Известный российский писатель, публицист и кинодокументалист Леонид Млечин в начале нынешней недели вновь был гостем программы «Особое мнение» на радиостанции «Эхо Москвы». Рассказывая о своей недавней поездке в Израиль, Леонид Михайлович, в беседе с журналистом Сергеем Корзуном, в частности, отметил:

«Я сейчас был в Израиле. И я довольно много написал, ведь, о нем и фильмов снял, а видел очень мало. И вдруг мне представилась удивительная возможность проехаться и увидеть там довольно много городов.

И вот знаете, странные меня сопровождали мысли. Мы с вами в конце прошлого года (вы, может быть, не помните, а я помню) беседовали о впечатлениях о моей поездке большой по Дальнему Востоку и моих горестных таких впечатлениях о том, что ничего не двигается.

И вот представьте себе, что пока возили меня по Израилю, я думал о схожести двух регионов. Сейчас объясню. Как ни странно это покажется, я объясню, в чем схожесть.

Значит, и там, и там суровый климат. У нас это снег, вода и мороз, а здесь это засуха, камни и дикая жара. И то, и другое очень сурово, совершенно не для человека места. И там, и там есть ощущение ненадежности бытия. Если в Израиле там все говорят, ну, вот, так сказать, соседи... Там замечательные же соседи, которые все равно обстреливают. «Вот, как долго мы просуществуем?» Так у нас на Дальнем Востоке постоянно тема висит «Когда нас захватят китайцы?» Вот сходно, да?

И там, и там, в значительной степени, наш народ. Вот, я ездил по небольшим городам, очень много людей, приехавших из России. Причем, что очень важно, хочу заметить, это не только этнические евреи. Очень много людей, у которых вообще нет никакой еврейской крови – там то, что в браке, дети от первого брака. Просто это важно.

А дальше начинается разница… Пустыня Негев. Вот, я читал. А где пустыня? Там все зеленью покрыто. Значит, на этих камнях растет, производится, маленькие городки, какие-то хайтек-производства совершенно фантастические возникают.

И тут у меня перед глазами бедственное положение нашего Дальнего Востока. И я стал думать. Дело не в ментальности и не в генной структуре, это одни и те же люди. Приехали, условно говоря, наши же люди с Дальнего Востока, вот они приехали туда и пошла работа. Никаких трансформаций при перелете, генных мутаций или еще чего-то не происходило. Вообще гены не имеют значения, поэтому я сказал, что этнический состав разный.

А в чем же разница, я пытался для себя представить. В ментальности? Нет, не в ментальности, потому что это те же самые взрослые советские люди, вот, наши, условно говоря, ровесники, младше-старше, воспитанные так же, как мы. Значит, в чем разница? Разница, я понял, в политическом устройстве и социально-экономическом устройстве и традициях, которые там существуют на месте.

То есть. Вот, я всегда сажусь сзади, чтобы пристегиваться ремнем не надо было. Сажусь сзади, мне говорят «А ты пристегнись». И пока я не пристегивался, водители от меня не отворачивались. Я говорю «А что так?» - «Ну как? – говорят. – Жестоко штрафуют». «Ну, - говорю, ну, отстегнем» - «Нет, - сказали они, - здесь это невозможно. Сразу в наручники и в тюрьму».

То есть, значит, традиция и организация. Организация какая? Если человек смог, придумал, организовал, создал, никто тебе не помешает – ни санинспекция, ни полиция, ни прокуратура, ни следователь, ни местная власть, никто. Сумел ты создать и придумать что-то, это твое».