Нет, не всегда большое видится на расстоянии. Когда слушаешь телекомментаторов и читаешь противоположные мнения в интернете о ситуации с Гиват-ха-Ульпаной, зачастую ощущаешь себя тем самым раввином, что каждому из явившихся к нему судиться поочередно говорит «Вы правы!», а когда ему жена возражает «Не могут оба с взаимо исключающими мнениями быть правы!» отвечает ей: «Ты тоже права!»

Ну посудите сами – как красиво все выглядит – да, людей выселят, да, пять домов снесут, но ведь это ненадолго! А затем блоки распилят, передвинут на пятьсот метров и заново построят. А зато построят еще 859 (восемьсот пятьдесят девять!) единиц жилья. И это говорят политологи, считающиеся умными и правыми. Так что полная победа здравого смысла.

Но откуда ощущение, что «дурят нашего брата, ох дурят»! Вот и решил я сам отправиться в злополучный квартал, увидеть все своими глазами и убедиться, что никто никого не дурит. Увидел и убедился - дурят.

Прежде всего, когда говорят «пять домов» сразу представляются какие-то халупы. А вот пресловутые «единицы жилья» звучат куда как внушительнее. Так и представляешь себе восемьсот пятьдесят девять небоскребов, вознесшихся над каменистыми пейзажами древней земли колена Биньямина.

На самом же деле речь идет о квартирках, да и то пока что существующих лишь в воображении Биби и наших министров, которые, произнеся грозные речи, кинулись в россыпную с заседания Кнессета, когда Биби проваливал закон о легализации Гиват-ха-Ульпаны и подобных кварталов.

То есть, ни одно разрешение на строительство пока не выдано и, учитывая специфическое отношение к поселенцам нашего военного министра, который на «контролируемых» территориях хозяин-барин, вряд ли выдано будет. Что же до обещаний, вспомните, сколько всего было обещано изгнанникам из Гуш-Катифа, которые и спустя семь лет после расправы ютятся в сараях, кои пресса пышно именует каравиллами. Кстати, для будущих изгнанников из Гиват-ха-Ульпаны уже завезли «каравиллы», которые должны были получить гуш-катифцы взамен прежних, обветшавших. Короче, сараев не хватает, дома разрушают, а правительство толкует о восьмисот пятидесяти девяти квартирах. Вы верите?

Но квартиры есть – ведь дома в Гиват-ха-Ульпане на самом деле не халупы, а большие многоквартирные здания, белые, красивые, с прекрасной архитектурой. Построены на абсолютно законном основании. В них живут не правые активисты, не сионистские провокаторы вроде автора этих строк, не «молодежь холмов», а тихие законопослушные граждане, купившие себе жилье у государства и платящие машканту. Живут уже двенадцать (!) лет. Вокруг – сады, разрастающиеся до размеров парков, пестрые детские площадки, на которых резвятся малыши, не знающие, какая участь их ждет. Никогда не забуду, как я, гуляя в шабат с семилетним выселенцем из Гуш-Катифа вокруг иерусалимской гостиницы, куда временно запихнули его семью, спросил его «Ну что, Моше, пойдем домой?», а он поглядел исподлобья и ответил: «У меня нет дома».

Между прочим, свой караванный городок в Гиват-ха-Ульпане уже есть. В нем погром тоже должен собрать свою жатву. Пять караванов обречены. Тем, кто в них живет даже ничего и не обещают. Выкинут просто так – чего мелочиться?

И теперь, наконец, вопрос – как дошли до жизни такой?

Дело в том, что поселение Бейт-Эль, частью которого является район Гиват-ха-Ульпана, было создано в 1977 на территории бывшей израильской военной базы. А та в свою очередь после победы в Шестидневной войне заняла территорию бывшей иорданской военной базы. Которая после сотворения Иорданского государства в 1948 году расположилась на территории бывшей английской военной базы. Сменившей после того, как генерал Алленби прогнал турок из Палестины, турецкую военную базу. В общем, белый бычок отдыхает, но факт фактом - частной земли в здешних краях никогда не было. И быть не могло, потому что рядом могила какого-то шейха, да еще расположенная на том месте, где почитаемый арабами Якуб (наш Яааков) видел во сне лестницу с ангелами, уходящую в небо, и ни один мусульманин ни обрабатывать землю, ни заниматься строительством здесь в жизни не осмеливался. Откуда же взялся араб, предъявивший права на этот клочок земли спустя десять лет после того, как здесь был построен целый район?

А вот откуда. В шестидесятых годах иорданский король Хуссейн, желая задобрить строптивую палестинскую знать, стал одаривать некоторых шейхов и сельских старост земельными наделами. Презенты были чисто символические. Государственные земли, которые арабы получали во владение, представляли собой сплошь пустыри, и после перехода на бумаге в частные руки таковыми и оставались. Никто их не продавал, не покупал, не обрабатывал, никто здесь не жил. Вот один из таких кусков земли и оказался в руках будущего убийцы Гиват-ха-Ульпаны. У которого именно, самим арабам неизвестно. Сейчас в самой автономии судятся два троюродных брата – оба с одинаковыми именами и фамилиями – кому владеть землями бывшей Гиват-Ульпаны.

Вообще-то, на этом можно было бы и прервать рассказ – дело в том, что его иорданское величество не имело никакого права дарить кому-либо эти земли по очень простой причине – они ему не принадлежали. Суверенитет Иордании над Иудеей и Самарии... простите, над Западным берегом признали лишь два государства на земном шаре – Британия и Пакистан. Дла всех остальных иорданцы оставались оккупантами и никакого права раздавать оккупируемые земли у них не было.

Да и сама Иордания уже в 1988 году отказалась от суверенитета над Иудеей и Самарией, так что имеет ли наш палестинский инкогнито юридические права на эту землю – большой вопрос.

Идем дальше. Даже по иорданским законам, в спорных случаях, если на земле имеется постройка, то определяется ее стоимость и сравнивается со стоимостью самой земли. Если стоимость постройки выше (а в данном случае она во много раз выше) , земля без всяких компенсаций переходит в собственность нового владельца. Тоже самое, кстати, если на земле какие-либо сельскохозяйственные посадки.

А что по нашим законам? А по нашим, унаследованным от турок, если дом уже простоял восемь лет, его нельзя снести и бывший владелец земли получает компенсацию.

А какие законы действуют в наших поселениях в Иудее и Самарии? Да никакие! Ни израильские, ни иорданские, ни палестинские (по которым араб, продавший землю еврею просто подлежит смертной казни). БАГАЦ судит на основе революционного правосознания. Как в России в восемнадцатом.

Но самая изюминка, самый цимес, состоит в том, что араб, которому подарили когда-то этот участок, на самом деле его поселенцам... продал. Очевидно, этот акт купли-продажи был как-то замаскирован, иначе бы наш землеторговец неминуемо попал бы под действие палестинского закона, о коем шла речь шестью строчками выше, но есть косвенные доказательства, которые при желании БАГАЦ мог учесть. Но это при желании.

Итак, подводим первые итоги. Случись такое внутри «Зеленой черты», решение было бы простое – владелец земли получает компенсацию, а дома как стояли, так и будут стоять.

А что на «территориях»? Был ли прецедент? Был. После того, как в 1981 году было создано поселение Баркан, оказалось, что оно стоит на частной земле. И суд постановил: поскольку дома уже построены и в них живут люди, выселять их будет слишком ЖЕСТОКО, поэтому пусть люди живут себе, а владелец земли получит компенсацию.

Видите, как объективен бывает суд даже на «Территориях». Ну конечно, вы уже догадались в чем дело. Владелец земли в Баркане был не Али, не Ахмед, даже не Мустафа, а всего лишь Моше Зарр. Так что правы критики Израиля, утверждающие, что здесь свирепствует расовая дискриминация. Только вот в отношении кого?

Итак, БАГАЦ принимает решение – дома снести, людей выселить. Пусть будет пустырь, пусть будет мертвая земля, но никаких компенсаций. То, что было дальше, читатель, надеюсь, еще не забыл. Была предпринята попытка принять т.н. «хок хасдара» - закон, предполагающий распространения принципа «компенсации за застроенную территорию» на Иудею и Самарию (включая Биньямину). И тут Биби, ради сохранения хрупкого союза с Кадимой обязал всех членов партий, входящих в коалицию, голосовать против этого закона. Ради дружбы с палачами Гуш-Катифа и Амоны – новые Гуш Катиф и Амона. Закон был провален при соотношении 66:22. Наши министры, доселе клявшиеся защищать Гиват-ха-Ульпану до последней капли крови, мужественно бежали с поля боя. Зато портфели спасены. Предавали целыми партиями, как, например НДИ. Кажется, единственный, кто мог убояться Бибиного гнева и не убоялся, был Зеев Элькин. В нашей святой книге о таких говорится: «Там, где нет людей, останься человеком».

Давайте, на минуту остановимся и посмотрим, как появилось то, что сейчас пускают под нож бульдозера. 11 декабря 1996 в окрестностях Бейт-Эля арабами, жителями соседней деревни, была убита жительница Бейт-Эля Ита Цур и ее 12-летний сын Эфраим. На похороны, состоявшиеся на следующий день, приехали тогдашний премьер Натаниягу, министры, депутаты Кнессета.

Именно к ним обратился Йоэль Цур, муж Иты и отец Эфраима, выступая на похоронах: «...Поднимите глаза на север, где стоят водонапорные башни на вершинах наших прекрасных гор. Мы должны заложить там фундамент для 1000 квартир и это должно быть сделано не завтра, не послезавтра, а сегодня. Мы должны сократить все бюрократические процедуры, потому что Арафат... должен знать, что за каждого убитого еврея вырастет большая еврейская община. Может быть, тогда мы сможем ездить с большей уверенностью и безопасностью по нашей земле, которую мы застроим, и этими городами будет гордиться наш народ.

...Я обращаюсь к Вам, г-н премьер-министр. Мы работали без устали, чтобы Вы стали премьер-министром и не жалеем об этом, но требуем от Вас проявить силу и мужество. Народы мира оказывают на Вас давление. Проявите силу, решимость и дальновидность...»
Что ж, некогда Ицхак Шамир так и говорил: «Наш сионистский ответ на теракты – создание новых поселений».

Было принято решение о строительстве квартала Гиват-хаУльпаны в память о погибших, однако построен он был уже в 2000 при Бараке, с санкции министра обороны, которым тогда был Шауль Мофаз. Машканты субсидировались министерством строительства. Биби... Барак... Мофаз... Сегодня все трое в авангарде душителей Гиват-Ульпаны.

И вот я стою перед этим кварталом, под водонапорными башнями, под прозрачным небом Биньямины, и слушаю рассказ о прошлом, и чудится мне, что читаю книгу и, не удержавшись, заглянул в конец, а он – страшный.

Кем надо быть, чтобы разрушать эти прекрасные дома, стоящие на крови женщины и ребенка, на слезах осиротевшего отца? Членом БАГАЦА? Премьер-министром Израиля? Просто министром? Членом Кнессета? Кем угодно, только не человеком.

Самое любопытное, что араб, «хозяин земли» с этого погрома ничего не поимеет. Поселиться ему в Бейт-Эле не позволят.

То есть, готовится разрушение ради разрушения. Но покойный король раздавал земли в Биньямине куда как щедро. Так что ищейки из «Шалом ахшава» уже носом землю роют и можно не сомневаться, что, несмотря на все заверения Биби, скоро подобная ситуация сложится и в других районах Бейт-Эля, а также в Шило, Офре и прочих поселениях. Всего под ударом могут оказаться семьдесят тысяч человек. Семь Гуш-Катифов.

В антиутопии Орвелла «1984» оберпалач объясняет главному герою: «Цель репрессий – репрессии. Цель пытки – пытка. Цель власти – власть». Сейчас, накануне очередной расправы, чинимой в Гиват-ха-Ульпане над евреями, можно добавить: «Цель погрома – погром!»