Когда фраза: "Я не фраер!" выходит в тираж и становится чуть ли не заповедью, фраером становится государство, вместе со всей флорой и фауной.

Между иерусалимскими районами Неве Яков и Пизгат Зеэв уничтожается заповедник вместе с лесом "Мир" и вместе с лисами, куропатками и скальными зайцами. Там срочно строятся дома для религиозной части жителей, поскольку раввины пришли к выводу, что Мессия появится именно в этой части города. "Мы не фраера", - решило районное руководство, и приступило к обхаживанию именно той части электората, которая проголосует за отделение этих двух районов от Иерусалима, поскольку центр столицы по уровню святости к такому событию не готов. В ответ мэр столицы тоже не захотел быть фраером, и заморозил в Пизгат Зеэве строительство бассейна, озеленение, уборку и решил вообще не появляться в этой части города вплоть до прихода Мессии. Это уже второй, после Маале Адумим случай, когда мечта о муниципальных окладах не дает активистам-общественникам спокойно спать сном фраера. Святая борьба за Иерусалим превращается в банальную борьбу за иерусалимскую кассу. Печально. Третий Храм не трамвай, его без фраеров не построишь.

Всем давно понятно, что освобождаться от армии могут только особо одаренные ученики ультрарелигиозных школ, а чтобы никто не чувствовал себя фраером, точно так же следует освобождать от армии особо одаренных балерин, спортсменов и музыкантов. После трех лет лежания в окопе нельзя прыгать с шестом, петь Алябьева или играть на арфе. Танцевать на пальцах тем более нельзя, даже если в окопе лежал в арабеске. Если не отменить Закон Таля, мы будем и дальше жить по закону, но не по совести и плодить праведников, не желающих справедливости и призывников, не желающих быть фраерами.

Тора учит, что справедливость выше закона. Если государственный контролер приходит к выводу, что большая часть лесного массива страны сгорела по вине министра финансов и министра МВД, то по закону они могут остаться на своих местах, но по совести должны подать в отставку. Юваль Штайниц человек светский, Эли Ишай ультраортодокс, но оба в одно и тоже время подумали одно и тоже: "Я, что фраер?" - и оба остались. Пока закон важнее совести, ни один политик добровольно с места не сдвинется. Поэтому, прежде, чем гнать йешиботников в армию, а Штайница и Ишая из правительства, нужно вернуть в нашу общественную жизнь чувство стыда. "Нужны ли нашей армии такие солдаты, и нужны ли нашему народу такие министры?", - очень важный вопрос, но не ждите ответа от премьер-министра, который тоже пока не готов быть фраером.

Если мы оказались в зависимости от египетского газа настолько, что подорожание электроэнергии неминуемо, то к народонаселению это не должно иметь прямого отношения. Платить должен тот, кто к этой трубе относился с таким доверием, что даже не поинтересовался: "Как относятся к фраерам в Египте?" Если параллельно с сообщением о грядущем подорожании электроэнергии, поступает сообщение о грядущем повышении льгот работникам электрокомпании, не надо воспринимать это как "праздник наглости". Это наш общий, всенародный праздник фраеров. Наконец-то, и у нас есть целая отрасль, где нет ни одного фраера! Значит, не только Кнессет избавился от фраеров, но и среди нас есть те, кто, наконец, по капле, выдавил из себя совесть. Теперь фраера могут в очередной раз переселиться в палатки и заявить, что пока цены на электричество не снизят, они отказываются покупать "коттедж". Что сделает Нетаниягу? Соберет комиссию имени Трахтенберга, в которой будут очень совестливые люди и ни одного фраера. Что сообщат помощники Нетаниягу? То, что он хочет слышать. Они тоже не "фраера". Что сообщат нам его пресс-секретари? То, что обычно сообщают фраерам. Кто догадается извиниться за вынужденное повышение цен? Спросите у таксистов, они чаще бывают на бензоколонках.

Психологи учат сейчас Гилада Шалита жить заново. Жить без плена. Недавно выяснилось, что и Шалит-старший нуждается в помощи – он теперь жить не может без Кнессета. Страна не бросила Гилада Шалита в плену. Значит закон "Своих на поле боя не бросаем" еще пока есть. Если отец на гребне этой волны решил попасть в Кнессет, значит, закон есть, а совести нет. Правда у папы есть оправдание, он никогда не скрывал, что он далеко не фраер.

Единственное, что продолжает радовать страну, это полная импотенция партии "Кадима". С такой оппозицией любая коалиция может спокойно стоять в любой позиции. Партия, в которой весь пар уходит в ненависть друг к другу, лучший гарант политической стабильности при любом правительстве. За размежевание в рядах народа Израиля "Кадима" получила размежевание в собственных рядах. Чем отличаются друг от друга Ливни и Мофаз? Только прической. Что делать бедной "Кадиме" в такой ситуации? По совести она должна самораспуститься, точно также как она самособиралась. Проблема в том, что в этой партии всегда ощущался острый дефицит фраеров. Партия постоянно искала их на стороне, но добыча фраеров из года в год падала, а новые месторождения фраеров не осваивались. Когда борьба идей превратилась в борьбу за власть, выбрасывать миллионы на Ливни и Мофаза вынуждена страна, которая сама не в состоянии обеспечить себя ни фраерами, ни совестью.

В истории нашего государства уже не раз случалось, когда отсутствие духовного начала приводило к политическому концу - как целые партии, так и отдельных личностей, но такого дефицита совести и элементарной стерильности наш Кнессет еще не знал. Во всяком случае, в минуты опасности наши лидеры умели приходить в чувство и по-человечески разговаривать с народом. Простые люди имели доступ к ушам руководства страны, поскольку кибуц был один, окоп был один и акцент был один. Сейчас, когда нам очередной раз угрожает опасность, в стране началась эпидемия политической невменяемости, все ушли на праймериз, работать некому и разговаривать не с кем. Конечно, можно снять трубку, набрать номер канцелярии главы правительства и крикнуть: "Эй, вы там, наверху! Срочно смените положение сидя, на положение стоя, а теперь бегом!". Только нужно быть последним фраером, чтобы звонить именно в ту канцелярию, где ваш крик души могут принять за очередное сексуальное домогательство.