Поговорим просто так. Поговорим о вещах необязательных и потому приятных - так начинается, как вы помните, одно из чудесных повествований Фазиля Искандера. Сейчас самое время – послепраздничное затишье, небольшая передышка в череде коллизий нашей маленькой страны, и кто бы сомневался, что они нас подстерегают. Скоро снова вернется иранская угроза, мировой финансовый кризис и растущая преступность. Снова заговорим о ситуации на дорогах, насилии в семье и школе, да и кризис системы здравоохранения никто не отменял.
Но сегодня, в эту постпраздничную неделю, давайте поговорим просто так, о вещах необязательных и потому приятных.

Художник Джейн Лабатон много лет назад переехала из Англии в Иерусалим, где обрела семью, дом и собственную студию в этом же доме в старом иерусалимском районе Бака. Когда Джейн работает в своей студии, она не отвечает на звонки – Джейн герметично отделяет от мира одержимость новой работой.
В эти дни Джейн Лабатон выпускает книгу своих работ – она похожа на шкатулку, и всякая фраза, написанная в ней, заканчивается вопросом – ни одной точки.

«Что есть красивое? Что есть уродливое? Как определить разницу между красивым и уродливым? Как можно оценить искусство? И можно ли оценить его деньгами? Быть может, искусство - это способность сомневаться? И когда, в какой момент ты можешь встать и сказать: «Я – художник»?

В этой диковинной книге чуть ли не сотня вопросов и ни одного ответа. Кстати, все эти вопросы существуют на картинах Джейн, причем совершенно буквально - они написаны рукой самого художника Джейн Лабатон белой краской на белом холсте в ее «белой серии».

Зеленые иерусалимские балконы, увитые диковинными растениями, бело-золотистые камни, ярко-малиновые и темно-малиновые бугенвилии, рыжие собаки и ящерицы цвета бутылочного стекла – такая разноцветная жизнь окружает вас в этом городе, даже если вы не художник.

Среди множества необъяснимых и даже почти смешных предрассудков, которым я, тем не менее, следую, наученная старшими поколениями своей семьи, есть и ящерицы – как посланницы хороших новостей. Увидел промелькнувшую в траве ящерицу – жди добрую весть. Потому я так люблю ящериц.

Наверное, и Джейн тоже – иначе почему они разбегаются во все стороны по ее картинам? Но в отличие от меня, праздной зеваки, вглядывающейся в траву в ожидании ящерицы, Джейн, не дожидаясь, рисует их сама, ведь ящерицы - это добрый знак.