Исполнилось 40 лет со дня антитеррористической операции «Сабена». Во время подготовки к операции Йонатан и Биньямин Нетаниягу поссорились из-за того, кто должен пойти в штурмовой группе. Согласно неписаным правилам братья не могут участвовать в одной диверсионной операции. Вообще, было много спорорв о том, кто пойдет на штурм захваченного самолета, потому что хотели идти все...

Освобождение самолета бельгийской авиакомпании "Сабена" было проведено спецчастью генштаба израильской армии в ходе операции почти импровизированной на месте боя, дерзкой и удачливой одновременно.

Стоит отметить, что борьба с террором изначально не входила в задачи, которые ставились перед этим воинским подразделением. Точнее будет сказать, что жизнь поставила перед подразделением решение этой задачи. Солдаты этого подразделения были подготовлены лучше представителей других армейских частей в тех сферах, которые могут оказаться полезными в этой войне и потому именно на них и легло решение непростых задач, связанных с палестинским террором.

8-го мая 1972-го года четырьмя боевиками "Черного сентября" был захвачен пассажирский самолет "Боинг-707" бельгийской авиакомпании "Сабена" (рейс 571), следовавший из Брюсселя в Лод. В самолете находились 99 пассажиров из которых 67 человек было евреями по национальности - этот факт в последовавших затем событиях имел важное значение для всех и только поэтому упоминается здесь. Кроме того в самолете находилось 10 членов французского экипажа.

Двое из террористов были мужчинами, вооруженными пистолетами. Вместе с мужчинами были две молодые арабские женщины в распоряжении которых находились ручные гранаты и двухкилограммовые заряды взрывчатки. Все четверо террористов были зарегистрированы в Брюсселе по израильским поддельным паспортам.

Захват самолета произошел в небе над островом Родос в 17 часов 30 минут.

Командир террористической группы, бывший гид туристических групп в Старом городе Иерусалима, уроженец Хеврона Абу Снена, поднялся со своего места и беспрепятственно (тогда это можно было делать беспрепятственно, потому что мешать террористам было некому) прошел в кабину летчиков. Он приставил пистолет к виску командира рейса Реджинальда Леви и заявил, что "самолет захвачен и я требую, чтобы вы приземлились в Лоде". Три его сообщника рассредоточились в салоне самолета с пистолетом и гранатами в руках.

Командир рейса, уроженец английского города Блэкпуль, Реджинальд Леви объявил по самолетному радио своим пассажирам:

"Вы можете сейчас видеть, что в нашем самолете появились новые люди со своими особыми задачами. Будьте предельно осторожны. Не делайте глупостей. Я прошу вас положиться на меня и ни во что не вмешиваться. Чтобы никто из вас не вздумал совершать никаких необдуманных поступков".

Реджинальд Леви был летчиком боевого самолета Королевских ВВС во время Второй мировой войны. Его жена и четыре дочери находились на борту самолет авиакомпании Олимпик, следовавший в Афины. Террористы добились освобождения своих коллег, которые находились в греческих тюрьмах и после этого отпустили заложников на свободу.

Наиболее важным лицом в правительстве тех дней (весна 1972-го года) во главе которого стояла Голда Меир, отвечавшим за вопросы безопасности был министр обороны Моше Даян. Вместе с ним в переговорах и принятии решений в небольшом зале в здании аэропорта в Лоде приняли участие министр транспорта Шимон Перес, начальник генштаба Давид Элиазар, начальник военной разведки Аарон Ярив, командующий Центральным военным округом Рехаваам Зеэви-Ганди и другие. Немедленно после приземления захваченного самолета в Лод прибыл и заместитель советника главы правительства по борьбе с террором Авраам Арнан, человек создавший подразделение, разработавший отбор и подготовку солдат в нем и бывший первым командиром этой спецчасти.

Командир террористов Абу Снена зачитал по связи диспетчерам аэропорта список из 315 террористов, которые Израиль должен был освободить из тюрем за жизнь заложников. Даян, бывший министром обороны во время победной для Израиля Шестидневной войны, находился в зените своей мировой славы полководца, никого освобождать из тюрем не собирался. На первом этапе Даян хотел только двух вещей - лишения возможности самолета подняться в воздух и выиграть время для маневра.

Тут же, после распоряжения министра обороны, начались переговоры с террористами, в которых стороны то сближались в позициях, то удалялись от понимания друг друга. На место прибыл начальник следственного отдела ШАБАКа (Служба безопасности) Виктор Коен, которого Даян считал большим мастером переговоров с палестинскими террористами.

Помимо этого Эхуд Барак, тогдашний командир подразделения разведки генштаба, послал трех своих ребят и они, в несколько заходов, сначала выпустили масло из моторов, убирающих и выпускающих самолетное шасси, затем спустили воздух из протекторов покрышек. После еще одного захода, в результате их действий, самолет был окончательно лишен возможности взлета. Ребята вернулись обратно в штаб, как говорится, даже не испачкавшись о бетон взлетной полосы.

На территории аэродрома в одном из ангаров разведчикам выделили самолет того же типа, что и захваченный ("Боинг"-707) и две первые группы подразделения начали немедленно готовить операцию захвата. Принцип подготовки и операции и солдат всегда состоял в том, чтобы все, самые мельчайшие детали действий участников были отработаны до автоматизма, до навыка. В рамках плана можно было каждому из них действовать по усмотрению, на пользу дела, но не отходя от общего оперативного плана.

Согласно первому варианту плана разведчики должны были двумя шеренгами подбежать к захваченному самолету, затем группы в три человека должны были залезть на крылья. Они взламывают (взрывают !?) двери аварийных выходов и тут же двое из них врываются в салон "Боинга". Один - направляется в одну сторону, а другой - в противоположную. Согласно тому, что рассказал Барак, одеть солдат в белые комбинезоны техников наземного обслуживания, предложил Зеэви-Ганди.

- Я выбирал людей на эту операцию из тех кто успел приехать на базу первыми - времени не было, - рассказывал позже Барак, - это был наш первый подобный оперативный опыт и к тому же на своей территории. Нас было 6 офицеров, четверо ребят, работавших охранниками на разных уровнях после завершения действительной службы и еще 6 солдат последнего года службы. Все мы были из одной части и много работали, готовились вместе, знали друг друга от и до, как говорится. Позже приехал Йони (Нетаньягу), который тоже хотел участвовать в операции освобождения заложников, настаивал на этом. Его брат Биби (Биньямин Нетаньягу) командовал группой своих солдат, и я сказал Йони, что он будет участвовать в другой операции, во многих других операциях, а сейчас с нами пойдет его брат.
Йони немного поспорил со мной, но потом все понял и в качестве старшего брата уступил младшему (Биби) возможность офицерского и профессионального усовершенствования".

Биньямин Нетаньягу: "Йони сказал мне, что он должен пойти в группе захвата самолета, так как является одним из самых опытных в подразделении. Я ответил ему, что должен быть со своими солдатами. Йони ответил, что тогда мы пойдем вдвоем. Я сказал ему, что не надо сходить с ума, что надо думать и о родителях тоже, если с кем-то из нас что-то случится. И тогда Эхуд (Барак), как старший командир решил, что пойду я и прекратил наш спор.
Когда все кончилось с освобождением людей в самолете и я лежал раненый на взлетной полосе и наш фельдшер (Менахем Т.) делал мне обезболивающий укол морфия, я вдруг увидел, что ко мне идет Йони. Он был бледен. Он приблизился ко мне и заулыбался, так как увидел, что ранение было в руку. Подойдя он сказал облегченно: "Видишь, я говорил тебе, что ты не должен в этом участвовать".

Утром у самолета были сменены группы наблюдателей, дежурившие всю ночь. Переговоры с террористами продолжались всю ночные часы, все время. Практически операцию освобождения стало возможно провести благодаря людям Красного Креста. В один из своих походов на переговоры они вернулись с летчиком самолета Реджинальдом Леви. Тот сообщил разведчикам важнейшую информацию - что на борту его самолета четверо террористов, точно показал места, где они находились и добавил, что у захватчиков действительно есть взрывчатка. Ему надо было быстро возвращаться обратно и говорившие с ним не успели спросить о том, как одеты захватчики - этот момент очень важен для группы освобождения, как опознавательный знак. Но самое главное он сказал - в его самолете у аварийных выходов нет кресел с пассажирами. Перед тем как вернуться обратно в самолет он сказал чтобы, в случае чего страна, помогла его дочери. Одна из его дочерей, Линда, жила и живет в Израиле.

Эхуд Барак: "Мы получили от Рехаваама Зеэви (тогдашний командующий Центральным военным округом, позже советник главы правительства по борьбе с террором, депутат парламента, министр, застреленный палестинскими террористами в октябре 2001-го года в возрасте 70 лет) оперативный план прорыва в самолет под видом техников обслуги и освобождения заложников".

Любопытно, что за несколько минут до начала операции в ангар к солдатам пришел Зеэви-Ганди и сказал им, что комбинезоны на них выглядят слишком новенькими и чистыми. "Это подозрительно", - сказал Ганди. Все участники операции согласились с мнением генерала и несколько минут катались по асфальту, пачкая новенькую белую одежду...

Было решено идти пятью группами. Солдаты должны были подойти к самолету что-то починять и когда все будет готово к штурму Барак давал сигнал к началу захвата. Разведчики выехали в четырех открытых вагончиках, которые вез небольшой трактор. В каждом из вагонов сидело по четыре человека боевой группы. На крышах вагонов лежали лестницы. Во время поездки к самолету некоторые парни распределяли имеющееся имущество в случае своей гибели между друзьями... Это была не поза, а жизненная позиция. Им было по 20-25 лет от роду, они относились ко всему без нервов, без особых эмоций.

Большого опыта в действиях подобного рода ни у кого тогда не было.

Пока же на другом конце аэродрома начали готовить самолет, якобы американской компании, который должен был освобожденных из тюрем террористов вывезти из страны. Приготовили несколько полицейских автобусов тюремного управления с красными номерами, посадили в них армейских бедуинов-следопытов в робах, заключенных, добавили к ним несколько темнолицых ребят из Иорданской долины. Все это было сделано на виду, примерно в километре от захваченного самолета, чтобы террористы издали увидели "серьезность" приготовлений Израиля к предстоящим уступкам. Пока же террористы сообщили, что они готовы к тому, что техники начнут починять их самолет, но только под наблюдением людей Красного Креста. Они видели в выполнении этого условия, определенную защиту для себя.

Человек Красного Креста подсел к солдатам в середине пути. Он увидел, что один из ребят группы достал на мгновение пистолет и говорит: "Я должен немедленно поговорить с израильским командованием". Один из офицеров сказал ему: "Послушайте, сэр, вы хотите взять на себя ответственность за последствия взрыва самолета?" Тогда этот человек, подумав, сказал, чтобы все ехали дальше. Метров за 500 до самолета он опять просит остановиться. Идет пешком к самолету и разговаривает о чем-то с двумя людьми из команды и одним из террористов. Возвращается и говорит: "Давайте поедем дальше". За 100 метров до самолета он опять останавливает колонну и идет к самолету. На этот раз он возвращается с двумя бельгийцами из команды и говорит: "Террористы думают, что у вас есть оружие. Они требуют, чтобы каждый из вас, подойдя к самолету, расстегнул комбинезон и продемонстрировал, что у него нет оружия". Бельгийцы начинают обыскивать солдат. Понятно, что они видят оружие у ребят. Барак тут же приказал всем перевести пистолеты за спину. Все это происходило в районе 4 часов 30 минут дня, через 23 часа после захвата самолета.

Эхуд Барак спрыгнул со ступеньки вагончика и пошел к самолету первым. Террорист смотрел на него сверху, ситуация складывалась любопытная.

По оперативному плану Барак должен был сказать "Приготовиться!", потом сильно свистнуть - это был приказ к началу операции. Но когда он только произнес "приготовиться" два бельгийца, обыскивавшие солдат начали бежать прочь от самолета. Через несколько секунд террористы могли увидеть их и понять что происходит.

Барак тут же засвистел, но ребята из второй и третьей групп на другой стороне самолета и в хвосте его (Узи Даян и Биби Нетаньягу) этого сигнала не услышали. Узи прибежал к нему и спрашивает "начинаем?" и он ответил, что да. И он, вернувшись обратно, начал прорыв со своей группой с опозданием на 15 секунд от плана".

Рассказ Мордехая Рахамима, ворвавшегося в самолет через аварийный выход первым: "Перед операцией освобождения со мной говорил начальник генштаба Давид Элиазар, которого все называли Дадо. Я видел по выражению его лица, что он очень напряжен. Он сказал мне: "Мордух, ты не делаешь ничего. Ты первым делом бежишь к зарядам взрывчатки, ты понял меня?!" Судя по тому, что нам сообщили, заряды лежали на сиденье, через два ряда кресел, в левом ряду. Приказ был прорываться не открывая огня. Я полез в дверь, скорее почувствовал, чем увидел, что по мне ведется огонь и вышел обратно, так работать было невозможно. После паузы в несколько секунд я вошел в самолет опять. Приказ о нейтрализации взрывчатки был уже отменен. Вообще оперативный план менялся достаточно много раз уже в ходе самих действий. Я опять ничего не могу сделать, так как по мне ведется шквальный огонь. Беру влево и опять натыкаюсь на огонь, уже другого террориста. Я открываю ответный огонь и начинаю передвижение в его сторону. Расстояние между нами сокращается. У нас был приказ, что когда кончаются патроны и нужно менять магазин в оружии, то ты отходишь в сторону и второй номер группы продолжает вести огонь. Кончились в магазине патроны, я залезаю на кресло, меняю магазин, меня никто не прикрывает.

Мой второй номер ведет бой с другим террористом, в другом направлении движения. На кресле рядом со мной сидит женщина, которая находится в невменяемом состоянии. Я по-английски ей говорю, что "все будет в порядке, госпожа, не волнуйтесь" и продолжаю стрельбу. Потом выяснилось, что это была жена капитана Реджинальда Леви.
Я увидел, что мой противник ранен, у него текла кровь изо рта, не знаю кто его ранил, возможно, и я, а возможно и Гонен, который все-таки шел за мной. Я приблизился к террористу, сократил расстояние до минимума, он заскочил в туалет. Я приоткрыл дверь, сунул в нее руку с пистолетом и разрядил весь магазин в этого парня.

Омер Э., второй номер группы прорыва: "Я зашел в самолет следом за Мордухом, который был первым номером, а я был его прикрытием. Там на полу у входа, полусидела старуха-заложница, которая схватила меня очень сильно за комбинезон возле колена и никак не отпускала. Ни за что не отпускала, она была в истерике, было никак не вырваться и я дал ей кулаком по лицу, она меня отпустила и тогда я смог выстрелить во второго террориста, сделав два шага. Приблизившись еще к нему, я добил его".

Солдаты других групп прорвались в самолет с противоположной стороны и получили несколько выстрелов навстречу.

Марко А.: "Пассажиры показали мне на террористку, которая держала в руках какой-то предмет. Все вокруг кричали - "Взрывчатка, взрывчатка". Я подбежал к ней, вывернул руку, она пыталась сопротивляться, с другой стороны к ней подошел Биби (Нетаньягу)... Она продолжала с нами драться. Я ударил ее рукояткой пистолета и от этого моего удара пистолет выстрелил. Пуля пробила ей грудную клетку и вылетев насквозь, ранила Биби в руку".

Узи Даян: "Я помню, что когда мы ехали в вагончиках к самолету, то увидел сюрреалистическое зрелище. Время было обеденное, мы проезжали мимо здания аэропорта, на балконе здания толпилось много народа, все были веселы, любопытны, что-то говорили, пили кофе. Мы внизу там едем в неизвестность, а в метрах от нас люди как бы в кино сидят... Это не раздражало, но смущало как-то...(В этом описании есть известное преувеличение относительно веселящихся на балконе людей, хотя бы потому, что снизу этого было не разглядеть, но гладиаторский комплекс - "вот вы тут веселитесь, едите, пьете, развлекаетесь, а я иду на смерть" - здесь все же присутствует - М. З.)
Потом, когда я уже ворвался в самолет, кто-то темнолицый, громоздкий, рухнул мне на шею. Я не стал разбираться кто и что и засадил в него две пары выстрелов, тик-так, и еще раз, тик-так. Я видел куда вошли пули, возле шеи и в живот, и вторая пара примерно туда же. Так как пистолет был маленького калибра "беретта - 0,22", то на мое счастье этот человек не умер. Он упал, я отбросил его тело ногой и помчался дальше. И вслед услышал, до сих пор слышу, как он мне хрипит, "Почему ты стреляешь в меня, я еврей, ты что, парень?". Выяснилось, что он был просто пассажиром, заложником. Просто он потерял равновесие и упал от избытка чувств. Потом мы встретились с ним. Я был очень удивлен, когда узнал, что он быстро выписался из больницы, такое его счастье.
Я бежал по плану в хвостовую часть самолета, там была суматоха и паника. Все валялись на полу и орали благим матом. Я увидел как какая-то дама с искаженным лицом показывает мне на что-то. На противоположной стороне в проходе лежала девица, которая в руке держала гранату с выдернутой чекой. Я навел на нее пистолет и она попросила меня не стрелять, по-английски. Я тихо объяснил ей, как она должна передать мне гранату, перебирая палец за пальцем. Она была очень напряжена, на сиденье возле нее лежал упакованный заряд взрывчатки, килограмма в два весом.

Яков Цур: "Когда я вначале услышал эту историю с Сабеной, вообще-то я был тогда в Нью-Йорке. Я работал в Эль-Але охранником. Прилетаю в Израиль. Приземляемся в Лоде, я спрашиваю и мне отвечают, что с бельгийским самолетом еще не разобрались. Я честно сказать был очень удивлен всем этим. Прошло уже часов 20 после того, как они приземлились в Лоде. Ну, я пошел поглядеть, что делается по ангарам и тут же нашел ребят из моей части, которые в белых комбинезонах бегают вокруг пустого самолета, вдоль и поперек, вверх-вниз по складным лестницам. Меня тут же включили в группу, которой командовал Биби (Нетаньягу) и я, переодевшись в комбинезон, поехал к захваченному самолету. По дороге мне все объяснили, что я должен делать. Пистолет у меня был свой, с работы. Другие ребята, те, что не работали в охране, не слишком умели и знали как обращаться с пистолетами... а я получается знал, учился три месяца на антитеррорестическом курсе, посланный от авиакомпании (Речь здесь идет об определенном уровне владения пистолетом, охранником профессионалом - М. З.).
Можно сказать, что я сделал научную карьеру на том штурме. Тогдашний президент страны Залман Шазар пообещал после операции освобождения дать стипендию на учебу одному из ребят. Я в 73 году начал учиться в Иерусалиме, денег конечно не было, я бывший киббуцник. Я написал ему, что так мол и так, я такой-то, такой-то, напоминаю о нашем разговоре, и скоро получил стипендию на учебу. Мотоцикл купил...52 года производства фирмы БМВ. Сегодня я профессор агрономии на той же кафедре в Иерусалиме на которой начинал учиться".

Вся операция освобождения заняла 90 секунд, от начала и до завершения. Нападавшие выстрелили 50 раз, террористы - 10. Двое мужчин террористов были застрелены во время операции, две женщины-террористки были взяты живыми и осуждены израильским судом к длительным срокам заключения.

Одна заложница, 22 лет от роду, кибуцница из Лохамей Ха-гетаот Мирьям Гольцберг была ранена при штурме в голову и через десять дней скончалась в больнице.

Больше никто не пострадал кроме 55-летнего туриста из Берлина, которого подранил по ошибке Узи Даян. Позже этот человек выздоровел. И это были все раненые и убитые при проведении той операции подразделения.

Именно тогда на первых страницах газет появились заголовки "Слава ЦАХАЛу, спасибо армии". Начальник генштаба Давид Элиазар, проходивший в Лоде к машине вместе с адьютантом, был перехвачен ликующей толпой и чуть не был задушен людьми от чувства счастья, охватившего всех. Его с трудом вызволили из рук обнимавших.

Все это случилось за полтора года войны Судного дня, сопровождавшейся стратегическими просчетами верховного армейского командования и политических руководителей Израиля. Часть вины за эти просчеты легла по результатам отчета правительственной комиссии на Элиазара. Вскоре после окончания выигранной Израилем блистательно и кровопролитно войны Судного дня Давид Элиазар вышел в отставку и через несколько месяцев умер во дворе своего дома от разрыва сердца в возрасте 51 года.

Фотографии ребят в белых комбинезонах с оружием в руках на крыльях пассажирского самолета и вокруг него назавтра появились во всех израильских, европейских и американских ежедневных газетах. В частности, над телом убитого террориста стоял невысокий ладный человек с пистолетом в руке - это был командир части и операции Эхуд Барак. Тексты во всех газетах были восторженные, выдержанные в высоком стиле оды. Все было справедливо написано в статьях тогда.

Через почти 30 лет Барак использовал этот снимок во время своей предвыборной кампании будучи кандидатом на пост премьер-министра Израиля. Многие его соратники по армии считали этот поступок почти бестактным по отношению к неписанной этике подразделения. Ту предвыборную компанию Эхуд Барак выиграл и стал главой государства сроком на полтора года, небывало короткое время даже для такой перенасыщенной событиями и страстями страны как Израиль.

Ицхак Г., один из участников штурмовой группы: "На другой день после операции ко мне домой пришел водитель такси, который вез меня за сутки до этого в аэропорт. Он мне говорит - "Слушай, я тут газеты почитал, радио послушал и пришел вернуть тебе деньги, которые ты мне заплатил за дорогу в Лод. Умоляю тебя возьми их, я ведь ничего не знал". Я ему говорю - "Деньги твои, парень, не переживай, все правильно, давай попьем кофейку поутру". Мы попили с ним кофе, поговорили. Потом он ушел".

Фото Илана Рона