Неполиткорректные пирожки (реплика)
"Слушай, Моше, с завтрашнего дня я бойкотирую пирожки с мясом, которые твоя жена печет, а ты продаешь по 5 шекелей в своей лавке. Заодно призову соседей не покупать вашу продукцию", - предупредил я владельца "маколета", расположенного неподалеку от нашего дома.
- А на каких основаниях ты собираешься меня бойкотировать, чем не угодила тебе моя жена?! – удивился Моше.
- Вы – оккупанты! – разъяснил я, кивнув в сторону пачки сегодняшних газет, впрочем, пока не раскупленных.
- По-моему, Аристарх, у тебя от жары и повышенной влажности крыша едет… - предположил лавочник, у которого мы с женой отовариваемся уже почти 20 лет и не раз покупали в долг. – Возьми бутылочку пива – расслабься. Что я, по-твоему, захватил? Это противное сырое помещение на Герцль – угол Ротшильд? Так я исправно плачу хозяину за аренду торговой площади…
- То есть как – "что"?.. – глянул я на стопку свежих газет. – Захватил ты чужую землю – оттяпал у ни в чем неповинных арабов, можно сказать. И за зверства оккупации должен платить. Пирожками!
- Дык… Бат-Ям – не Шило и даже не Элон Море, - смекнул Моше, на что я намекаю. – Мы же торгуем законно - в пределах "зеленой черты".
- Все равно с завтрашнего дня клею на каждый испеченный твоею женой пирожок ярлык "Сделано в Израиле". Чтоб весь мир и все наши соседи с улицы Ротшильд знали: кушать ваши пирожки – значит поддерживать "зверства сионистских оккупантов". Потому как выпекают их, а затем и продают потомки евреев, захвативших еще в конце девятнадцатого века часть Палестины, а сейчас – в начале двадцать первого – превратившиеся в угрозу всему прогрессивному человечеству...
- Ты, Аристарх, видать, историю в школе плохо учил, - помрачнел Моше. – Сто с лишним лет назад барон Ротшильд никакие земли ни у кого не отнимал – он выкупал участки у арабов. И щедро за них платил.
- Так ведь и еврейские поселенцы из Гуш-Эциона или хевронского квартала "Бейт Хадасса" тоже ни у кого ничего не отнимали: поселки в Иудее и Самарии были основаны после победы Израиля в Шестидневной войне на пустующих, незаселенных участках земли. А здание "Бейт Хадасса" и вовсе сугубо еврейская собственность. Там в 1929 году арабы учинили жуткий погром – загляни и ты, Моше, в любой учебник истории, - предложил я.
- Значит, ты пошутил насчет пирожков? – расплылся лавочник в широкой улыбке.
- Нет, - остудил я его пыл. – Наоборот. Я твои пирожки буду игнорировать на полном серьезе – точно так же, как поддержали израильские левые идею МЕРЕЦа призвать весь мир – посредством наклейки специальных ярлыков – к бойкоту продукции, произведенной в Иудее и Самарии. Скажи, Моше, чем отличается от тебя и меня твой тезка Моше из поселка Шило, основавший там один из лучших в Израиле заводов по производству оливкового масла?
- Думаю, ничем… - произнес Моше, впрочем, неуверенно. – Налоги платит, в армии наверняка служил…
- В таком случае чем его масло хуже твоих пирожков?
- Ну… понимаешь… - замялся Моше, пользующийся в нашем квартале репутацией самого политкорректного лавочника. – Сегодня в газете написано, что, согласно опросу, 47% израильтян поддержали предложенный депутатами Кнессета закон о наказании евреев, призывающих бойкотировать еврейскую продукцию, а столько же процентов – против. Типа, мол, закон этот диктаторский, а его инициаторы – враги свободы слова…
- А тебя, Моше, сотрудники института, проводившего опрос, спросили, какого ты мнения? Звонили они тебе?
- Нет…
- Вот и мне тоже никто не звонил. Значит, наше с тобой мнение не учли.
- А сколько душ участвовало в опросе? – оживился просвещенный лавочник.
- Судя по публикации – 500…
- Значит, обзванивали только Рамат-Авив, - сообразил Моше. – А вот до Бат-Яма – не добрались. Времени, видать, не хватило… Или – денег мало было заплачено…
"Горячие пирожки с мясом! – рявкнул Моше с явным облегчением прямо мне в ухо, завидев на другой стороне улицы соседку из дома напротив. – Еврейские пирожки - самые вкусные в мире! Покупайте, пока не остыли! Жена жарила их на замечательном оливковом масле, произведенном в Шило, на лучшем в Израиле предприятии!"
Из лавки я вышел груженый продуктами, но ноша казалось легкой. Наверное, благодаря чувству исполненного долга…
Фотоиллюстрация
- А на каких основаниях ты собираешься меня бойкотировать, чем не угодила тебе моя жена?! – удивился Моше.
- Вы – оккупанты! – разъяснил я, кивнув в сторону пачки сегодняшних газет, впрочем, пока не раскупленных.
- По-моему, Аристарх, у тебя от жары и повышенной влажности крыша едет… - предположил лавочник, у которого мы с женой отовариваемся уже почти 20 лет и не раз покупали в долг. – Возьми бутылочку пива – расслабься. Что я, по-твоему, захватил? Это противное сырое помещение на Герцль – угол Ротшильд? Так я исправно плачу хозяину за аренду торговой площади…
- То есть как – "что"?.. – глянул я на стопку свежих газет. – Захватил ты чужую землю – оттяпал у ни в чем неповинных арабов, можно сказать. И за зверства оккупации должен платить. Пирожками!
- Дык… Бат-Ям – не Шило и даже не Элон Море, - смекнул Моше, на что я намекаю. – Мы же торгуем законно - в пределах "зеленой черты".
- Все равно с завтрашнего дня клею на каждый испеченный твоею женой пирожок ярлык "Сделано в Израиле". Чтоб весь мир и все наши соседи с улицы Ротшильд знали: кушать ваши пирожки – значит поддерживать "зверства сионистских оккупантов". Потому как выпекают их, а затем и продают потомки евреев, захвативших еще в конце девятнадцатого века часть Палестины, а сейчас – в начале двадцать первого – превратившиеся в угрозу всему прогрессивному человечеству...
- Ты, Аристарх, видать, историю в школе плохо учил, - помрачнел Моше. – Сто с лишним лет назад барон Ротшильд никакие земли ни у кого не отнимал – он выкупал участки у арабов. И щедро за них платил.
- Так ведь и еврейские поселенцы из Гуш-Эциона или хевронского квартала "Бейт Хадасса" тоже ни у кого ничего не отнимали: поселки в Иудее и Самарии были основаны после победы Израиля в Шестидневной войне на пустующих, незаселенных участках земли. А здание "Бейт Хадасса" и вовсе сугубо еврейская собственность. Там в 1929 году арабы учинили жуткий погром – загляни и ты, Моше, в любой учебник истории, - предложил я.
- Значит, ты пошутил насчет пирожков? – расплылся лавочник в широкой улыбке.
- Нет, - остудил я его пыл. – Наоборот. Я твои пирожки буду игнорировать на полном серьезе – точно так же, как поддержали израильские левые идею МЕРЕЦа призвать весь мир – посредством наклейки специальных ярлыков – к бойкоту продукции, произведенной в Иудее и Самарии. Скажи, Моше, чем отличается от тебя и меня твой тезка Моше из поселка Шило, основавший там один из лучших в Израиле заводов по производству оливкового масла?
- Думаю, ничем… - произнес Моше, впрочем, неуверенно. – Налоги платит, в армии наверняка служил…
- В таком случае чем его масло хуже твоих пирожков?
- Ну… понимаешь… - замялся Моше, пользующийся в нашем квартале репутацией самого политкорректного лавочника. – Сегодня в газете написано, что, согласно опросу, 47% израильтян поддержали предложенный депутатами Кнессета закон о наказании евреев, призывающих бойкотировать еврейскую продукцию, а столько же процентов – против. Типа, мол, закон этот диктаторский, а его инициаторы – враги свободы слова…
- А тебя, Моше, сотрудники института, проводившего опрос, спросили, какого ты мнения? Звонили они тебе?
- Нет…
- Вот и мне тоже никто не звонил. Значит, наше с тобой мнение не учли.
- А сколько душ участвовало в опросе? – оживился просвещенный лавочник.
- Судя по публикации – 500…
- Значит, обзванивали только Рамат-Авив, - сообразил Моше. – А вот до Бат-Яма – не добрались. Времени, видать, не хватило… Или – денег мало было заплачено…
"Горячие пирожки с мясом! – рявкнул Моше с явным облегчением прямо мне в ухо, завидев на другой стороне улицы соседку из дома напротив. – Еврейские пирожки - самые вкусные в мире! Покупайте, пока не остыли! Жена жарила их на замечательном оливковом масле, произведенном в Шило, на лучшем в Израиле предприятии!"
Из лавки я вышел груженый продуктами, но ноша казалось легкой. Наверное, благодаря чувству исполненного долга…
Фотоиллюстрация
Писатель-сатирик
