Десять лет, которые не произвели большого впечатления на еврейский мир
Прошедший год, как положено, проводили вполне достойно. Новый год, как принято, встретили без особого доверия, а друг другу, как предполагалось, пожелали, чтобы было не хуже. Страна у нас маленькая, немножко болезненная, но состояние достаточно стабильное.
Десять лет назад президента Эзера Вейцмана уговаривали не приходить в Кнессет, затем уговаривали уйти в отпуск, а затем уйти в отставку. Эзер Вейцман продемонстрировал удивительную непреклонность и решил больше не принимать на свой счет не только пожертвования из Америки, но и обвинения со всех сторон.
Не прошло и десяти лет, как следующий президент Моше Кацав превратил всенародное гуляние в канун Нового Года в свои личные проводы, будучи уверенным, что выполнил свой долг, став символом государства Израиль, хотя просили его быть просто символом, без таких подробностей и, конечно же, не до такой степени.
На северном фронте тоже без перемен. В начале нового тысячелетия министр иностранных дел Сирии не поехал на похороны короля Хусейна, опасаясь, что Эхуд Барак начнет возвращать ему Голанские высоты прямо по дороге на кладбище. Не прошло и десяти лет, как Эхуд Барак снова начал бегать к почтовому ящику и проверять - нет ли ему открытки из дамаскского театра оперы и балета. Желание станцевать с Сирией брачный танец страусов по - прежнему неизлечимо.
Десять лет назад Эхуд Барак обещал предвыборной старушке отдельную палату, но и через десять лет - как только страна дружно чихнула - медицина ответила: "Будьте здоровы, свободных коек нет. Следующий!"
Десять лет назад на фоне старушки, лежащей в коридоре, Эхуд Барак призывал к смене власти и смене приоритетов, а поправляя старушке одеяло, пообещал добиться мира и сократить срок службы в армии. Десять лет спустя к старушке по-прежнему приходит внучек в каске и с автоматом. "Внучек! Ты что, еще в армии?" - спрашивает бабушка. "Да, - отвечает внучек, поправляя бабушке бронежилет. - Жду смены приоритетов".
За десять лет власть действительно менялась, но приоритеты остались прежними. На вопрос: "Когда получат обещанное инвалиды, студенты, престарелые и когда вообще Израиль перестанет занимать среди развитых стран одно из первых мест по разрыву между бедными и богатыми?" – ответ уже десять лет звучит в обратном порядке: "Вот установим мир с нашими соседями по ближнему Востоку - тогда и все остальное пойдет как по маслу".
Если принять во внимание, что даже наши соседи по ближнему району планируют обстрелять нас прямо на трибунах столичного стадиона, становится ясно, что скорее повысится уровень воды в Кинерете, чем уровень жизни.
В результате синоптикам в Израиле верят больше, чем политикам. Конечно, этот новый год в маленькой и немножко болезненной стране был не таким, как десять лет назад. Пустых бутылок на набережной Тель-Авива осталось не меньше, чем на Красной площади. Фейерверки, правда, были поменьше, чем на набережной Темзы, и пиротехника была поскромней, чем на Эйфелевой башне, но в целом народ пришел к выводу, что при желании можно и не осквернять Субботу, и не портить себе Новый год.
Еще десять лет назад партия ШАС угрожала сорвать принятие бюджета выходом из коалиции, и голоса партии Щаранского никак не влияли на развитие событий. За десять лет партия ШАС так и не удосужилась сменить репертуар. Спектакль тот же, публика та же, но аплодисменты уже напоминали шлепки в предбаннике, На этот раз условия диктовала партия НДИ - и это при том, что ее электорат не ходит голосовать строем. Есть уверенность, что полученные миллиарды шекелей не исчезнут в неизвестном направлении, теперь главное – распорядится ими с максимальным коэффициентом полезного действия.
Сегодня, как и десять лет назад, это непросто. Сегодня, как и десять лет назад, и днем, и ночью заседает правительственный кабинет, в перерывах собирается узкий кабинет, в перекурах - всевозможные комиссии, а потом выясняется, что под крылом ряда министерств постоянно действуют группы "народных мстителей", которые со своими бумажками о постоянстве доведут любое правительство до предынфарктного состояния, потому что для них любое правительство "временное", а бумажка - навсегда. Сегодня, как и десять лет назад, правительство думает: где взять деньги, вместо того, чтобы думать, как их просто не разбазаривать.
Миллиарды ежегодно воруемых шекелей и миллионы шекелей в публичных домах, не облагающиеся налогами, не могут принести государству того вреда, который может принести кристально чистый перед законом и семьей современный израильский забастовщик. Для Израиля, зажатого с трех сторон арабскими странами, морской путь является "дорогой жизни". В 2003 году, будучи министром транспорта, Авигдор Либерман обратился ко всем портовым работникам с требованием немедленно прекратить забастовку, чтобы дать возможность израильским фермерам и промышленникам выполнить свои обязательства перед зарубежными партнерами, тем более что портовые работники - это именно те, кому не на что жаловаться.
Государство тратит миллиарды шекелей на эту отрасль, закрывая глаза на зарплаты, превышающие зарплату начальника Генштаба. Параллельно с морским портом мотал нервы аэропорт, интересуясь при досмотре происхождением каждого носового платка. Тысячи работников на земле, в воздухе и на море держали за горло всю страну, даже не зная толком, из-за чего они бастуют. Уволить бастующих не позволяло законодательство и социалистические наклонности юридического советника правительства, но когда народное помешательство перешло в анархию, министр транспорта приказал открыть все ворота терминала - и тысячи прилетевших израильтян вернулись на родину безо всякого таможенного досмотра. Это был сигнал всем любителям пролетарского булыжника, что, наглотавшись "виагры", нельзя забывать о пилюлях от беременности.
Сегодня маленькая и болезненная страна стабильно буксует в том же месте, но к булыжнику уже потянулись и работники министерства иностранных дел. В стране, где дипломат приходит к выводу, что пора переквалифицироваться в крановщики, весь парламент должен стоять навытяжку с цветами, встречая президента России, который прибыл с открытым сердцем для обмена опытом по окончательному развалу страны. Как и десять лет назад, в маленьком и слегка болезненном Израиле синоптикам стабильно верят больше, чем политикам, не потому, что дождь нужен больше, чем мир. Мир Израилю нужен, и нужен дождь, но больше всего Израилю нужен вождь. Или, как говорят в простонародье: "Нужен мужик, который может стукнуть кулаком по столу".
Десять лет назад президента Эзера Вейцмана уговаривали не приходить в Кнессет, затем уговаривали уйти в отпуск, а затем уйти в отставку. Эзер Вейцман продемонстрировал удивительную непреклонность и решил больше не принимать на свой счет не только пожертвования из Америки, но и обвинения со всех сторон.
Не прошло и десяти лет, как следующий президент Моше Кацав превратил всенародное гуляние в канун Нового Года в свои личные проводы, будучи уверенным, что выполнил свой долг, став символом государства Израиль, хотя просили его быть просто символом, без таких подробностей и, конечно же, не до такой степени.
На северном фронте тоже без перемен. В начале нового тысячелетия министр иностранных дел Сирии не поехал на похороны короля Хусейна, опасаясь, что Эхуд Барак начнет возвращать ему Голанские высоты прямо по дороге на кладбище. Не прошло и десяти лет, как Эхуд Барак снова начал бегать к почтовому ящику и проверять - нет ли ему открытки из дамаскского театра оперы и балета. Желание станцевать с Сирией брачный танец страусов по - прежнему неизлечимо.
Десять лет назад Эхуд Барак обещал предвыборной старушке отдельную палату, но и через десять лет - как только страна дружно чихнула - медицина ответила: "Будьте здоровы, свободных коек нет. Следующий!"
Десять лет назад на фоне старушки, лежащей в коридоре, Эхуд Барак призывал к смене власти и смене приоритетов, а поправляя старушке одеяло, пообещал добиться мира и сократить срок службы в армии. Десять лет спустя к старушке по-прежнему приходит внучек в каске и с автоматом. "Внучек! Ты что, еще в армии?" - спрашивает бабушка. "Да, - отвечает внучек, поправляя бабушке бронежилет. - Жду смены приоритетов".
За десять лет власть действительно менялась, но приоритеты остались прежними. На вопрос: "Когда получат обещанное инвалиды, студенты, престарелые и когда вообще Израиль перестанет занимать среди развитых стран одно из первых мест по разрыву между бедными и богатыми?" – ответ уже десять лет звучит в обратном порядке: "Вот установим мир с нашими соседями по ближнему Востоку - тогда и все остальное пойдет как по маслу".
Если принять во внимание, что даже наши соседи по ближнему району планируют обстрелять нас прямо на трибунах столичного стадиона, становится ясно, что скорее повысится уровень воды в Кинерете, чем уровень жизни.
В результате синоптикам в Израиле верят больше, чем политикам. Конечно, этот новый год в маленькой и немножко болезненной стране был не таким, как десять лет назад. Пустых бутылок на набережной Тель-Авива осталось не меньше, чем на Красной площади. Фейерверки, правда, были поменьше, чем на набережной Темзы, и пиротехника была поскромней, чем на Эйфелевой башне, но в целом народ пришел к выводу, что при желании можно и не осквернять Субботу, и не портить себе Новый год.
Еще десять лет назад партия ШАС угрожала сорвать принятие бюджета выходом из коалиции, и голоса партии Щаранского никак не влияли на развитие событий. За десять лет партия ШАС так и не удосужилась сменить репертуар. Спектакль тот же, публика та же, но аплодисменты уже напоминали шлепки в предбаннике, На этот раз условия диктовала партия НДИ - и это при том, что ее электорат не ходит голосовать строем. Есть уверенность, что полученные миллиарды шекелей не исчезнут в неизвестном направлении, теперь главное – распорядится ими с максимальным коэффициентом полезного действия.
Сегодня, как и десять лет назад, это непросто. Сегодня, как и десять лет назад, и днем, и ночью заседает правительственный кабинет, в перерывах собирается узкий кабинет, в перекурах - всевозможные комиссии, а потом выясняется, что под крылом ряда министерств постоянно действуют группы "народных мстителей", которые со своими бумажками о постоянстве доведут любое правительство до предынфарктного состояния, потому что для них любое правительство "временное", а бумажка - навсегда. Сегодня, как и десять лет назад, правительство думает: где взять деньги, вместо того, чтобы думать, как их просто не разбазаривать.
Миллиарды ежегодно воруемых шекелей и миллионы шекелей в публичных домах, не облагающиеся налогами, не могут принести государству того вреда, который может принести кристально чистый перед законом и семьей современный израильский забастовщик. Для Израиля, зажатого с трех сторон арабскими странами, морской путь является "дорогой жизни". В 2003 году, будучи министром транспорта, Авигдор Либерман обратился ко всем портовым работникам с требованием немедленно прекратить забастовку, чтобы дать возможность израильским фермерам и промышленникам выполнить свои обязательства перед зарубежными партнерами, тем более что портовые работники - это именно те, кому не на что жаловаться.
Государство тратит миллиарды шекелей на эту отрасль, закрывая глаза на зарплаты, превышающие зарплату начальника Генштаба. Параллельно с морским портом мотал нервы аэропорт, интересуясь при досмотре происхождением каждого носового платка. Тысячи работников на земле, в воздухе и на море держали за горло всю страну, даже не зная толком, из-за чего они бастуют. Уволить бастующих не позволяло законодательство и социалистические наклонности юридического советника правительства, но когда народное помешательство перешло в анархию, министр транспорта приказал открыть все ворота терминала - и тысячи прилетевших израильтян вернулись на родину безо всякого таможенного досмотра. Это был сигнал всем любителям пролетарского булыжника, что, наглотавшись "виагры", нельзя забывать о пилюлях от беременности.
Сегодня маленькая и болезненная страна стабильно буксует в том же месте, но к булыжнику уже потянулись и работники министерства иностранных дел. В стране, где дипломат приходит к выводу, что пора переквалифицироваться в крановщики, весь парламент должен стоять навытяжку с цветами, встречая президента России, который прибыл с открытым сердцем для обмена опытом по окончательному развалу страны. Как и десять лет назад, в маленьком и слегка болезненном Израиле синоптикам стабильно верят больше, чем политикам, не потому, что дождь нужен больше, чем мир. Мир Израилю нужен, и нужен дождь, но больше всего Израилю нужен вождь. Или, как говорят в простонародье: "Нужен мужик, который может стукнуть кулаком по столу".
