Сейчас выясняется, что в нескольких эпизодах переговоров дело доходило до конфликтных ситуаций между Картером и израильским премьером Бегиным. Картер требовал подписания определенного документа Бегиным. «Вы обязаны подписать этот документ, мистер Бегин, для укрепления мирного договора», - утверждал Картер, не в дипломатической форме. На это, Бегин, человек с характером подпольщика и советского политзэка отвечал: «Я подпишу только тот документ, который будет приемлем для Израиля, мистер Картер».

Дело в том, что когда Бегин говорил Картеру о необходимости утверждения мирного договора с Египтом сначала правительством, а затем и Кнессетом, то американец не верил израильскому премьеру. Он считал, что это определенные уловки, которые не приведут ни к чему хорошему.

«С Садатом (египетский президент) я договариваюсь сразу, - жаловался Картер, - а с Бегиным требуются часы и дни для утверждения якобы документов правительством, я ему не верю».

Объяснения этих слов находится в том, что Садат был правителем тоталитарного государства, который не нуждался в подтверждении своих решений никем. Картер не мог допустить и поверить в такой уровень демократического правления государством, которое было в Израиле. Он не верил в существование сильной оппозиции, в необходимость подтверждения всех документов демократическим путем на всех властных уровнях. Вероятно, Картер не очень и хотел в это верить. На это накладывалось его негативное отношение к политике Израиля на контролируемых территориях.

Все это вместе создало определенную нервозную и мало откровенную атмосферу на переговорах о мире. Об этом и говорят опубликованные сегодня документы более 34-летней давности.

Никакой связи с сегодняшним днем и нынешней ситуации, конечно, нет. Другое время, другие люди, другой мир.

Материал подготовил Ханаан Стольц

На фото: Джимми Картер