Нет конца: после первой жалобы на расистские оскорбления, поданной неделю назад против Джона Гальяно, другая посетительница другого бара в парижском квартале Марэ вспомнила, что в октябре и она стала жертвой подобного выпада, и тоже подала жалобу. Надо думать, SOS-расизм и Движение за дружбу народов расставили засады, и я жду с нетерпеньем появления ассоциации жертв Гальяно с группой психологической помощи.

У меня, естественно, нет никакого мнения о достоверности фактов. Я просто могу засвидетельствовать, что, как тысячи других завсегдатаев парижских баров и клубов, я много раз встречал Джона Гальяно в его очередной шляпке в неурочное время и в нетрезвом состоянии (в коем был и я), и мне никогда не приходилось быть свидетелем подобных агрессий с его стороны. И до меня никогда не доходили слухи и его юдофобии и женоненавистничестве (и поверьте мне – это мир, в котором слухи бегают быстрее официантов). Хотя, в конце концов, я не стою за его спиной 24 часа в сутки, и кто знает, может быть, у него и срывались какие-то фразы.

В любом случае он всё отрицает, и подал жалобу на клевету, что не помешало радио и телевидению предоставить микрофоны обвиняющей его женщине.

Тут есть о чем подумать.

Прежде всего, мне не кажется, что радиостанция Europe 1 бросается на амбразуру каждый раз, когда еврейского ребенка – или галльского, или арабского – обзывают «жидом» и пр. в школе или на улице. Если антисемитизм – реальная угроза в нашей стране, то надо разоблачать его там, где он действительно есть, а не там, где кому-то хотелось бы, чтобы он был – у Гальяно, Фрэша или Кристиана Жакоба. Если кипу опасно носить в пригородах многих французских городов, то виной тому вовсе не последняя коллекция «Диора»…

И уж конечно, если бы я попал в подобную ситуацию, я бы не стал заявлять в полицию. В отличие от предполагаемой жертвы, я предпочитаю проводить вечера в более приятных местах, нежели полицейский участок. Даже если это правое дело. Лично я, в зависимости от настроения и количества выпитого, пересел бы за другой столик или дал бы пощечину. Или ответил бы оскорблением на оскорбление, или вылил бы на голову обидчика содержимое бокала. Истица решила судиться. Ну что ж, это женщина своего времени (надеюсь, она не затаскает меня по судам, хотя в моих устах слово «современная» граничит с оскорблением).

Еще раз, я не знаю, была ли эта дама невинной жертвой, сознательно спровоцировала реакцию Гальяно или чуть-чуть (или сильно) преувеличила. Я знаю одно: ее обвинение принесло ей славу, которая раньше ее не обременяла. На 15 минут она стала знаменитостью, не считая возможного возмещения за моральный ущерб. Что для современной дамы вполне достаточно, чтобы позволить себе прилгнуть. Ничтожная доля профессиональной этики должна была бы заставить моих коллег журналистов быть осторожнее на фоне миллионов оскорблений, которыми осыпают друг друга ежедневно граждане этой страны.

Вместо этого, Гальяно бросили на съедение писакам-фрилансерам и моралистам. Для вящего спокойствия и абсолютно незаконно его лишили работы и приклеили к нему ярлык антисемита, чтобы он уж не поднялся никогда.

Я надеюсь, что он выиграет процесс, и не только по делу о клевете, но и за посягательство на презумпцию невиновности. Если судья слушает радио и смотрит телевизор, он должен знать, что эта презумпция была грубо нарушена.

Автор: парижский журналист Марк Коэн (Marc Cohen)

Статья опубликована в журнале Causeur.