Хоккейный тренер Николай Семенович Эпштейн, который много лет тренировал команду «Химик» (Воскресенск), рассказал, что самыми идеально сложенными людьми были защитники Николай Сологубов и Иван Трегубов. «Они как будто были созданы для тяжелого хоккейного труда. Многого добились. Сгубили себя тоже очень сходно, не буду говорить о том, что и как, но виноваты, конечно, во всем они сами, люди были замечательные, честные», - сказал Эпштейн, которого при рождении назвали Зельманом.

Директор Химкомбината в Воскресенске, который курировал команду «Химик», сказал ему: «Ну, скажи, брат, ну что за Зельман? Здесь город рабочий, люди не поймут, скажут, что шутим мы с тобою, давай ты у нас будешь Колей, Николай Эпштейн, а что?! Звучит!

И Эпштейн стал Николаем.

А еще Эпштейн говорил: «А что все толкаться, драться, это что хоккей? Надо в пас сыграть, открыться, забить, вот и вся наука. Чернышов это понимал, Сева (Бобров) тоже, с Тарасовым была проблема…».

До 85 лет Николай Семенович бегал кроссы. А потом в один из дней побежал и не вернулся домой. А тренер был великий, несравненный. И человек мягкий. Не напористый.

Он рассказывал, что когда играл вместе с В. М. Бобровым, то тот всю игру кричал и говорил коллегам по команде только одно слово «дай, дай, дай», имея в виду футбольный мяч. Ребята давали пас, «а Сева знай, забивал», говорил Эпштейн и счастливо смеялся. «Сева был очень хороший человек, он вообще был со станции Сестрорецк, под Ленинградом, - сказал Николай Семенович, - вы знаете? ». Я знал.