Кто ищет – тот всегда найдет. Но плох тот охотник, что в поисках новогодней елки с топориком отправится гулять по городам и весям, по паркам и заповедникам Израиля. Сто процентов – потерпит фиаско. Еще и в полицию угодит. Нет, не растет на земле обетованной ни ель обыкновенная, ни пихта нормандская, ни прочие их ближайшие родственницы по хвойной породе. Но, кажется, наши поиски увенчались успехом. Несколько экспериментальных экземпляров, выращенных в ботаническом саду Еврейского университета в Иерусалиме, увидеть и запечатлеть удалось.

Вот она – та самая елка, которой холодно зимой. Abis Pinsapo на латыни, ель испанская, которая уже 26 лет живет в ботаническом саду Еврейского университета. Живет, растет, зеленеет. Но не тянется к небу, потому что не любит солнечную радиацию. Видимо, поэтому и не приживается на Ближнем Востоке.

Еще в 85 году прошлого века завезенный семенами из Испании, нежно взращенный и ухоженный экспериментальный экземпляр пустил корни на местной иерусалимской почве. И пусть даже за долгие 26 лет дерево не вымахало ввысь на несколько десятков метров, главный ученый ботанического сада доктор Ури Фрагман Сапир этот эксперимент считает удачным.

"В Израиле не сажают не культивируют елки, потому что это северное дерево. Оно растет на севере Европы, в Скандинавии, в России, оно любит холод. А у нас ему очень жарко. Зимой – еще ничего. А летом… Поэтому оно так медленно растет", - объясняет Ури Фрагман-Сапир.

За 26 лет роста – не густо. Дождей маловато, плюс переизбыток солнечной радиации. Спасительная полутень и защищает, и утреннего солнца подбрасывает для фотосинтеза. Тут же неподалеку – еще один эксклюзивный экземпляр. Этой карликовой пихточке 10 лет. В теплице подрастают в горшках еще два редких экземпляра хвойной породы.

"Теплица – сердце ботанического сада. Она как дом для младенцев. Семена сотен и сотен видов всходят тут крошечными ростками. Мы ведь еще и занимаемся спасением примерно четырехсот исчезающих видов. Труднейшая работа. Мы их спасаем, затем стараемся распространить по всему Израилю. Мы не складываем все яйца в одну корзину", - говорит Ури Фрагман-Сапир.

Впрочем, все 10 с лишним тысяч представителей флоры, растущих на 120 дунамах ботанического сада, в Израиль прибывали семенами. Постпредами далеких земель за семью морями-океанами, фактически шести материков. Можно представить себе объем работы. Взрастить, поднять, затем пересадить в иерусалимскую почву. Вот зацвел ярким пламенем алое, заалели и поспевают крохотные яблоки. Буквально в нескольких метрах от ливанского кедра. Такой красавец вымахал и тут же возникает вполне логичный вопрос для наших палестин. А почему не кедр вместо елки, если уж на то пошло?

"Кедр ливанский упоминается еще в Танахе. Его использовали во время строительства Первого Храма. Священное дерево", - показывает Ури Фрагман-Сапир.

И кто бы подумал – тоже исчезающий вид. Это в Израиле его культивируют. А в прочих ближневосточных странах жестоко вырубают. Ценная лесная порода.

Мир меняется. Вместе с ним меняется зеленый наряд планеты. И иерусалимский ботаник доктор Ури Фрагман Сапир в шутку называет себя динозавром, тоже вымирающей породой. Потому что сегодня классических ботаников в университетах – раз, два и обчелся. Молодежь потянулась в прибыльную молекулярную биологию, генную инженерию. Вот и холодно маленькой елочке зимой.

См. репортаж Людмилы Зузовской (оператор Эяль Альфаси), Служба новостей 9-го канала.