Для родителей время в этом доме остановилось несколько месяцев назад после звонка из социальной службы. Многое пришлось перенести этой женщине. В конце прошлого года прямо у нее на глазах от эпилепсии умер ребенок. Женщина только начала оправляться от страшной потери, в семье появился еще один сын. Никто не представлял, что новая жизнь, о которой родители мечтали с появлением малыша, начнется, как страшный сон.

Говорит И., отец: "17 ноября мне позвонил полицейский и сказал, что хочет видеть старшего сына. Я был тогда в дороге, ехал в больницу к жене и новрожденному младшему сыну. Я сказал, что нет никаких проблем, что он сейчас спит у бабушки. Я приеду вечером и привезу его. Они сказали, пускай дедушка и бабушка приведут его в полицейский участок. Я сказал, что это невозможно и не нужно. Если есть желание, я сам его вечером приведу. Они потребовали дать им адрес, они сами придут и посмотрят. Потом мне позвонила мама (бабушка) и сказала, что ребенка забирают".

Двух сыновей социальные работники забрали у матери без предупреждений. Согласно заявлению соцслужащих, старшего сына мать, недавно похоронившая младшего ребенка, пыталась "залечить". Об истории, послужившей поводом для обвинений, женщина рассказывает сама.

Говорит Л., мать: "Мне приснился ужасный сон, что ребенок страдает от постоянных приступов эпилепсии. Приступ за приступом. Это сон, что ребенок был в детском саду, и у него были постоянно приступы. Когда я спала, мне вдруг позвонила воспитательница и сказала, что сын плохо себя чувствует, и его нужно срочно забрать. Я побежала его забирать, но у меня продолжался сон, что все это происходит вместе... Я позвонила медсестре и сказала, что у моего ребенка много приступов и нужно срочно приехать. Мне сказали, конечно, приезжайте. Вечером мы приехали домой, я не могла понять, что происходит, продолжался сон".

Оказалось, что приступов у ребенка не было. Вечером женщина поняла это сама, сопоставив факты.

Говорит Тали Тамарин, адвокат: "Социальные службы действуют за спиной этой семьи. Существует подозрение на возможный синдром Мюнхгаузена у матери, редчайший синдром, вызывающий споры в медицинской литературе. Оно не подкреплено никакими проверками и основано лишь на том, что на фоне "флэшбека" матери, возвращении к потери сына, она ошиблась и приняла привидевшийся ей кошмар за состояние другого сына. Более преданной интересам ребенка семьи я не встречала... Мы склоняем суд к тому, чтобы обследование было проведено в ближайшие сроки. Но, безусловно, дети страдают. И недоношенный, только что родившийся ребенок, лишенный грудного молока, и старший ребенок, который ждет встречи с братом после смерти того младенца, которого он очень любил".

Заявление соцработницы оказалось лишь нитью клубка, разматывающего обвинения. Поведение женщины, потерявшей ребенка, сочли не просто неадекватным, но опасным.

В борьбе, с как оказалось, неограниченными полномочиями социальных служб у семьи русскоязычных репатриантов не осталось никаких прав. Дни и ночи они проводят в ожидании, даже не зная, в каких условиях находятся старший пятилетний ребенок и младенец, которому нет еще и 2 месяцев.

Говорит Тали Тамарин, адвокат: "К сожалению, русскоязычные репатрианты, не имея возможности контактировать в рамках общей ментальности с социальными работниками, обычно оказываются самой узявимой частью населения, с которой воюют соцслужбы, чтобы отобрать у них детей. Среди пострадавших значительно больше русскоязычных, чем их доля в населении Израиля... Суд воспринимает социальных работников, часто не имеющих образования, как настоящих специалистов. Это приводит к тому, что и без того уязвимые русские родители защищают права в обстановке недоверия судебной системы".

По словам адвоката, социальная работница, занимающаяся этой семьей, гордится тем, что именно она принимала решения и по делу русскоязычной семьи Гринберг, мать которой, Диана, покончила с собой два года назад, после того как у нее отобрали двоих детей.

Катя Бородулина. Эяль Альфаси. Служба новостей 9-го канала.