Так поется в песне Арика Айнштейна, который ценим и любим населением за мелодичность, дарование и адекватность. Стариком звали Давида Бен-Гуриона, невысокого темпераментного человека с седой шевелюрой рассеянного профессора, которым он не был. Он был премьер-министром еврейского государства. Его настоящая фамилия, для тех, кто не знает, была Грин, Давид Грин, но вы конечно знаете.

Случилось так, что все важнейшие решения в истории Израиля принимались при серьезном противостоянии им внутри страны и вне ее. Доходило до странных ситуаций.

Начнем с провозглашения независимости государства в 1948 году. В апреле представитель руководства (минхелет ам) еврейской Палестины Моше Шарет слетал в США и встретился с госсекретарем Джорджем Маршаллом.

- Не вздумайте провозглашать независимость, - сказал Маршал, политические и личные симпатии и антипатии которого мы не будем обсуждать. Скажем только в умеренном тоне, что другом он не был. Он не был и объективным наблюдателем. Он угрожал Шарету и предупреждал иудеев: «Арабы очень сильны, вы консолидируете их своим решением, они вас разорвут, сколько вас там есть 550 тысяч, 600 тысяч? Будьте серьезны и прагматичны, не провозглашайте независимость, Америка от вас отвернется, имейте в виду, и вы останетесь со своими драными беженцами против регулярных армий арабов».

Шарет выслушал его и вернулся в Израиль. Рассказал все Бен-Гуриону. Тот в ответ на драматический рассказ коллеги собрал лидеров ишува 12 апреля в Тель-Авиве. «Что будем делать, коллеги?» - спросил этот маленький человек, вызывавший у многих раздражение, граничащее с ненавистью. Он, конечно, был непрост, властен, безоговорочен, аскетичен, никогда не ходил в кино, так как боялся потерять время, пил кефир с кибуцным повидлом – это было, по слухам и свидетельствам, его любимое лакомство, заменявшее суп, салат и второе. Но политику он понимал и любил. «Если ты не сделаешь то, что можно сейчас, то завтра у тебя такой возможности может не быть, надо все делать сегодня, против всех шансов», - провозглашал Бен-Гурион.

Четыре человека проголосовали против провозглашения независимости. Всего было 10 человек на том собрании. Бен-Гурион сказал своим ужасным пронзительным голосом с европейским акцентом: «Я – за, категорически». Еще 5 человек проголосовали вместе с ним за провозглашение независимости. 6 голосами против 4 решение было принято. Если бы тогда Бен-Гурион, знавший все подробности американской и арабской угрозы еще не существующей еврейской государственности, не раздавил оппонентов, то кто знает, не дай Бог. А никто не знает… Сослагательного наклонения в истории нет, как известно.

Второй раз руководство левых движений утверждало, что нельзя (!) начинать войну против арабов в 1967 году и, таким образом, осуществлять «империалистические мечты наших несостоявшихся наполеонов». Они считали, что правительство во главе с Леви Эшколем (социалист по взглядам и принадлежности) намерено присоединить к Стране Израиля арабские территории и создать так называемый «Великий Израиль». Миллионные толпы собирались в это время на площадях Каира и Александрии и требовали «уничтожения еврейского образования и передачи земель Палестины арабам». Гамаль Абдель Насер, тогдашний президент Египта, перекрыл Тиранский пролив, заставил выйти из Синая войска ООН и ввел на полуостров танковые и пехотные корпуса.

Больше месяца Израиль не без тревоги ждал разрешения конфликта, обращался в США, Францию и Англию… Все говорили о том, что никакой тревоги нет, войну начинать нельзя, это может вызвать конфликт регионального уровня, раздражение ястребов в Кремле, «вам никто не поможет, только дипломатия может разрешить конфликт», - говорили министру иностранных дел Абе Эвану, который облетал столицы этих стран регулярно. Все было тщетно. Все те же угрозы оставить Израиль в одиночестве, без поставок оружия, без политической поддержки, без реальной помощи. «Ждите, когда дипломатия разрешит конфликт», - говорили Эвану и другому посланнику израильского правительства директору МОСАДа Меиру Амиту. Кстати, министр обороны США Роберт Макнамара после встречи с Амитом написал в докладной записке президенту Линдону Джонсону: «Это другие люди, не те, с которыми мы прежде были знакомы, решительные, упрямые, жесткие, могущие совершить самые непредсказуемые поступки». М-да.

5 июня 1967 года (в понедельник) самолеты ВВС ЦАХАЛа нанесли утром удар по военным базам и аэродромам Египта. В течение двух (всего шесть суток, Шестидневная война) суток все было кончено с врагами еврейской государственности. Напомним, что в правительстве национального единства не все министры голосовали за начало военных действий. Не один, не два и даже не три человека в правительстве выступали против войны, которая спасла Израиль.

В июле 1976 года израильская армия провела, наверное, самую блестящую операцию в своей истории – ЦАХАЛ освободил группу заложников, которых удерживали в аэропорту Уганды террористы. Оперативные планы этой многоступенчатой операции до сих пор изучают в военных академиях всего мира, в частности в академии им. Фрунзе, в Вест-Пойнте и так далее. Но напомним, что начальник генштаба Мота Гур, глава правительства Ицхак Рабин, министр Шимон Перес, некоторые начальники спецслужб и другие члены кабинета выступали, во всяком случае, на этапе оперативного планирования, категорически против. Нашлись люди, которые сумели переубедить их, настоять и осуществить этот план. Отметим, что вылетали из Израиля солдаты, еще не имея разрешения правительства на операцию. Командир группы освобождения, погибший в Энтеббе, подполковник Йонатан Нетаниягу сказал своей женщине, уезжая в аэропорт: «Да они никогда не дадут добро на эту операцию». Правительственное «да» догнало самолеты уже в воздухе.

Никто не сводит здесь ни с кем счеты, ни к чему, не конструктивно. Это просто напоминание о недавнем прошлом, о его уроках. Можно ведь и поучиться у истории иногда.

В 1981 году Шимон Перес, начальники спецслужб и министры правительства решительно возражали против бомбежки атомного реактора в Ираке. Причины разные: консолидация арабских сил, возможная неудача, заражение Багдада, месть, бешенство кремлевских лидеров, отрицательная реакция западных стран, возможное эмбарго, что только не приводилось против решения Бегина. Из-за Переса Бегин перенес дату осуществления операции и держал решающее совещание правительства под строжайшим секретом.

И вот сегодня.

Вся эта катавасия, поднятая в СМИ, против бомбежки атомных объектов Ирана, все резонные доводы, все возмущенные письма писателей и публицистов, художников и кинорежиссеров, артистов и сценаристов против возможной операции в Иране, выглядят удручающе. Все могут говорить и высказывать свое мнение, у всех свое мнение, у всех свое видение мира. Демократия.

Но автору не думается, что у писателей и сценаристов, как и у танцовщиков и актеров, профессоров и художников, есть полная или даже неполная информация о происходящем в Иране и с Ираном. Этой информации нет и у автора этих заметок. Есть убежденность в том, что необходимо уже дать спокойно жить, думать и принимать решения законно избранному правительству и его лидерам, так, как они считают нужным. Выбрали их: примите то, что они решат. Так это устроено в этом мире. Все остальное путч, анархия, неизвестность, отчаяние, неподавленные политические амбиции. Выглядят все возражения противников операции в Иране достаточно убого. Все еще может быть, может быть и договорятся, может быть дожмут злодеев санкциями, неизвестно.

Но сейчас очевидно, что персы прут к своей бомбе, упрямо обманывая весь мир, держа козырные карты у груди, блефуя и вкрадчиво улыбаясь, потому что это их игра сейчас. Понять происходящее могут не все, потому что, как уже говорилось, информация, при всей болтовне и шуме вокруг, ограниченна и недоступна. Оставим все это дело профессионалам, а!? Профессионалам не покера, но тайной и политической работы. А ваша профессия все-таки другая, милые актеры и режиссеры, все-таки вы в другой сфере. И не говорите, что это не так и вы в своем праве. Получается, что нет.

Дайте же жить и дышать, не гоните волну, не раскачивайте деревья, не устраивайте революций на пустом месте. Вы не революционеры, стране не нужны лишние потрясения, вы, повторю, не революционеры, не похожи на них. Вы не можете ими быть сейчас, потому что ваше время, господа, просто не пришло и вряд ли придет в обозримом будущем. Так это видится почти со стороны, объективно, весьма спокойно, с известной долей плохо скрываемого бешенства. Уж не я вам судья, никогда им быть не хотел.

Но ваши попытки социального бунта не выглядят правильной затеей, не выглядят актуальной темой. Сейчас наступило, кажется, время полной тишины эфира.

В этой тишине можно услышать еще раз слова хрипловатые слова песни Айнштейна: "… Как Израиль расцветает вокруг нас, и Израиль этот сильнее всех бед, и мы увидим еще цветущий Негев, и позаботимся о том, чтобы старик был счастлив»».

А что, скажете, нет?