Этой осенью государство повысило закупочные цены на молоко, поскольку фермеры жаловались, что вот-вот прогорят. Вслед за этим неизбежно должны были вырасти цены на молочные продукты. Они и выросли - на всё, кроме тех продуктов, которые находятся под контролем государства - правительство побоялось повышать цены в преддверии выборов. И кроме коттеджа фирмы "Тнува", которая тогда ещё находилась под впечатлением от творожного бойкота.

Однако выборы прошли, и неизбежное свершилось.

Правда, вопреки, рекомендации ценовой комиссии о повышении цен на 6.3 процента, министр финансов распорядился повысить цену на подконтрольные государству молочные продукты всего на три с половиной процента.

Это вызвало недовольство у представителей молочного хозяйства. Шай Дрори, директор управления молочной промышленности, отреагировал следующим образом: "Я призываю министерство финансов принять рекомендации ценовой комиссии, основанные на реальной стоимости, а не на политической выгоде. Минфин тянул с повышением цен пять месяцев по понятным причинам, и недопустимо, чтобы молочные фабрики и фермеры несли убытки из-за сокращения разницы между закупочной и розничной ценой".

Однако Штайниц решение не отменил, и в ближайшие дни трёхпроцентное молоко, простокваши "Гиль" и "Эшель", сыры "Гильбоа" и "Эмек", а также сливочное масло и сметана подорожают на три с половиной процента.

Сегодня же компания "Тнува" заявила, что цена на "Коттедж" её производства вырастет на те же три с половиной процента - вместо пяти девяносто пяти он будет стоить шесть шекелей пятнадцать агорот.

Насколько в реальности эти изменения волнуют людей? Чтобы выяснить это, мы отправились в один из самых дешёвых супермаркетов Бат-Яма.

Мы-то знаем, что сейчас литровый картонный пакет молока с трёхпроцентной жирностью стоит пять девяносто пять. А вот знают ли об этом покупатели?

-Шесть шекелей с лишним, кажется.

-Нет. Нет, не знаю.

-Да. Пять и десять агорот. Или пять и пять агорот.

-Это не ко мне вопрос. Я вообще не знаю, что здесь сколько стоит. Это вот, жена моя.

-Пакетированный, насколько я помню, по-моему, девять шекелей. А мягкий пакет пять шекелей, по-моему.

Про повышение цен на молочные продукты люди знают, но особого значения этому не придают.

-А, да, точно, хотят поднять цены. Я слышу, когда
цены повышают, но говоря по правде, мне это не слишком важно.

-Ну да, я слышала про это, но что же теперь, молоко не пить? Я вообще на это не обращаю внимания, к сожалению. Про эти обычные продукты я не знаю. Ни на хлеб, ни на питы, я совсем не в курсе насчёт цен, абсолютно, к моему глубокому сожалению.

-Я слежу за этим, но я спокойна. Два рта человек не имеет. Он может кушать, сколько он может. Немножко похозяйственнее, немножко поэкономнее, всё будет нормально. С этого не надо делать трагедию
большую.

-Ну да, я где-то слышала, говорили в магазине. Я ещё
не могу отследить, потому что мы здесь не так давно. Нет, мы деньги считаем, дело в том, что, я слышала, вроде бы процентов на тридцать, если я не ошибаюсь.

В общем, из разговоров с покупателями ясно, что хотя люди и недовольны высокими ценами, они слабо представляют себе размер своих повседневных трат, и не особо озадачиваются этим вопросом.

Собственно, в этом и кроется причина неудачи разного рода молочных и творожных бойкотов, они возымеют успех лишь тогда, когда люди будут чётко представлять себе, на что и сколько они тратят.

Андрей Харазов, Эяль Альфаси, служба новостей Девятого канала