Краткое изложение вердикта суда, окончание:

Уголовный суд ведётся по правилам, без которых наступит полный хаос. Подсудимый не может шутить шутки с судом и скакать от версии к версии как ему взбредёт в голову. Суд должен осуществлять контроль над подсудимым, а не подсудимый – контроль над судом.

Переиначивание версии при отсутствии аргументации изобличает подсудимого как лжеца и разрушает почву под его первоначальной версией, укрепляя в то же время версию потерпевшей.

Поскольку мы считаем, что подсудимый не может открыть себе коридор с новой линией защиты по изложенным выше причинам, исчезает и необходимость рассматривать эту версию по сути, то есть, на предмет соответствия имеющимся в деле доказательствам, так как это означало бы признание этой версии в качестве имеющей право на рассмотрение.
Однако мы бы не довели свою работу до конца, не прояснив, что у нас нет сомнений в том, что альтернативная версия не имеет под собой оснований, и та осталась бы висеть в воздухе без всякой доказательной поддержки, словно обманчивый фантом.

Целеустремлённые утверждения подсудимого о том, что он в жизни не дотрагивался до потерпевшей, сделали его уязвимым в доказательном плане. Показания подсудимого оказались недостоверными, а с другой стороны, версия потерпевшей о половом акте без её согласия, как в гостинице, так и тель-авивском офисе, оказалась верной, и она подтверждена достаточным числом вещественных улик.

В наличии не имеется никакой доказательной базы, подтверждающей то, что имели место половые контакты по согласию. Нам неясно, как защита может утверждать осуществление половых контактов по согласию и по любви, в то время как подсудимый утверждает, что половых контактов не было вообще, и как выражения симпатии, если таковые и имелись, превращаются в согласие на осуществление половых контактов в то время как подсудимый их отрицает. Даже если мы примем утверждение защиты о том, что признаки капитуляции и ублажения в действиях А. по отношению к подсудимому можно рассматривать как проявления симпатии или уважения к нему, они всё равно не свидетельствуют о согласии на секс, и при отсутствии других доказательств утверждение о согласии остаётся подвешенным в воздухе.

Излишне отмечать, что если бы в версии подсудимого имелось реальное подтверждение тому, что потерпевшая осуществляла половые акты с ним по согласию, то потерпевшая не прошла бы после них через череду унижений и увольнение с работы.

В дополнение к этому, защита утверждала, что если будет доказано наличие половых контактов между подсудимым и А., а также если будет доказано, что А. на них не соглашалась, следует оправдать подсудимого, так как применение силы не доказано. Мы не принимаем этот аргумент.

Как уже было сказано, мы полностью доверяем показаниям А., которые в изобилии подтверждаются вещественными уликами и её многочисленными высказываниями на протяжении всего времени. С другой стороны, выяснилось, что подсудимый говорит неправду, как и часть свидетелей защиты.

А. показала, что подсудимый сделал то, что сделал, как в квартире, так и в канцелярии и в отеле, с применением силы, и хотя речь идёт не о физическом насилии как таковом, степень применения силы, которую подсудимый задействовал, чтобы сделать то, что сделал, отвечает критериям данной статьи УК. Элемент применения силы доказан, и в этом нет никаких сомнений.

Из всего вышесказанного следует, что мы не нашли реальных подтверждений альтернативной версии защиты, и мы её отклоняем.
Итак, мы решили признать подсудимого виновным в двух случаях изнасилования, а также в аморальном действии с применением силы.

Первые части читайте здесь.