С одной стороны, сейчас самое время сидеть и гадать – останется Асад или не останется, устоит Каддафи или не устоит, получат арабы еще одно государство или продолжат получать наличными. С другой стороны, перед лицом опасности нормальный народ, не теряя времени, объединяется. Тем не менее, на днях появился еще один повод обрывать лепестки и гадать: войдет Кадима в коалицию или не войдет. Кадима долго думала и передумала. Хорошо, что в Израиле запрещено рвать цветы, иначе страна осталась бы без ромашек.

Парадокс в том, что вступить в правительство национального единства собиралась партия, которая была создана именно для того, чтобы это единство разрушить. Партия, яростно убеждавшая нас, что после размежевания всем станет легче жить, заботилась только о том, чтобы ей стало легче голосовать. Пока политический план размежевания приближался к полному провалу, произошло огромное по своим масштабам размежевание между евреями.

Разрушая поселения, изгоняя евреев из их собственных домов и выкорчевывая могилы их предков, мы сами дали повод задавать нам один и тот же вопрос: если вы могли решиться на подобное тогда, то почему вы не можете сделать это еще раз? Идеологи размежевания сами подсказали миру теорию, согласно которой никакого трансфера евреев на самом деле не было, поскольку их изгоняли не в чужую страну, а в свою, и воспринимать их изгнание нужно как репатриацию, а само размежевание - как исправление правительством своих ошибок. В этой идеологии куда-то затерялся один нюанс – раскаяние правительства перед собственным народом.

Предчувствуя беду, Совет поселений пошел по самому демократическому пути, предложив референдум, но ему отказали. На тот момент раскол в обществе был важней демократии. В результате уход из Гуш-Катифа оказался самым настоящим уходом к границам 67-го года, Израиль оказался страной, которая постоянно борется за свою независимость, а Кадима оказалась партией полной безнаказанности. Без раскаяния перед народом Кадиме противопоказано все, что связано с понятием национального единства. Именно во время размежевания вместо одного еврейского народа оказалось два еврейских народа. Один народ кричал: "Братьев не бросают!" - и его за ноги выволакивали из дома. Второй народ отвечал: "Вы нам не братья, между нами пропасть!" - и продолжал сидеть в кафе.

Не сомневаясь, что человек рано или поздно согрешит. Всевышний создал раскаяние раньше, чем грех. Для раскаяния совсем не обязательно быть членом правительства. У Ципи Ливни достаточно много часов налета. Сейчас самое время опуститься на землю, выйти из психологической оппозиции и перестать боятся черной работы. Помимо внешней политики, существует социальная политика. Помимо международных связей - существует связь с народом. Если Ольмерт признался в суде, что ему не хватало на жизнь, значит, есть смысл поинтересоваться, сможет ли народ и дальше сводить концы с концами и не совпадет ли сентябрьский бунт против Израиля с потребительским бунтом. Если коллеги по партии просят Ливни закрыть ее личный офис в Рамат-Гане из-за больших расходов, есть смысл перенести его в Сдерот. Сидя в Рамат-Гане, в голову не может прийти идея платить "катюшные" жителям обстреливаемых районов.

Вообще, если делать что-то не ради электората, а ради справедливости, можно очень помочь коалиции, не выходя из оппозиции. Среди депутатов Кадимы уже столько генералов запаса, что можно каждый день проверять все бомбоубежища и пограничные заграждения без телекамер и лишней паники. Бывшие мэры городов могут решать проблему уборки мусора, а бывшие журналисты, как люди образованные, могут объяснить, что в цивилизованных странах женщина в 60 лет сама решает, уходить ей на пенсию или продолжать работать тренером по художественной гимнастике.

Депутат от Кадимы, бывший гендиректор израильского телеканала, могла бы с высокой трибуны объяснить, что налог на наше отечественное ТВ народ регулярно платит через больничные кассы. В Кадиму, как в партию полной безнаказанности, вступило много адвокатов. Кому, как не им, улучшать жизнь нашим пенсионерам, инвалидам и вообще выяснить, жизнь ли это. Бывший глава Кадимы под следствием, но огромное количество расконвоированных депутатов на свободе. Свои депутатские обязанности они должны воспринимать как обычную трудовую деятельность. В крайнем случае, как исправительно-трудовую.