Ушедший май был месяцем сплошных удовольствий. Нетаниягу заявил, что никогда ранее не получал такого удовольствия от поездки в США, как в этот раз. Как только Нетаниягу перестал получать удовольствие, он тут же заявил, что у него нет партнера для отступления к границам 67-го года, и вернулся в Израиль. После этого начал получать удовольствие весь народ Израиля, решив, что наконец-то правительство займется благосостоянием своих граждан.

Не прошло и недели, как выяснилось, что вместо партнера по отступлению нашелся партнер по уничтожению и что два израильтянина успешно с ним торгуют, получая удовольствие вместе со всеми странами Персидского залива. Когда народ Израиля поинтересовался, может ли он тоже принять участие в удовольствии, ему предложили раздеться и принять грязи. Только после этого израильтяне вспомнили, что много лет назад режиссер Мики Розенталь снял фильм про братьев Офер, получивших в подарок от правительства Мертвое море, хотя гораздо раньше это же море уже получал в подарок от Всевышнего весь еврейский народ.

Фильм Розенталя не принял ни один телеканал потому, что к этому времени братья Оферы приняли на работу много бывших депутатов Кнессета, которые, по сути, подарили море самим себе. О том, что земля Израиля течет неоправданно дорогим молоком и медом, было известно давно. Предъявлять претензии к отцам-основателям государства трудно, потому что граница богатства и граница бедности были тогда еще меньше, чем граница самого государства.

Бен-Гурион оставил после себя фанерный чемодан и железную кровать. Вся страна знала, что Голда Меир живет в маленькой двухкомнатной квартире и сама ходит со своей знаменитой кошелкой за продуктами. Глава израильской разведки Исер Беэри отказался от служебной машины, а стиральную решил не покупать, пока страна не встанет на ноги.

Страна менялась, а вместе с ней менялось богатство и менялась бедность. Помимо дорогого молока и меда потекли дорогие вода, бензин, электричество и просто жизнь. Руководство чинно переселялось в Герцлию и Кейсарию, профсоюзная беднота истерически кричала: "Дайте хлеба!" - поднимая к небесам руки, увешанные драгоценностями, и нервно курила дорогие сигары.

Экономика не выдержала, плюхнулась в кресло политики и оба начали получать удовольствие потому, что деньги рано или поздно кончаются, а выборы рано или поздно начинаются. Удовольствие не коснулось стариков и людей преклонного возраста с разной степенью инвалидности, которые вряд ли доковыляют до предвыборного участка. Среди них оказались и битые-перебитые, без кола и двора пенсионеры из алии 90-х. Такие же старики с пенсией и квартирами, приехавшие лет на десять раньше, говорили им: "Вы опоздали". Те, кто приехал лет на десять позже, говорили им: "Вы поспешили".

Правы оказались и те, и другие. В Израиле десятки лет существовала не самая плохая сионистская привычка давать каждому, кто приехал на Землю обетованную, крышу над головой и прожиточный минимум. В определенный период темпы строительства социального жилья настолько превысили темпы алии, что пустовали целые районы. Домовладельцы, наблюдавшие, как новоприбывшие бродят с большими связками ключей и выбирают себе квартиры, быстро почувствовали не только отсутствие клиентуры, но и отсутствие роста цен на недвижимость.

Первым не выдержал депутат Кнессета Давид Леви. Получив в 1977 году портфель министра абсорбции, Леви произнес ключевую фразу: "Абсорбции де-люкс больше не будет". Строительство социального жилья прекратилось, ключи спрятали, а спустя несколько лет абсорбцию назвали прямой, и алия 90-х приземлилась прямо на свободный рынок, который впоследствии оказался восточным.

Получив перед отлетом дырку в паспорте, сотни тысяч евреев, ступив на Землю обетованную, получили дырку от бублика, а владельцы квартир и банков получают от них удовольствие до сих пор.

После развала СССР с трапа самолета начали спускаться евреи, которые уже успели узнать, что такое свободный рынок, а некоторые успели получить от него столько удовольствия, что могли купить целый жилой район, не заходя в банк, и целый банк, не заходя домой.

После создания партии Щаранского страна вспомнила, что сионизм – это, прежде всего, равенство. После создания партии Либермана страна заподозрила, что всякое равенство имеет границы. Началась пора больших перемен. Если раньше депутаты Кнессета кричали друг другу "Фашист! Жид! Нацист!" - то теперь они тихо нашептывали друг другу: "Нельзя отдавать этим русским нашу страну".

Если раньше израильскую полицию обвиняли в чрезмерном применении силы в борьбе с русскими пенсионерами, то теперь их стали обвинять в чрезмерном применении ума в борьбе с русской мафией. Министр внутренней безопасности срочно вылетел в Москву для сбора компромата. Появился специальный отдел и специальный генерал полиции Моше Мизрахи, который в течение одной предвыборной компании незаконно прослушал 700 телефонных разговоров и почти все - из приемной Либермана.

Пока увольняли Моше Мизрахи, произошло прямое вмешательство полиции в политику. Если к вечеру опросы общественного мнения показывали рост числа мандатов партии НДИ – то утро, как правило, начиналось с обыска в предвыборном штабе.

За две недели до выборов партия НДИ работала в режиме: "Вечером опросы, ночью доносы, утром допросы". СМИ держали всю страну в режиме ожидания всемирного потопа.

Сегодня стало ясно, что в такой ситуации можно было незаметно пришвартовать израильский танкер даже на Луне, потому что выборы рано или поздно заканчиваются, а море остается морем и грязь грязью. Греческий остров для одного каблана оказался однажды важнее всего Гуш-Катифа для сотен семей. Точно так же компания братьев, согласившихся стать пенсионной программой для народных избранников, оказались важней тысяч пенсионеров.

Во сколько же обойдется нам грязь Мертвого моря, учитывая, что цена на политическую грязь постоянно растет? Правда, теперь, чтобы спасти коалицию, лидер любой правящей партии должен звонить не в Герцлию и не в Кейсарию, а в простое еврейское поселение Нокдим…