но не о моде ли сказал великий эстет Оскар Уальд:

«Мода это форма безобразия, настолько невыносимого, что мы вынуждены изменять ее каждые полгода».

Эти разнообразные размышления, навеянные одной поправкой, приходят именно сейчас, когда вся Америка мечется по магазинам в предрождественской лихорадке – в погоне за кофточками и платьями на один день.

Вечные зингеровские швейные машинки и сшитые на них вечные брюки такого качества, что о них была сложена известная байка – ах, внучек, какой же ты балбес – я эти штаны 60 лет носил, а ты первый раз надел – и сразу порвал! – все эти вещи давно канули в Лету. Или почти все.

Увы, у меня не осталось ни одного платья моей бабушки, большой модницы. Зато я с удовольствием надеваю выходной костюм своего деда, производства ленинградского швейного объединения имени Володарского, даже не знаю какого года. На костюмах год выпуска и не пишут.

Таких теперь уж не делают. Может, это и старомодно, олд-фэшнд, я просто люблю старые добрые вещи. И мне кажется, это снова входит в моду.

Шаббат шалом.