Несколько раз в жизни я видела, как люди гладили камень - так, как будто это живое тело. Первый раз это было в Москве, зимой, году в 84, кажется, когда моя родственница архитектор Галя взяла меня с собой в Архангельское, где она тогда принимала участие в работах по реставрации усадьбы. И там я впервые увидела, как она снимает перчатку и гладит ледяной камень, что-то при этом рассказывая. Галя была чудесным рассказчиком, но вот о чем она тогда говорила - этого я совсем не помню, зато помню по сей день, как она гладила камень.

Второй раз это было в апреле 2005 года, в Италии. Один из самых чудесных людей, с которыми меня свела жизнь, по имени Джанни Джанини, по занятиям - цирюльник из крошечного местечка Пеннабилли, по сути же Джанни был и остается замечательным патриотом своего края, который знает там каждую пядь земли, как свои пять пальцев.

Я не знала итальянского, Джанни умел говорить только по-итальянски, кроме того, был туговат на ухо, однако он говорил много, я кивала, и так мы совершили увлекательное путешествие по волшебной земле Эмилии Романии. Он повез меня в городок Сан-Лео, который очень любил Андрей Тарковский, и где в старой крепости когда-то томился в заключении опальный кудесник граф Калиостро.

В Сан-Лео мы подошли к древней колокольне, и тут Джанни начал ощупывать каменную кладку, простукивать, но не как стену в поисках клада, а как врач простукивает пальцами спину больного – заботливо, чтоб не причинить лишнего неудобства. И приговаривал что-то на непонятном мне итальянском, но все было понятно - как тревожно Джанни за эти разрушающиеся камни, которым как минимум тысяча лет.

А недавно в туннеле Хасмонеев в Старом городе Иерусалима я сама гладила камни, которые со всех сторон тесно окружали нашу группу, спустившуюся под землю, и испытывала при этом странное чувство – в этот туннель на экскурсию записываются задолго, а спускаешься вниз – и тебя окружают одни камни, камни
и больше ничего.

Вот уже двадцать лет я живу в городе, все дома которого выстроены из белого камня, который в солнечном свете становится золотистым, и отсюда и самый распространенный эпитет для Иерусалима. Все эти двадцать лет мне не хватает реки, потому что я выросла у реки, и моря, которое так люблю.

Но, как видно, путь к желанному морю будет для меня долог и тернист. Море маячит в моем воображении сквозь белокаменные стены домов, золотые луковицы монастырей Эйн Карема, оливковые стволы и зеленые ветви Гефсиманского сада, плещется, бьется о камни - Храма Гроба Господня и Стены Плача, камни крепостной стены Старого Города, булыжной мостовой города нового, могильных плит еврейских кладбищ, камни мечети Аль-Акса и камни древнего туннеля Хасмонеев, камни, камни, камни...

Море камней иерусалимских не отпускает... пока.